Лис Адриатики - Сергей Лысак

— Пятнадцать.

— Охренеть… Пятнадцатилетний капитан… Прямо, как у Жюль Верна…

Последнюю фразу командир фрегата сказал вполголоса по-русски, но Иван сделал вид, что не понял, продолжая сохранять заинтересованное выражение лица. Впрочем, командир тут же вернулся к разговору на французском и попросил рассказать все подробно о ночном происшествии.

Рассказ много времени не занял, поскольку Иван постарался избежать лишних деталей. Группа бандитов решила заняться грабежом и нарвалась, только и всего. Расширять круг посвященных еще больше не стоило. И так уже капитан Хасан привлекает ненужное внимание. Выяснив суть дела, командир фрегата тут же отдал приказ сообщить об этом вопиющем случае властям Дубровника с просьбой прислать на борт своих представителей. Информация была также отправлена на флагман венецианцев с требованием предоставить объяснения случившемуся. Хоть Иван и не надеялся, что из этого будет толк, но приличия должны быть соблюдены.

Дальше все было обычной рутиной, когда требуется соблюдать ряд бюрократических требований. Пленных подняли на борт фрегата и допросили. Вскоре прибыли двое представителей властей Дубровника — от портовой стражи и от магистрата. Прибыли также два офицера от венецианцев. Молодые аристократы, явно еще не нюхавшие пороха, и воспринимавшие войну, только как прибыльное мероприятие, способное поправить их материальное благополучие. Впрочем, от своих соотечественников и коллег-офицеров они в этом плане ничем не отличались.

Свое знание итальянского и французского Иван демонстрировать перед гостями не стал, поэтому ему предоставили переводчика из числа офицеров фрегата, знающего турецкий и итальянский. В присутствии прибывших были зачитаны показания пленных, после чего выступила «пострадавшая» сторона, — капитан османской шебеки «Шахин» Хасан и его помощник Давут. В процессе разбирательства стало ясно, что местные власти пойдут на что угодно, только бы замять дело. Венецианские офицеры, видя такое, сделали попытку вообще откреститься от ночного инцидента, заявив, что командующий эскадрой никого никуда не посылал. А кто эти люди, совершившие нападение на «Шахин», они понятия не имеют. Либо это местные бандиты, либо провокация самих турок, решивших под шумок вызвать дипломатический скандал с целью очернить Венецию. Вот и разыграли этот балаган с ночным «нападением». Причем к присутствующим здесь уважаемым эфенди Хасану и Давуту претензий нет. Их вполне могли использовать в темную, не посвятив в план операции. Отобьется «Шахин» — хорошо. Не отобьется и ее захватят — тоже неплохо. В любом случае дипломатический скандал обеспечен.

Иван, слушая эмоциональную итальянскую речь, понимал, что венецианцы используют «домашние заготовки». Все же, ссориться с тринидадцами они не хотели, вот и подготовили такое «объяснение» на случай провала. По большому счету, они ничего не теряли независимо от конечного результата этой авантюры. Осторожно заглядывая в душу лейтенантам Пьетро Аллегро и Джованни Грассо, он в этом убедился. Офицеры получили подробные инструкции, как и что говорить. Главное — отрицать причастность венецианской эскадры к ночному инциденту. А если кого-то из грабителей возьмут за шиворот, то и дьявол с ними. Подобного быдла в портовых городах Венеции хватает. В случае чего, новых быстро наберут.

Поняв, что дальнейший разговор бесполезен, и власти Дубровника не горят желанием возиться с пойманными грабителями, а венецианцы продолжают изображать оскорбленную невинность, командующий тринидадской эскадры решил прекратить этот театр абсурда, пообещав, что если будет еще один подобный инцидент, то он вмешается и без разговоров уничтожит тех, кто захочет нарушить нейтралитет Дубровникской республики. Поскольку портовые власти самоустранились, Иван попросил вернуть всех пленных на свою шлюпку. А когда это было сделано, поинтересовался через переводчика, признают ли синьоры Аллегро и Грассо в захваченных бандитах добрых католиков? Получив подтверждение, обратился к венецианцам с неожиданной просьбой — помолиться о заблудших душах этих мерзавцев и произвести их отпевание, как поступают с теми, кто погиб в море. Это сбило с толку всех присутствующих. Переводчик даже переспросил, правильно ли он понял сказанное? Какое отпевание?! Ведь пленные живы! Иван лишь усмехнулся.

