Лишний близнец - Кир Булычев

— Нас обстреляли с земли, — сказал генерал. — У меня в ноге два пулеметных отверстия.

Я только ахнул.

— Как же ты вел машину?

— Нам не привыкать, — сказал генерал.

— После окончания ликвидации — в перевязку, — сказал Кирюша.

— Куда мы едем? — спросил я.

— На их последнее совещание.

— Как ты узнал?

— Вы помогли, дядя Сеня. Вы вложили последний кирпич в нашу постройку.

— В нашу?

— А чем же я занимался последние десять лет? Мы готовились дать им отпор.

— Кто — мы?

— Дядя Сеня, ну как же вы не понимаете! Они, со звезды Альфа Скорпиона, заслали к нам человеческих зародышей. Внедрили. Запрограммировали их типичными обыкновенными серыми карьерными приспособленцами — идеальными исполнителями. У нас в Веревкине это был мой брат Митя…

— Но почему его подложили через пять дней?

— Чепуха, — ответил генерал-майор, — у нас всегда накладки, вот и у них накладки. Они должны были Кирилла в момент родов подменить на Митю, но Клавдия принялась рожать раньше времени из-за интриг ее свекрови. Помнишь тот торт? В нем было слишком много масла!

— Про торт я помню, но вряд ли допускаю такое подозрение. Ведь свекровь рисковала жизнью собственного внука!

— Что поделаешь! Национальный характер: «Если я чего хочу, то выпью обязательно!» А потом — авось пронесет.

— Но почему этот инцидент сорвал их планы? — Я догадывался, каким будет ответ, но хотел получить подтверждение.

— У них как у вышестоящей цивилизации все рассчитано. Включая время родов. Младенец был подготовлен к определенному моменту. Предусматривалась подмена в родильном отделении.

— И тут этот торт!

— Пока они спохватились и дали сигнал тревоги, Клава уже разродилась и даже домой вернулась. Пришлось младенца домой подбрасывать, подменять врача в консультации и подделывать документы в расчете на то, что советский человек больше верит бумаге с печатью, чем собственным глазам.»

— Слава Богу, — сказал я, — что настоящего не задушили. С них бы сталось!

— Что-то им помешало. Но не гуманизм, — согласился со мной Бутт.

— Я не знаю — что, — сказал Кирюша. — Они решили, что два младенца даже лучше одного. Если будут вычислять, кто поддельный, то Митю никогда не заподозрят. Он же на тройки учился и общественной работой занимался.

Кирюша был прав. Я сам попался на эту удочку.

— А в других местах? — спросил я.

— В других местах накладки нам неизвестны, — сказал Бутт. — Если бы не Кирилл, их диверсия могла бы увенчаться успехом.

— Нет, — возразил я, — Милан тоже догадался. Но как он был одинок!

— Догадался не он один, — произнес Кирюша. — Люди не так уж наивны. Теперь ясно, что в разных странах, на разных континентах появились сомнения. Люди стали подозревать, следить, но не в плохом, а в самом хорошем, человеколюбивом смысле. Некоторые неглупые люди задумались, почему же это на Земле так успешно лезет из всех углов серость. И не только лезет, но и захватывает руководящие посты. Других смущало поведение губернаторов, представителей и парламентариев, которые спешно загоняют народные деньги в какие-то подозрительные фонды… Нет, если бы не друзья в нашей стране, а также в ближнем и дальнем зарубежье, наши усилия пошли бы прахом.

— И давно идет наша борьба? — Я не случайно оговорился. Я понимал, что, сам того не подозревая, принимал участие в смертельной борьбе, направленной на выживание человечества.

— Наш незримый фронт активно действует уже более десяти лет, — сказал Бутт. — И мы отдаем себе отчет в том, что любая ошибка, небольшой просчет, провал грозят нам неминуемой смертью. Пощады не ждем, но и от нас ее не ждите!

— Я с вами! — вырвалось у меня.

— Мы это понимаем, — улыбнулся мой молодой друг Кирюша. — Ведь мы рассудили, что вы — пионер в борьбе с космическим вторжением. Вы боролись в одиночестве, и Родина вас не забудет. Вы имеете право принять участие в последней решительной схватке. Победить вместе с нами или…

— Или погибнуть на поле боя, — закончил я фразу за Кирюшу.

— Но еще не поздно повернуть назад. Шофер отвезет вас, — сказал Бутт.

— Пути назад нет, — отрезал я. — Спасибо за доверие. Я с вами до конца!

— Не надо благодарить, — вдруг подал голос шофер. Он не оборачивался, поэтому его лица я не запомнил. — Ведь не грибы собирать идем.

Шофер говорил с румынским или венгерским акцентом.

«Кадиллак» замер на небольшой смотровой площадке. С трех сторон она была окружена мрачным еловым лесом, с четвертой открывался видна лесистые, кое-где затянутые туманом ущелья и гряды гор, негостеприимные на вид. Их голые вершины скрывались в низких рваных несущихся на юг облаках. День обещал быть ветреным, дождливым и прохладным.

Со смотровой площадки вверх вела асфальтовая тропинка. В лесу было чисто — ни банок от пива, ни оберток от «сникерсов». Именно в тот момент я окончательно убедился в том, что нахожусь за границей.

За очередным извивом тропинки нас ждали два крупного размера мужчины в камуфляжных костюмах и черных масках. Впрочем, какие это маски — ты натягиваешь на голову черный носок, делаешь в нем две круглые дырки — и дело с концом!

Везший нас шофер перекинулся с мужчинами несколькими тихими фразами по-румынски или по-чешски. В любом случае язык показался мне иностранным.

В этом месте мы сошли с тропинки и начали карабкаться по склону напрямик. Все шли медленно, чтобы я не отставал. Но метров через двести шофер, который, как я уже догадался, командовал операцией, отдал короткий приказ, один из наших проводников быстрым движением — я даже не успел возразить — перекинул меня через плечо и понес дальше, как похищенную невесту. Он молчал, дыхание у него было ровным, поэтому я не стал сопротивляться. Неизвестно, какая схватка ждет нас в конце пути, лучше, если я окажусь там бодрым и сильным.

Замок открылся перед нами неожиданно. Впрочем, я не совсем точен — возможно, все остальные увидели его раньше. Я же — только тогда, когда мой носильщик аккуратно поставил меня на ноги.

Оказалось, что мы стоим у подножия обросшей мхом древней каменной стены. Вершина ее скрывалась в облаках.

Скользя по траве, мы прошли по траве метров сто. В том месте выдавалась круглая башня замка.

Еще два наших союзника вышли из-за башни.

Шофер тихо спросил их о чем-то.

— Он спрашивает, где охрана башни, — перевел мне его слова Кирюша, и надо сказать, что в моем тамошнем нервном состоянии я даже не удивился тому, что Кирюше знаком венгерский, а может, румынский язык.