Вживание неправильного попаданца - Алексей Переяславцев

– Нет. Я ему продал аппарат с магическим подогревом и охлаждением, но без кристаллов. В этот аппарат просто не вставить обычный охладитель и нагреватель, там для них нет места. И потом, где вы видели мага, который боится кристаллов?

– Боится?.. Как-то раз после его визита я обнаружил, что амулет, лежавший на полке, полностью разрядился. Ни следа магической структуры, как мне сказали в магической лавке. Саморазряд – это случается, а вот полное исчезновение структуры… Сильный маг на это способен, так мне сказали. Может быть, он настолько сильный маг, что этак мимоходом разряжает амулеты?

– Что ж, давайте рассуждать логически, дорогой Фарад-ир. На что был рассчитан амулет?

– Против подслушивания. Мои помощники иногда бывают несносно любопытны, знаете ли.

– В таком случае на кой хвост Темного, простите на крепком слове, вашему горцу понадобилось затирать такой амулет?

– Совершенно ни к чему. Это и удивляет. А вы не замечали подобное у себя?

– Нет. Правда, все мои кристаллы находятся в мастерской, а она во флигеле. Это на случай пожара, я же работаю с печами. А при себе я амулеты не держу.

– То есть ваши обстоятельства ничего не доказывают… Я еще подумал: может быть, он сильный по природе маг, но полный невежда? Ну не умеет обращаться с кристаллами.

– Вы сами хоть на медяк верите, что он сильный маг и одновременно невежда в магии?

– Вы правы, это совершенно неправдоподобно. Ладно, всего вам пресветлого.

– И вам.

Наступил момент Великого опробования Великой технологии.

Подготовку я провел самую лучшую, какую только смог выдумать. Налито было четыре стопочки четырех разных сортов, под каждой лежала бумажка с номером. На тарелке красовалась закуска (ветчина). Отдельно был листик, в который заносились оценки по десятибалльной шкале. Пришлось для начала объяснить, что такое эта шкала. Вроде все поняли. В качестве рисковых парней выступали Тарек, трое сержантов и старшина. Само собой, я провел разъяснительную работу, в ходе которой указал, что вино необычайно крепкое, такого, мол, они не пробовали. Мне показалось, что поверил до конца один Тарек, но он меня знал дольше других.

– Начинаем с младших в чине, – объявил я.

– А с какой стопки начинать? – поинтересовался означенный чин.

– С любой, – сделал я широкий жест. – Но советую закусить.

Сержант с простодушием новичка махнул стопку ягодной. Я быстро подсунул ему тарелку с закусью. На лице у дегустатора отразились смешанные чувства. Сначала явно показалось подозрение в попытке отравить. Потом мелькнула мысль, что, возможно, медицина спасет. Еще позже на физиономии отразилось глубокомыслие, завершившееся (мысленной) фразой: «Нет, все-таки это пить можно».

Вслух подопытный кролик выдохнул лишь:

– И вправду очень крепкое, такого кувшин не выпить.

– Так я это сразу сказал. Но оценки пока что ставить не надо, – предупредил я, – лучше попробуйте остальные.

Прочие сорта пошли много легче. Сержант со всем энтузиазмом схватился за перо. Видя, что он все еще живой, все посмотрели на меня. Я разлил еще по одной порции. На сей раз создалась даже некоторая конкуренция. С этого момента дело пошло весьма живо. Я только успевал подливать. Со стороны дерзких исследователей неизвестного доносились возгласы:

– Ух ты!..

– Полкувшина такой свалит с ног.

– Ты для начала четверть кувшина выдержи.

– Никогда ничего похожего не пробовал, а ты?

– На юге такого не делают, уж я знаю точно.

– Ты закуси, потом маленько подожди – чтоб устоялась, значит…

– Любой трактирщик купит, если не задрать цену.

– И на праздник такое не стыдно подать.

Последним пробовал продукцию Тарек. Как я и ожидал, он подошел к делу вдумчиво: втягивал в себя напиток, закрывал на мгновение глаза, прислушивался к ощущениям, медитативно разжевывал закуску, глядел в потолок, потом брался за следующую стопку. По всему было видно: человек продумывает план хорошей статьи, а то и диссертации.

Я просмотрел оценки. На первом месте с хорошим отрывом шла лимонная. Второе и третье места были настолько близки, что отличие я бы смело признал незначимым, и их занимали ягодная и фруктовая. Чистая осталась на последнем месте.

– Ну как, ребята, ваше мнение: будут такое покупать?

Все испытатели, кроме Тарека, дружно дали утвердительный ответ. Лейтенант был более осторожен в прогнозе:

– Зависит от того, кому продавать.

– Поясни мысль.

– Мне кажется, все могут иметь успех, но вот эта, – он указал на лимонную, – она пошла бы за самую дорогую цену, в богатые дома. Ей, думаю, и маги бы не погнушались. Эти две… мне показалось, у них вкус скорее рассчитан на женщину. Но тоже цена была бы хорошей. А вот эта, – показав на беспримесную, – я бы ее продавал в трактиры. Опять же на праздник, хотя и в небогатом доме. И еще я такую давал бы солдатам после боя. Но это уж на твое усмотрение, командир: поди, дороговато встанет.

– Хорошо, я понял. Спасибо вам, ребята, за службу.

Шумный хор засвидетельствовал, что родная армия всегда готова, что ей только дай задание такого свойства, а уж она не подведет, и даже с удовольствием!

Значит, для начала надо озаботиться достаточным количеством лимонной. Неплохо бы также заиметь этикетки. Продумать их содержание. То, что печатная продукция здесь есть – это точно, хотя бы в виде гравюр. Пусть даже печать одноцветная.

А ведь я еще кое-чего не учел. Производство этанола – Ириных рук дело. Следовательно, как только обалдеевка пойдет на продажу, ей надо будет отчислять две, а не одну долю. Завтра об этом обязательно скажу. И заготовить водку на травах. Я из детских воспоминаний точно знал, что эта будет настаиваться долго. Правда, мне по малолетству не наливали, но я помнил, что тетя Катя заготавливала ее за месяц до Нового года.

Ира сначала не поняла, зачем делать водку, настоянную на травах, чтобы пить ее просто так, а не в лечебных целях. Пришлось объяснять с позиций оголтелого прагматизма. Но идея лекарственных настоев проникла и в меня тоже, а потому я дал добро на настойку полностью лекарственного назначения (наверняка омерзительного вкуса).

А еще потом я помогал ей отмерять необходимые травы, переливать, проверять, фильтровать и расставлять по местам. В результате получился жбан очищенной, литра на четыре, да еще отдельно около полулитра технического спирта. Последний я разлил в отдельный кувшин, на котором начертал «ЯД!» на всех языках, какие знал. Я и в самом деле не собирался его пить, он был нужен лишь для очистки кристаллов во время полировки.

После этого я занялся выниманием кристалла рутила из кварца. Мой оптимизм в части легкости этой работы увял, когда выяснилось, что без риска расколоть кристалл его можно вынуть из кварца, лишь последовательно и терпеливо сполировывая все лишнее. Дело было закончено как раз к ужину, а устал я до непозволительного состояния. Моана пыталась что-то сказать взглядами, а я в ответ тупо уминал кашу. Заметил ее знаки лишь после чая.