Оправдание - Константин Бушуев

Я вдруг поймал себя на том, что слушал его, слегка приоткрыв рот. Нечасто мне родственники подзащитных читают лекции по истории культуры. Этот парень явно был специалистом-самоучкой, вон сколько книг в шкафу со стеклянными дверцами, и чуть ли не все − по истории, культуре и мифологии Греции и Рима.

− Юпитер и Юнона − это ведь римские аналоги Зевса и Геры? — полуутвердительно спросил я, чтобы не обижать пацана полным отсутствием интереса и чтобы не выглядеть в его глазах полным профаном.

− Да. Вот изображение богини Геры, гляньте, − он указал на висящий над кроватью небольшой квадратный рисунок в светло-коричневых тонах. Полноватая женщина в бесформенном балахоне, с длинным посохом в руках и с венком на голове. Над фигурой женщины нарисована узорчатая ленточка, а на ленточке − надпись на латыни. — Это я сам рисовал.

− Скажите, Максим, а кто вы по образованию?

− Менеджер по управлению персоналом, − равнодушно ответил Трофимов.

− А все вот это, − я обвел руками вокруг, − просто хобби, да? Увлекаетесь историей античности?

− Культурой античности, если точнее. А в понятие культуры входят и психология, и мировоззрение, и мысли, и желания…

− Понял вас, понял, − уже не совсем деликатно перебил я, − Максим, давайте перейдем к более насущным вопросам. Скажите-ка мне, как адвокату: в виновность вашей сестры вы верите?

− Нет. Не верю. Она никого не убивала. И я готов вам оказать любую помощь, только чтобы вытащить ее из тюрьмы.

Сказано это было очень твердым тоном, в голосе явно сквозила тревога и даже боль. Не далее как вчера подобные интонации я слышал в голосе Сергея.

− Я знаю, вы уже давали показания в следственном отделе. У меня есть копия протокола, я читал. Расскажите мне еще раз…

Молодой человек говорил медленно, чуть ли не нараспев, водя глазами по сторонам. Взгляд его останавливался то на рембрандтовской «Данае», то на «Венере Урбинской», то на большой фотографии какого-то морского побережья… Вглядевшись, я вспомнил: я же там былал несколько лет назад, это местечко на Кипре, где, по легенде, вышла из пены морской богиня любви Афродита… Рассказ Максима не противоречил показаниям его друзей и не содержал никаких зацепок для меня как для защитника.

− Я правильно понял, было именно так: вы хотели налить девушкам вино, обнаружили его отсутствие и пошли в дом, там взяли две бутылки из холодильника, двинулись обратно, возле домика встретили Абрамова, который шел вам навстречу… Так?

− Не шел, а почти бежал, − уточнил Максим. — Он какой-то дикий был, злющий, глаза бешеные… Я ему сказал что-то вроде «Эй, ты куда», а он только рукой махнул и поднялся в домик.

− Поднялся? Домик же одноэтажный, или я ошибаюсь?

− Одноэтажный, − кивнул Трофимов, − но крыльцо довольно высокое, ступенек семь или восемь. Вот, короче, он скрылся в дверном проеме, а я пошел к ребятам. Налил вина девчонкам, но настроение у всех уже никакое было, особенно у Настюши.

Я четко слышал, как Максим скрипнул зубами. Опустил взгляд на его руки и увидел крепко сжатые кулаки с побелевшими костяшками пальцев.

− А вы с этим самым Колей хорошо знакомы были?

− До того вечера только один раз виделись, в марте Настюша нас знакомила. Да нахер мне такие знакомые, и Насте тоже − нахер! Не нужен ей был этот мудак, ну вот зачем она к нему вернулась?!.

Пацан заметно разволновался, заговорил более громким голосом. Что ж, это даже хорошо, в состоянии волнения человек может рассказать и то, чего в обычном виде рассказывать не станет.

− А что в нем такого плохого было, с вашей точки зрения, − полюбопытствовал я, − почему он вам не нравился?

− Не нравился, и все, − грубовато сказал Максим, − одного того что он ей так паскудно изменил тогда, уже достаточно чтобы башку топором раскроить. Изменил! Насте! Она ж потом чуть ли не месяц ходила как убитая…

− Интересно получается, то есть познакомились вы с Абрамовым только в марте, два месяца назад. Однако про их отношения двухлетней давности тоже знаете… Настя вам рассказывала?

− В позапрошлом году я просто знал, что моя сестра встречается с каким-то типом, и знал его имя − Коля. Лично никогда с ним не встречался. А про то, что он тогда с Настей… − Парень с великим усилием выдавил из себя очередное слово, − переспал, а потом ее кинул, так мне об этом папа рассказал, давно еще.

Ну что ж, вполне логично. Насте нужно было хоть с кем-то поделиться своей бедой, и она рассказала маме. Та, в свою очередь, рассказала мужу. Ну а муж рассказал сыну. Ничего странного.

− Максим, может быть, вы хоть краем уха слышали: из вашей компании кто-то имел зуб на Абрамова? Кто-нибудь мог желать ему смерти?

− Да

− Что «да»?

− Был человек, который желал ему смерти. Это я. Раз уж вы меня призвали к откровенности, то говорю вам правду. Следователю я не говорил об этом… Хотя мог бы и сказать, − Максим сделал независимый жест, − я же знаю, что я Абрамова не убивал. Спросите у Мишки, у Юли Назаровой, у сестры моей спросите, они вам скажут, что я никуда с берега не уходил. Когда Завитаев услышал крик Насти, мы все вместе побежали в дом и увидели…

− Да вас никто и не обвиняет, ни я, ни следователь, − примирительно сказал я, − так что можете не волноваться. Вы вот лучше вспомните: какие слова вы сказали тогда на берегу? Слова, из-за которых Настя с Колей поссорились?

− Они не из-за моих слов поссорились, а из-за его паскудного характера, − возразил молодой человек. — Точные слова не помню, но их смысл в том, что будто бы Коля Абрамов это самый лучший Настин парень из всех, какие были…

− Но вы же так не считаете на самом деле, судя по вашим высказываниям?

− Я его не считаю ни лучше, ни хуже, − пожал плечами Максим, − у нее все парни мудаками были. А из-за Абрамова она еще и страдала… Вот я и сказал, просто чтоб ее поддержать, чтоб она не переживала из-за него. Кто ж знал, что этот кретин психовать начнет?

− Ладно, Максим, давайте закончим… Один только вопрос хочу задать: кто его убил? Ваше мнение?

Парень глубоко вздохнул, и опять я почему-то вспомнил Сережу Волкова. Максим минуту помолчал, потом тихо, но решительно заявил:

− Не знаю. Мне все равно, кто его убил. Я помогу вам состряпать обвинение против кого угодно, лишь бы Настя… лишь бы Настю отпустили на свободу.

* * *

С Александром Винсентовичем и Натальей Михайловной Трофимовыми я общался уже в гостиной. На сервировочном столике стояли чашки с чаем, вазочки с печеньем и домашним вареньем, тарелка с маленькими бутербродами двух сортов. Понятно было, что родители Насти люди гостеприимные и доброжелательные. Впрочем, разве можно относиться недоброжелательно к адвокату собственной дочери?…