Отступник 3 - Константин Георгиевич Калбанов

на Буян. Так что, с момента моей первой встречи с маклером прошло восемь дней…

— Пересчитайте пожалуйста, — присаживаясь, попросил я, кивнув в сторону саквояжа.

— Боже упаси, я вам верю, — замахал на меня руками сын Израилев.

— Как я уже говорил, Самуил Давидович, это не вопрос веры, а деловая сделка и я не желаю, чтобы между нами остались какие-либо недомолвки.

— Без недомолвок, я заверяю, что мы с вами полностью в расчёте. И я немедленно распоряжусь, чтобы груз доставили в порт. Эм-м-м…

— К шестьдесят восьмому причалу, — удовлетворённо произнёс я.

При наличии «Лжекамня» вера на слово, имеет под собой вполне реальное обоснование. Можно сказать, что вот сейчас он расписался в получении всей суммы и претензий ко мне не имеет.

— Шестьдесят восьмой? Если мне не изменяет память, там швартуются аэропланы, — уточнил хозяин дома.

— Вы совершенно правы, — подтвердил я.

— То-то я не в курсе, по поводу прибытия вашего «Носорога», — понимающе кивнул он.

— Просто, я не посчитал нужным отправляться сюда на дирижабле. Наша прошлая стоянка вышла слишком бурной, а знаменитости имеют свойство притягивать к себе неприятности. Поэтому я предпочёл воспользоваться своим грузовым самолётом, а не тащить сюда ворох неприятностей, идущих вкупе с моими парнями.

— А не опасаетесь, с такой-то суммой? — хмыкнул Брейер.

— Ничуть. Самая лучшая охрана это секретность. Мои люди не из болтливых, вы гарантировали тайну сделки. Так что, остаётся только роковая случайность, но от таковой не спасёт даже наличие под рукой фрегата.

Я почти не лукавил. Грузоподъёмности «Буревестника» при широком использовании «Облегчителей» более чем достаточно, чтобы вывезти как товар, так и пассажиров.

— Вполне резонно. На Буяне хватает как тех, кто не против взять реванш, так и тех, кто слышал о дерзких мальчишках, и желает преподать урок остальным, как нужно ставить таких на место, — согласился Брейер.

При этом он подхватил тяжёлый саквояж и пристроил его под столом, с эдакой небрежностью, словно ему каждый день приносят миллион наличкой. Опустился в плетёное кресло и указав мне напротив себя, коснулся «Разговорника» за правым ухом.

— Богдан, отгрузи весь малахит и доставь на шестьдесят восьмой причал, — и убрав руку, уже мне, — не желаете ли утолить жажду?

— Благодарю, но на такой жаре предпочитаю не пить, чтобы потом не потеть. Признаться, мне по душе климат попрохладней, — опустившись в кресло, произнёс я.

— Понимаю.

В этот момент я услышал короткое шуршание за спиной и не успел среагировать, как меня накрыла рыболовная сеть. Предпринять что-либо я не успел, сеть помешала коснуться «Разговорника» и предупредить об опасности, а в следующее мгновение на меня навалилась пара дюжих охранников, находившихся неподалёку и прижала к креслу.

Я попытался было оказать сопротивление, но быстро понял, что это бесполезно. У меня лучше реакция, я подвижней, с помощью боевого транса могу где-то даже предугадывать действия противника и возможно одного из этих молодцев вполне сумел бы оприходовать, но двоих, без вариантов. И уж тем более, с наброшенной сетью. Ну чисто рыба, жирный такой карась. Вот только трепыхаться я не стал. Попробовал, убедился, что охранники знают своё дело туго, и тут же успокоился.

— И что это значит? — посмотрев на хозяина, поинтересовался я.

— А что это может означать, молодой человек? — слегка развёл руками тот.

— Не люблю загадки. Отпустите меня, уберите сеть и я сделаю вид, что ничего не было. В противном случае, всё будет очень плохо.

— Давайте лучше так. Вы называете мне координаты источника Силы, я отправляюсь туда на своём малом дирижабле, удостоверяюсь в правдивости этой информации, после чего отпускаю вас. Не сразу, а только после того, как продам информацию о нём. Я даже верну вам ваш миллион, — он указал под стол.

— Так дела не делаются. Не боитесь уронить свой авторитет?

— У нас с вами разовая сделка, а не тесное сотрудничество, так что, урона моему имени это не сделает. А вот если я не воспользуюсь шансом, тогда все сочтут меня дураком.

— Жадность, порождает бедность. Никогда не слышали такое высказывание, Самуил Давидович?

— Это не жадность, а всего лишь деловой подход. Так что насчёт моего предложения?

— Я же говорил, что меня всего лишь подрядили на разовую работу, — не видел я смысла в грубости, а потому предпочитал придерживаться нейтрально вежливого тона.

— Потомка древнего рода? И вы, будучи благородных кровей, решили отказаться от возможности заиметь свой собственный источник? Да я скорее поверю в то, что Луна это Солнце.

— Вы забываете, что я отказался от наследования великокняжеского стола и сейчас являюсь всего лишь мещанином.

— И в этом есть свой резон, Фёдор Максимович. Всю вашу семью уничтожили одним сокрушительным ударом. Вам удалось выжить лишь по счастливой случайности. В такой ситуации сесть на великокняжеский стол, это всё равно что сунуть голову в петлю. А вот имея сведения о пока неизвестном источнике Силы, отойти в сторону, обрасти сподвижниками и только после этого заявить о себе в полный голос, уже совсем другое дело.

— Интересная гипотеза. Только ошибочная, — покачав головой, возразил я.

— А вот я так не думаю. Вы широко используете амулеты. Слишком широко. Настолько, что наличие целительницы никак не может объяснить такое количество Силы, ввиду её молодости. Заряжать же их в источниках великих князей, слишком дорогое удовольствие. Опять же, с чего это вдруг Анастасия Ильинична решила присоединиться к вам, кроме как не из перспективы впоследствии получить свой собственный источник. Вы не в курсе, они ведь полагают, что те принадлежат именно им, так как князья не могут ни видеть ни ощущать Силу.

Ну что сказать, не глуп Самуил Давидович, и разложил всё по полочкам весьма грамотно. Только я не наивный девятнадцатилетний парень, чтобы верить в то, что он тут мне вещает. К гадалке не ходить, на причале сейчас будут кончать Василису, Марию и двоих телохранителей Когтя и Плюща. В охране у Брейера настоящие волки, так что и с девчатами и с волчатами разберутся на раз. Потом по тихому избавятся от «Буревестника» и концы в воду.

Что касается меня, то максимум на что я могу рассчитывать, это на не скорую, но всё же безболезненную смерть. А уж про возвращение мне миллиона это вообще курам на смех. Если бы его не интересовали эти деньги, тогда