Пинок в светлое будущее - Маргарита Южина

– Ой, Зин! У нас столько новостей! – визжала Любочка и снова прыгала плотной тушкой на тощую грудь подруги.

Не так давно Степанида Егоровна и Любочка жили в комнате, где теперь проживали Поповы (Поповых-то они прислали, чтобы комната не пустовала). Вместе с Зинаидой женщины прошли через тяжкие испытания, а Любочка даже претерпела любовное приключение, в результате коего выскочила замуж за сельского ветеринара. Степанида же Егоровна нашла в деревне свое призвание – занялась строительством коттеджа. Вспомнить им было чего, а потому встреча получилась горячей и многословной.

Чуть позже, за накрытым столом, Любочка со знанием дела докладывала, сколько у них в хозяйстве уток и кур, сколько поросят принесла молодая свинья Акулина и какой замечательный сыр получается из молока их коровы.

– Нет, ты попробуй! – толкала она здоровенный желтый кусок прямо в рот подруге. – Горчит, да? Ну правильно, он немножко горький, так это потому, что я еще правильно делать не научилась. Но все равно уже хорошо, потому что сначала у меня сыр получался – умереть не встать! – кислый и вонючий. Уж мы с Петей его выбрасывали, выбрасывали, а мамаша все время обратно притаскивала. Мурзинька, кисонька моя золотая, давай-ка я тебе окорочок дам… Сами делали!

Любочка щедро отхватила ножом приличный шмат окорока и бросила коту. Тот, довольно урча, принялся обхаживать добычу, выбирая, с какой стороны лучше к ней подобраться. Уже было совсем приноровился, и тут кусок утянула чья-то быстрая рука. Мурзик возмущенно завопил.

– Нелька, язви тебя! Не позорь коммуналку! – взревел Григорий, завидев, что соседка спрятала кусок окорока себе в рукав. – Отдай животному кусище!

– Обойдется, – недовольно надула губы Неля. – Я его потом в водичке обмою да сама и съем за милую душу. Мурзинька, я тебе потом кашки дам. Ну заткнись же, чего орешь-то?

– Какой стыд! – ухватилась за бледные щеки Юнона. – Любочка, ты не подумай, мы ее кормим. Неля, ну какой стыд!

Люба не сводила с Нели растерянного взгляда. Потом опомнилась, отрезала огромный кусок розового окорока и протянула женщине:

– Вот, возьмите, зачем же с полу-то…

– А мне хоть бы и с полу! – лихо тряхнула мелкими кудряшками Неля. – Я же не буржуйка, как наши Поповы. У меня мясо штабелями не валяется, я и с полу могу.

– И где у нас мясо штабелями? – уперла руки в бока Юнона. – Ты чего городишь-то? Гриша, ну чего она, а? Ты бы хоть заступился, откуда у нас в комнате штабеля? Люб, ты ее не слушай, она у нас больная немножко, а иногда и вовсе прям дура дурой.

– Я дура, да?! – задохнулась от возмущения Неля. – У них, главное, на балконе целые стада банок с самодельной тушенкой. Уже просто так мясо в брюхо не лезет, так они тушенку варят. И ведь нет чтобы угостить баночкой – на, мол, Неличка, скушай, сделай милость… Сами ночью под одеялом жуют, чтоб никто не попросил. Я все видела! Я, может, специально подглядывала!

Зинаида только качала головой. На самом деле Неля тут уж перехватила через край. Юнона столько раз жаловалась, что Гриша зарабатывает сущие крохи, им двоим еле-еле на хлеб хватает, недаром же они поочередно толкутся в Зинином баре. Так что с мясом явный перебор. А Юнона оглушительно шептала Любочке на ухо:

– Я же говорю: мелет чего попало. Знаешь, что, Люба… Тебе дармовая рабочая сила не нужна? А то бы взяла к себе Нельку, пусть бы она уколы поросятам ставила…

– Ага! А ты меня спросила, хочу ли я в деревню? – не успокаивалась Неля. – Я коренная интеллигентка с седьмым коленом!

Беседа явно грозила закончиться скандалом и, может быть, даже закончилась бы рукоприкладством, если бы не открыла рот Степанида Егоровна:

– Бабы, цыть! В таком доме нельзя голос повышать, сколь разов говорить!

– Правильно, – послушно притихла Юнона. – А потому что подслушать могут. Правда же, Степанида Егоровна?

– Нет, потому что стены могут рухнуть. Старые ведь.

Больше в этот вечер ссориться никто не отважился, и общение происходило в теплой и спокойной обстановке.

Зато на следующий день, прямо с утра, у Зинаиды начались неприятности.

Сначала в бар заявилась здоровенная тетка с огромным детиной и подняла визг – оказалось, Зинаида продала бутылку пива ее несовершеннолетнему сыну, а маменька ревностно выступала за здоровый сыновний образ жизни. Нет, конечно, и сама Зинаида не приветствовала, когда прыщеватым мальчуганам ретивые продавцы в погоне за рублем продавали пачки сигарет, а тем более пиво или что посерьезнее, но у нее и мысли не проскочило, что вот этот здоровенный верзила еще не перешагнул восемнадцатилетний рубеж.

– И чево делать будем?! – визжала тетка, яростно притопывая ногой. – Акт составлять или так откупишься?

– А что… неужели мальчику еще нет восемнадцати? – не могла поверить Зинаида.

– Отку-у-уда? Ему только-только четырнадцать стукнуло! Мы даже еще и паспорт не успели получить! – выпучила глаза оскорбленная мамаша. – Левушка, скажи тете, что тебе исполнилось четырнадцать. Покажи свидетельство о рождении. Ну, чего испугался, дурашка? Вынь пальцы из носа! Покажи тете документ!

Дурашка поскреб сизую щетину на подбородке и нехотя полез в карман.

– Во… свидетельство… – достал он зеленые корочки.

В свидетельстве совершенно четко было написано, что усатый богатырь как есть дитя четырнадцати годков.

– Ну? Так чево будем делать? – не успокаивалась сердобольная матушка.

– Но ведь… вашему сыну на вид не меньше двадцати, – пробовала упираться Зинаида.

Женщине такой возраст не нравился определенно. Она покраснела от натуги и проорала во все легкие:

– Да какие ж двадцать, а? Ты хоть когда видела их, двадцатилетних-то? Граждане дорогие! Доколе ж наших детей спаивать будут эти жирные капиталисты, а?! До…

– Тысяча рублей вас устроит? – прервала материнскую песнь Зинаида.

Дама немедленно замолчала, открыла кошелек и вежливо произнесла:

– Если можно, пятисотками, пожалуйста. А то ж, сами понимаете, не успею до дому донести, хи-хи. Спасибочко, как-нибудь еще зайдем.

Дама с сыночком убралась, а потом в бар влетела работница театра Лидочка Данилова:

– О! А чего у тебя эта торба делала? Небось опять какие-нибудь выкрутасы придумала?

– Какие выкрутасы? – нахмурилась Зинаида. – Я ее сыну пиво продала, а он несовершеннолетним оказался. Ну ничего, на тысяче договорились.

– Ха, на тысяче! – хохотнула Лидочка. – Это ее Володька, что ль, несовершеннолетний? Да он армию отслужил!

– Но… они ж свидетельство о рождении показали!

– Ну и что? Там что, морда его была приклеена? Ну ты ваще! Да они ж на своей машине и уехали, а Володька за рулем. Не видела?

Зинаиде стало мерзко.

– Когда мне на машины глядеть-то? – нервно огрызнулась она. – Ну да ладно, ничего, уроки дорого стоят. Теперь даже у пенсионеров буду паспорт смотреть.