Квента. Финал - Мери Ли

Мои чувства – только моя проблема.

И ничья больше.

Рэй несет меня по красному коридору. От досады прикрываю глаза. Я не желаю видеть черную дверь. Это вход в преисподнюю самого Аида. Иначе я никак не могу воспринимать это место. Здесь царят дьяволы во плоти и мучают истерзанные тела и души.

Рэй остановился. Мы дошли? Приоткрываю один глаз – дошли. Кто-то изнутри открывает дверь, и Рэй вносит моё обессиленное тело. Чертов браслет, он даже не дает мне возможности бороться, но в одном я ему благодарна, сейчас я практически не слышу, как сотрудники Аида подготавливают всевозможные инструменты, брякая металлическими… что это? Пинцеты, ножницы, скальпели. Внутренняя дрожь сотрясает мышцы.

– Рэй. – еле ворочая языком говорю я, чувствую, как слезы скатываются по вискам и пропадают в волосах. – Помоги мне.

Но он, конечно, даже не смотрит на меня. Уложив на стол тело, отходит к стене и снова встает так, как стоит каждый божий день.

– Пожалуйста. – шепчу я, смотря на него. Но взгляд Рэйлана устремлен в стену напротив него.

Отворачиваюсь.

Пусть он лучше стоит там, чем причиняет мне боль.

Смотрю не в потолок, а сквозь него и мысленно молю: "Боже, пожалуйста, прекрати всё это. Молю тебя! Я больше не могу! Я боюсь. Мне очень-очень-очень страшно. Пусть всё прекратится".

Но Бог, как и Рэй, не дает мне ответа.

Пока мои руки, ноги и торс привязывают к прохладному металлическому столу, поворачиваю голову вправо. Буквально в полуметре от меня находится идентичный стол, а на нем Джервис. Он смотрит на меня, приоткрывает губы, но ничего не говорит. Браслет – он причина его молчания. Но всё же парень пересиливает себя и, сглатывая, произносит:

– Просто терпи.

Поднимаю взгляд к потолку и пытаюсь абстрагироваться. Представить, что я в другом месте. Например, в мамином саду. Сейчас я вдохну носом воздух и почувствую ароматы цветов. Пройду немного левее и с ногами заберусь в уютное кресло-качель. Через минуту из дома выйдет мама, в руках у неё будет крепкий кофе с приличной долей молока и тремя кусочками сахара. Сидя на качели, я улыбнусь маме, знакомой обстановке и родным ароматам.

– Всё готово. – говорит кто-то, и я тут же открываю глаза. Как бы хорошо не было с мамой, я обязана вернуться в ад.

Дыхание ускоряется, пытаюсь сжать пальцы, но выходит очень вяло, я ногтями даже до ладони не достаю. Слабая как котенок.

Ко мне подходит Дельгадо-младший, а к Джервису – Дельгадо-старший, они снимают с нас браслеты, и тут же какофония звуков активирует мой слух. Взволнованные шаги помощников Дельгадо, скрип кожаных ремешков, которые мы с Джервисом пытаемся ослабить, звуки мониторов, я даже слышу шипение электрических проводов, которые оживили экраны на стене.

– Прошу познакомиться, – говорит Дэвид и подкатывает между мной и Джервисом ещё один металлический стол. На нем находится мягкое покрывало нежно-голубого цвета, а на этом покрывале лежит младенец. – Это наш малыш.

Тошнота подступает к горлу, дергаю руками с такой силой, что до крови сдираю кожу на запястьях.

– Боже, Джорджина, успокойся. Сегодня ты станешь героиней. Ты и Джервис, – с придыханием лепечет Дэвид, – войдете в историю. Вы подарите этому малышу жизнь.

– Он мертв. – говорю я, не в силах повернуться и вновь увидеть труп ребенка прямо возле моего лица. От огромной дозы адреналина туманится мозг, и я могу думать лишь о том, что мне страшно. Страх, сорняком заполонил всю меня, мерзкой черной колючкой облепил сердце и легкие. Они больше не работают в обычном режиме. Сердцебиение ускорено до предела, а легкие с трудом выталкивают углекислый газ.

– Не говори так, – произносит Гэйнор. Я настолько испугана, что даже не заметила её. Женщина подходит к кушетке, заглядывает в моё лицо сверху вниз и шепчет. – Он жив, просто спит.

– Нет. Он умер. Мне жаль малыша, но умер он уже очень давно…

Дельгадо-старший перебивает меня и обращается к Гэйнор:

– Вам придется подождать снаружи, как только всё закончится, я Вас позову.

– Но мой мальчик… – женщина в растерянности смотрит на ребенка.

– Извините, я осознаю всю силу отеческой-материнской любви и понимаю, что Вы можете помешать нам в ходе операции.

На лице женщине написана досада.

– Но если я захочу, то войду обратно. – говорит она и опускает ладонь мне на лоб, так словно меряет температуру. – Джорджина, пожалуйста, скажи моему мальчику, что я рядом.

– Скажите ему сами. – меня тошнит от их компании. Пусть они уйдут! Провалятся сквозь землю! Сгорят в аду дотла!

Больше не сказав ни слова, Гэйнор уходит, поворачиваюсь к Джервису, он смотрит на меня, но, так же как и я, видит между нами уже синеватое тело мальчика. Это ужасно. Всё, что происходит здесь, находится за гранью зла. Там, где фигурирует семья Дельгадо, о добре вообще не может идти речи.

– Просто терпи. – повторяет Джервис, а из моих глаз продолжают капать слезы.

– И ты. – говорю я и замечаю, как по лицу друга тоже стекает слезинка. Он смыкает губы в тонкую линию и сильно сжимает кулаки.

Голос старика как удар хлыста выбивает весь воздух из комнаты.

– Начинаем. – приспешники Сатаны начинают движение. Дергаю руками, но они прикованы слишком крепко. Спазм сжимает горло. Хочу кричать, но не издаю ни единого звука (если не считать судорожных всхлипов). – Переворачивай их.

И всё начинается сначала.

Переворот стола. Укол в нижнюю правую часть спины. В этот раз мне удается подавить крик. Это не так больно, как плавление мозгов. Если на этом всё закончится, то я могу и потерпеть. Смотрю на чаши подо мной и содрогаюсь.

В перевёрнутом положении мы находимся довольно-таки продолжительное время. Мне уже сделали несколько проколов, и на последнем я всё же вскрикнула. Звук приборов, тихие перешептывания ублюдочного семейства и моё быстрое дыхание.

– Ты как? – спрашивает Джервис.

Не поворачиваю голову, смотрю на самую ближнюю чашу и сквозь горло проталкиваю одно слово:

– Жива.

– Я тоже.

Мы замолкаем, так как Дэвид недовольным голосом сообщает:

– Нужно попробовать другой вариант.

– Согласен. – говорит старик, и через пять секунд нас снова переворачивают обратно. От резкой смены положения меня начинает мутить с удвоенной силой. – Ей проведем операцию на ногу.

Что?!

– А Джервису? – спрашивает ублюдочный сын у ублюдочного отца.

– Рэйлан? Будь добр, примени свою силу на Джервисе. Но не переусердствуй.

Наблюдаю, как Рэй отталкивается от стены и с присущей сопровождающим покорностью подходит к Джервису.