Восход Черной звезды - Елена Звездная

С появлением над плоской крепостной площадью сего монстра защитники, теснившие воинов кесаря, последних ни с чем не спутаешь, они упорно ассоциировались у меня со сверкающими наконечниками копий, остановились. И над всей крепостью воцарилась звенящая напряженная тишина, более того – прекратилось активное питание человеческими воинами, в смысле, из морских глубин никто зубастый более не выпрыгивал.

В этой жутковатой тишине отдаленным раскатом грома прогрохотал голос глубинного монстра:

– Харрагатан, Араэден!

– Окатарран, Згахерраэ! – величественно ответил кесарь.

Величественно, это да, но определенно была разница между тем, как он величественно вещал о необходимости ему покориться, и сейчас, когда, похоже, приветствовал морского дракона… Лично у меня возникло ощущение, что оба жутко рады видеть друг друга и вообще обнялись бы, не присутствуй здесь столько народа.

На мои мысли кесарь отреагировал совершенно неожиданно – большим пальцем он нежно провел по тыльной стороне моей ладони, после сжал руку, видимо требуя… мм-м, не думать? То есть это было невербальное «Нежная моя, умолкни»?

Что ж, я попыталась, правда, попыталась. Стараясь совершенно ни о чем не размышлять, я проследила за обменом любезностями между кесарем и черно-фиолетовым кошмаром, о Великий Белый дух, надеюсь, этот монстр мне не приснится ночью? С другой стороны, всяческие чудовища – сущая мелочь в сравнении с кесарем, так что главное – чтобы мне кесарь ночью не приснился, вот с остальными есть шанс разобраться.

Великий Араэден бросил на меня насмешливый взгляд, отпустил мою руку и сделал шаг вперед, явно готовясь произнести очередную речь.

Речь вышла выше всех похвал. Я, естественно, не поняла ни слова, но это не помешало оценить всю глубину драматизма, появившуюся на лицах обреченного воинства.

Далее последовала руна. Уже хорошо знакомая мне руна. После которой фиолетово-черный морской дракон рухнул в морские глубины, остальные драконы более не показывались, воинство крепости печально стояло на коленях.

Кесарь же подал мне руку – мы вступили в появившуюся зеркальную гладь.

– Так, значит, люди не только рабы, но еще и корм для всяческих морских гадов и пешее обреченное мясо в каждой битве? – осведомилась я.

Мрачно взглянув на меня, император ответил:

– Мне плевать на людей, нежная моя. Усвой это.

– Но мне есть до них дело! – не сдержалась я.

Кесарь на это восклицание ответил улыбкой, не то чтобы очень ласковой, скорее насмешливой.

– То есть раз мне есть до этого дело, то это исключительно моя проблема? – догадалась я.

– Именно так, нежная моя.

Глубоко вздохнув, я медленно выдохнула, успокаиваясь. Хорошо, моя так моя, разберусь, не маленькая. Кесарь величественно кивнул, одобряя мое решение. И тут я заметила, что он продолжает стоять, размышляя о чем-то. Интересно, о чем? Воспитательная беседа, насколько я поняла, прошла вполне успешно, в смысле, в духе кесаря, то есть более чем успешно. В чем же проблема?

Император прекрасно считал все мои мысли, но продолжал молчать, глядя куда-то перед собой. В чем же дело?

А потом я поняла – руна. Руна, которую он использовал… Можно ведь было обойтись руной… мм-м… подчинения, к примеру. По идее, должна быть такая. Кесарь же использовал одностороннюю связующую руну, поставив жизни своих воинов в прямую зависимость от собственной жизни. К слову, это странно, если учесть, что кесарь в принципе бессмертен… Хотя, если подойти к этому делу с умом, то… А впрочем, не о том думаю. Вернемся к руне.

– И на кой гоблин вы именно ее наложили на ваше цветастое войско? – поинтересовалась я.