— Пока еще живы, но это ненадолго. Я не могу допустить, чтобы какие-то бандиты безнаказанно грабили и убивали моряков, зашедших с мирными намерениями в Дубровник. С бандитами у нас разговор короткий. Кстати, прошу учесть, что я — не сторонник требовать выкуп за пленных. Какое бы высокое положение они не занимали…

Иван спустился в шлюпку, и дал команду охранявшим пленников янычарам выбросить их за борт, предварительно перерезав горло. Причем все это было сделано на глазах у венецианцев и рогузцев, наблюдавших за происходящим с палубы фрегата и стоявших рядом шлюпок. После чего извинился за доставленное беспокойство и отбыл восвояси, оставив на палубе фрегата шокированных Пьетро Аллегро и Джованни Грассо. До которых только сейчас дошло, что в предстоящей войне церемониться с ними никто не будет. И в случае попадания в руки к такому врагу, как капитан Хасан, надеяться на выкуп бесполезно.

Когда шлюпка удалилась достаточно далеко от тринидадского фрегата, Давут удивленно спросил.

— Хасан, а зачем надо было устраивать этот балаган с венецианцами и рогузскими властями? Ведь толку все равно нет! Местные чинуши чихнуть боятся в сторону Венеции!

— Ты заблуждаешься. Толк есть, и немалый. То, что власти Дубровника боятся чихнуть в сторону Венеции, этого мало. Надо, чтобы они боялись чихнуть и в нашу сторону. А также в сторону тринидадцев. Ибо, как ни парадоксально это звучит, но тринидадцы и испанцы, — наши вынужденные союзники. Их тоже не устраивает усиление Священной Римской Империи на море, а Венеция, — давний конкурент Испании, а теперь и Русской Америки. Вот на этом мы и можем сыграть. Если венецианцы еще раз устроят подобную выходку, она станет для них последней. Тринидадцы вышвырнут отсюда всех конкурентов…

Иван не стал распространяться о том, что еще до начала официальной встречи с представителями венецианцев и портовых властей он подробно обсудил с командиром «Дмитрия Пожарского» дальнейшие планы действий. Напрямую тринидадцы вмешиваться не будут. Но обеспечат дружественный нейтралитет как со своей стороны, так и со стороны властей Дубровника. Обеспечат «Шахин» свежей информацией по мере возможности, а если понадобится, то и деньгами. Наличие в Адриатике быстроходного и хорошо вооруженного рейдера, чем, по сути, и была «Шахин», командование тринидадцев очень даже устраивало. Такая лиса в венецианском курятнике могла дезорганизовать всю систему грузовых перевозок между Венецией, Анконой и Триестом, вынудив флот Венеции гоняться за маленьким, но опасным морским хищником. Австрияки этим заниматься вряд ли будут. Военный флот у них пока еще небольшой, да и кораблей, способных настичь легкую средиземноморскую шебеку, в распоряжении коммодора Вильгельма Майера нет. Но вот у капитан-генерала Франческо Морозини, командующего флотом Венеции, такие корабли есть. И много… Поэтому придется соблюдать осторожность и тщательно планировать каждое предстоящее дело, чтобы «лиса» не попалась «сторожевым псам». Но ведь умная и хитрая лиса всегда сможет обмануть дворовых кабыздохов. Добыть курятину, и благополучно удрать после этого. Причем так, что кабыздохи ее даже не учуют. А сейчас вся Адриатика — большой «курятник». И «курятины» здесь м н о г о! Очень много! Правда, и «кабыздохов» тоже хватает…