Неодолимое желание - Сабрина Джеффрис

Приезжать сюда было ошибкой. Надо просто запереть девчонку до пятницы; пусть Шарп за ней приходит, если желает увидеть ее на гонке.

— Вирджиния, мы едем домой! — крикнул он, выходя в коридор.

Никого.

— Вирджиния!

Никого и никаких следов, куда она могла пойти.

— Проклятие! Куда, черт возьми, подевалась эта девчонка?

Вирджиния в точности следовала всем указаниям, которые дал ей добрый лакей, чтобы добраться до конюшни. Этот особняк — что-то невероятное. Кто здесь жил?

Неудивительно, что лорд Гейбриел выглядел таким самоуверенным. С тех пор как он родился, ему все подносили на серебряном блюдечке, поэтому он и решил, что на все имеет право.

Ну что ж, она собьет с него эту спесь.

Жаль только, что Поппи проявил такое упрямство насчет гонки в экипажах. Разве ему не хочется увидеть, как будет публично унижен лорд Гейбриел?

Ладно, у нее есть план. Если ей удастся посмотреть на лошадей, которых лорд Гейбриел запрягает в свой фаэтон, у нее появятся аргументы для спора с Поппи. Она подробно оценит их сильные и слабые стороны и точно определит, какую тактику ей применить, чтобы победить лорда.

В конце концов, у нее для выбора есть целый конный завод. Она сомневалась, чтобы у лорда Гейбриела был такой выбор лошадей для гонки.

Конечно, нелишним будет обследовать и упряжь. Возможно, есть способы усовершенствовать ее двухколесный экипаж. Если она сможет убедить Поппи, что не проиграет эту гонку, он, может быть, уступит.

Рядом с конюшней находилась пристройка меньшего размера, тоже похожая на конюшню. О Господи, так в какой из них стоит его фаэтон и лошади? И как ей получить помощь грумов, чтобы взглянуть на них, не раскрывая своих карт?

Внезапно из большого строения появился грум с ведром в руках. Вирджиния нырнула в дверной проем, чтобы понаблюдать, и услышала, что он окликнул грума помоложе. Как только тот подлетел к нему, он передал ему ведро:

— Это специальная запарка, которую лорд Гейбриел велел дать его новой лошади. Проследи, чтобы она все съела. Это облегчит ее пищеварение.

Молодой грум поспешил к пристройке поменьше, вошел с ведром внутрь и вскоре вышел оттуда, но уже без ведра.

Вирджиния перевела дыхание. Наверняка новая лошадь предназначалась для фаэтона лорда Гейбриела. Поскольку в этой небольшой конюшне не так оживленно, как в главной, возможно, ей удастся проникнуть туда незамеченной.

Она стала осторожно продвигаться ко входу, оглядываясь по сторонам, поскольку из большой конюшни в любой момент могли появиться другие грумы. Услышав сзади голоса, она метнулась в небольшую конюшню.

И вдруг резко остановилась. В узком проходе стоял лорд Гейбриел собственной персоной.

Он держал в руках ведро с запаркой и кормил лошадь. Вирджиния видела только ее нос, торчавший из стойла. Его светлость был без сюртука и шейного платка, в одном жилете и рубашке с закатанными рукавами, открывавшими мускулистые руки.

У Вирджинии перехватило дыхание. С закатанными рукавами рубашки, в бриджах для верховой езды и в высоких сапогах он предстал перед ней симпатичным худощавым мужчиной в прекрасной физической форме. Слишком красивым, по ее мнению.

— Давай-давай, моя девочка, — вполголоса говорил он лошади. — Это должно тебе помочь.

От звука его успокаивающего голоса что-то затрепетало у Вирджинии внутри. Трудно остаться безразличной к мужчине, который так нежно обращается с животным. Как же он станет обращаться с женщиной, вдруг подумала она.

Вирджиния чертыхнулась про себя. Ее не интересуют такие вещи. Не интересуют!

— И перестань воевать с грумами, слышишь? — тихо продолжал Гейбриел. — Свою энергию ты должна сберечь для скачек Сент-Леджер. Мы преподнесем им неприятный сюрприз. Ты помчишься как ветер и оставишь всех этих глупых жеребят далеко позади.

Он планирует принять участие в ежегодных скачках Сент-Леджер для чистокровных трехлеток? Господи, но Поппи тоже туда собирается. И если лорд Гейбриел застанет ее здесь…

Вирджиния начала пятиться назад, чувствуя, как отдается в горле стук собственного сердца. Рядом с ней тихо заржала лошадь, и лорд Гейбриел повернул голову. Он, прищурив глаза, посмотрел на Вирджинию, поставил ведро и направился к ней.

Она приготовилась пуститься наутек, но расстояние между ними он преодолел за два шага и успел схватить ее за плечи.

— Тпру, на месте, — пророкотал его голос, и он развернул ее к себе лицом. — Что вы здесь делаете?

— Я… Э-э… Мой дедушка захотел нанести вам визит, но он разговаривает с вашей бабушкой и… — Вирджиния быстро соображала. — Я слышала, что у вас очень эффектный лабиринт из живой изгороди, поэтому я отправилась на него посмотреть. В результате заблудилась и вышла сюда.

— Потому что искали наш лабиринт, — скептически повторил Гейбриел.

— Я обожаю лабиринты.

— Значит, это не имеет никакого отношения к попытке понаблюдать за своим конкурентом?

— Да нет же, нет! Я и понятия не имела, что у вас есть породистая лошадь, которую вы собираетесь… То есть я хотела сказать…

— Вы слышали, как я разговаривал с Летящей Джейн, — обвинил ее лорд Гейбриел. — Вы маленькая коварная лисица.

О Боже, теперь она действительно в беде. Мир гонок изобилует всякого рода ухищрениями. Поскольку ставки на соревнованиях делались исходя из информации о лошадях, в конюшни или на секретные предварительные соревнования часто проникали «жучки»,[4]чтобы добыть какую-то информацию. Поэтому любой владелец породистой лошади становится подозрительным, если около его лошадей крутится кто-то посторонний, особенно накануне таких больших скачек, как Сент-Леджер.

— Это произошло совершенно случайно, клянусь!

— А теперь вы побежите докладывать дедушке…

— Нет! Я не скажу ни одной живой душе, — добавила Вирджиния, видя его удивленно приподнятые брови. — Я бы никогда не сделала этого.

— Вот как. — Руки Гейба соскользнули с ее плеч вниз к ее рукам. — Вы заблудились и решили одна зайти в конюшню, зная, что поблизости будут несколько грумов-мужчин.

— Я живу на конном заводе. И все время захожу в конюшню одна.

— Но ваши грумы не настолько глупы, чтобы хватать внучку владельца. Здешние грумы вас не знают.

Он продолжал ее удерживать, и это выбило Вирджинию из колеи. Он держал ее слишком близко, и она начала нервничать. Особенно когда он так небрежно одет. В расстегнутом воротнике черной рубашки виднелась поросль на груди.

— Думаю, они отнеслись бы ко мне лучше, чем вы, — возразила Вирджиния, вздернув подбородок. — Пожалуйста, отпустите меня.