– Потому что руна подчинения на них уже есть, нежная моя, – сухо ответил кесарь.

Оу… М-да.

– Сочувствую, – тихо сказала я. И тут же уточнила: – Элионей?

– Да. – Кесарь, как и всегда, был немногословен.

Вспомнив о том, что магия темных защищала дворец, уточнила повторно:

– С помощью темных?

– Да.

Я невольно подумала – каково это, вернувшись домой, узнать, что твои войска вынуждены подчиняться твоим врагам, потому что их откровенно предал твой родной брат… Представила себя на месте кесаря, вспомнила, на что способна Лориана, и поняла… С этим нужно что-то делать. Определенно.

– Что у нас дальше по плану? – спросила у кесаря.

Он сжал мою ладонь, глубоко вздохнул, и мы вновь шагнули в зеркальную гладь.

* * *

А здесь был бой.

Высоко в небе надрывно кричали птицы, и, взглянув вверх, я поняла, что это не просто птицы – боевые орлы, оседланные… похоже, что темными. При нашем появлении орлы, что до того кружили над полем боя, пошли на снижение и в итоге зависли напротив нас с кесарем, позволяя мне рассмотреть своих всадников. У темных была темная, почти черная кожа, алые, сверкающие словно сотней граней глаза, широкие белозубые ухмылки, столь же клыкастые, как и у светлых, совершенно черные волосы, в основном или выбритые по вискам, так чтобы хвостом спускались на спину, или же собранные в высокие хвосты, опять же, отброшенные на спину. Одежда… как таковой, ее в принципе не было. У женщин – а среди орлиных всадников оказались две представительницы моего пола – грудь была перехвачена широкими кожаными ремнями, помимо этого, имелись кожаные же брюки. И все. Остальной одеждой они себя не обременяли, мужчины и вовсе красовались голыми торсами.

Примечательно, что, как только эти семеро зависли напротив меня и кесаря, бойня внизу, в долине, мгновенно прекратилась. И стало ясно, что темные и светлые сражались единым могучим и превосходящим раз так в двадцать фронтом против серебристых сторонников кесаря. То есть силы были определенно неравны. И вообще, глядя, в какие тиски взяли сторонников кесаря, с ходу стало ясно – мы прибыли определенно вовремя. Вот только… только вопрос, есть ли у нас шанс противостоять объединенным силам.

И тут один из орлиных всадников спрыгнул с орла, встал, сложив руки на груди, и, насмешливо глядя на кесаря, произнес:

– Хагаррак тэр иварсакан, Араэден!

Короче, я понятия не имею, что он произнес. Но мне очень хотелось бы знать, что это было, если честно, хотя и так ясно – какое-то оскорбление. Мой кесарь повернул голову, посмотрел на меня, улыбнулся едва заметно, вновь посмотрел на темного и…

И темный упал.

Вот только что стоял, издевательски ухмыляясь, и тут как рухнет… наземь.

– Агаэээээээр! – истошно завизжала одна из темных.

И тоже рухнула. Она упала, а ее крик еще несся над полем битвы. А потом рухнули остальные орлиные всадники. Просто упали бездыханными трупами, вызвав ступор у войск. Потом кесарь протянул руку, с его пальцев сорвались сверкающие искорки, окружили орлов, растворились в сбруе, седлах и прочем, что на могучих птицах было навешено. И орлы, мотнув головами, словно избавились от чар и разом закричали, раскрыв клювы. А затем медленно, устало, понеслись в небо… кажется, возвращаясь к себе домой. Они были в плену? Что-то мне подсказывало, что да. И я утвердилась в этом предположении, когда самый крупный из орлов, сложив крылья, спустился вниз, удержавшись в нескольких метрах над землей, и склонил голову перед кесарем. Явно выражая признательность. Пресветлый император ответил ему полным достоинства полупоклоном, и гигантский орел вновь взмыл в небо.