Отель на скале - Мел Хартман

Хелла замечает, что мать выглядит немного иначе, чем когда они приехали в отель. Волосы спускаются ей до плеч и отсвечивают красным. В последнее время причёска у матери темнее и короче. Хелла понимает, что это её мама год назад, когда она написала эти подлые записки.

Её пленённая в клетке мать глубоко вздыхает и тихонько плачет. Слёзы капают из её глаз, когда сминает листок в сжатом кулаке.

–Мама,– говорит Хелла негромко.

Тогда она и не думала, что эти записки могут причинить столько боли. Она не задумывалась об этом. О, она знала, что мать рассердится или расстроится, но не думала, что так сильно. У девочки раскалывается сердце при виде глубоко опечаленной матери. И как же ей сейчас её не хватает. У Хеллы буквально болит сердце. Мама всегда была рядом с Хеллой, интересовалась, как прошёл её день, счастлива ли она, помогала с домашним заданием, отвозила на водное поло, жарила блины для дочери и её друзей. И как Хелла отплатила ей за это? Несносная дочь, которая постоянно говорит и пишет, что ненавидит её, и редко, что любит. Хотя это совсем не так, конечно же, нет.

–Мама, я люблю тебя, и извини, что я не слишком хорошая дочь.

Её мать опускает голову, плечи её сотрясаются от рыданий. Она не слышит Хеллу.

–Теперь я буду стараться, мама. Честно. Теперь я буду такой дочерью, какую ты хочешь.

Мать поднимает голову. Она её услышала?

–Обещаю, что не буду больше с тобой спорить. Я люблю тебя, мама.

Её мать смотрит прямо на неё и затем кивает. Она встаёт и раскрывает руки.

Хеллино сердце прыгает. Она просовывает руки сквозь прутья, чтобы переплести пальцы с мамиными, но в этот момент её грубо дёргает назад.

Нет!

Она ничего не может поделать. Её ноги волочатся по полу, пока невидимая сила тащит её вон из комнаты, словно куклу, подвешенную за верёвочку. Она всё ещё протягивает руки к матери, когда приземляется на пол в коридоре и дверь перед ней захлопывается.

Хелла опускает руки и смотрит на дверь. Она чувствует себя несчастной. Не только потому, что её оторвало от матери, но и потому, что она понимает, что по-настоящему это была не её мать. Это ещё одна игра, иллюзия этого ужасного отеля.

Хелла вздрагивает, когда рука нерешительно касается её спины.

–Ты в порядке?– спрашивает Вилли.

Хелла морщит лоб. Неужели Вилли спрашивает, как она себя чувствует? Почему? Он издевается над ней? Собирается посмеяться? Но нет, он выглядит искренне обеспокоенным.

–Да,– отвечает Хелла.– Я в порядке. Я забыла, как часто вела себя с матерью по-свински, когда она совершенно этого не заслуживала. Она самая добрая мать на свете.

–Да, так обычно бывает. Хелла, отель не опустился.

–Это может произойти только на лестнице, как раньше, или после того как ты тоже сделаешь своё дело.

Вилли от души вздыхает.

–Я уже могу вообразить, что увижу.

–Всё будет хорошо, Вилли. Честно? Я рада, что увидела то, что увидела. Я и понятия не имела.

–А я знаю,– говорит Вилли.– По крайней мере, про себя.

Он подходит к двери, на которой, как и на Хеллиной, содержится красный пульсирующий символ. Разница в том, что на его двери их много, дюжины.

Вилли, не колеблясь, открывает дверь. Хелла удивлена тем, как храбро он держится, а также тем, что он держится чуть более дружелюбно.

Хелла следует за ним, но позволяет ему зайти в комнату одному и наблюдает сквозь прозрачную дверь.

Она не верит своим глазам.

Вдоль стены стоит с десяток больших ярко-жёлтых картонных коробок. Передняя часть коробок просвечивает: Хелла подозревает, что она из твёрдого пластика. Внутри каждой коробки человек – дети и взрослые всех возрастов, и мальчики, и девочки. Они все выглядят вроде как людьми, а вроде как куклами. Может, потому что они держат глаза закрытыми и стоят неподвижно, как мёртвые. Или из-за коробок, в которых они стоят. Они напоминают Хелле коробки с куклами в магазине игрушек. И да, присмотревшись, она замечает, что дети закреплены пластиковыми ремешками: один вокруг шеи, другой вокруг талии.

На коробках надписи. Наверху на картоне написано красными буквами:

Тим

Он хочет стать твоим лучшим другом.

Внизу примечание:

Может говорить!

Имена на всех коробках разные: Сифи, Кэрол, Марк, Барт.

А в самом низу на красном фоне маленькими белыми буквами, как раз достаточно крупными, чтобы Хелла могла разобрать:

Опасность: возможность удушения, может ожить

Хелла громко ахает. Это действительно коробки для кукол с живыми людьми внутри! Какой ужас! Но потом она решает, что это наверняка иллюзия и все эти люди на самом деле не здесь.

Вилли, похоже, немного колеблется, делает шаг вперёд, а затем отступает. Он бросает назад быстрый взгляд и сглатывает, но очевидно, Хеллы он не видит.

В комнате царит странное молчание, как будто куклы-люди ждут чего-то.

Затем «кукла» Тим открывает глаза и смотрит прямо на Вилли. Хелла слышит, как Вилли издаёт стон.

Вот и тебе достанется, думает Хелла.

Лицо Тима становится из бесстрастного рассерженным. Он открывает рот и произносит:

–Привет, Вилли.

–Привет, Тим.

–Ты меня помнишь?

Вилли кивает.

–Ты помнишь, что ты мне сделал?

Вилли снова кивает, немного медленнее.

Глаза у всех кукол открываются, и они смотрят на Вилли с тяжёлой ненавистью и ужасом, кажется, они с удовольствием вцепились бы ему в глотку.

–Ты помнишь меня, Вилли?– спрашивает некая Анни. Голос не вяжется с обликом миловидной девочки. Он звучит пискливо и пронзительно.

–А меня, Вилли?– перебивает её Барт.– Я очень хорошо тебя помню и особенно твои кулаки.– Он показывает на своё лицо: один глаз у него обведён иссиня-фиолетовым.

Другой мальчик говорит:

–Ты разорвал моего плюшевого медведя пополам. Это был мой любимый мишка, которого я получила от своей покойной бабушки.

И тут все кукольные люди начинают выкрикивать, перекрикивая друг друга.

–Ты назвал меня жирдяем.

–Веснушчатый. Пегомордый.

–Вислоухий. Уродливый осёл.

–Такой урод, что никто не хочет смотреть на меня, при виде меня всех тошнит.

–Ты порвал мои учебники. У моих родителей не было денег купить новые.

–Ты вывалил содержимое моего рюкзака в грязь.

–Ты съел мой ланч, и я весь день ходил голодный.