Три вальса (рассказы) - Евгений Львович Мальгинов

а мы тебе будем отвечать: «Молчи, еще немного осталось».

Пашка говорит:

— Ребята, бросьте меня.

А я ему:

— Подожди, вот сейчас поднимем, а уж потом бросим. Из-за тебя уже два часа здесь возимся.

Савва говорит:

— Коля, ну чего ты все портишь!

После этого Пашка обрадовался и полез к нему на спину.

В общем, возились мы с Пашкой до самого дома. То по очереди несли, то вдвоем, а один раз даже за руки и за ноги. Потом Савва свою майку снял, Пашке голову перевязал и сам стал раненого изображать, то есть хромать.

Я говорю:

— Зачем голову? У него же нога болит.

Савва говорит:

— Пусть. Так красивее. У него от ноги голова воспалилась.

Так в Сосновку и вошли. Пашка с Саввой в разные стороны хромают и песни поют, а я их веду. Особенно хорошо получилось, когда к бабушкиному дому по скалам спускались. Уж вправду устали, шатаемся, а они висят на мне и всякие песни орут.

Но возле самого дома Пашка хромать перестал и повязку снял.

— Все, — говорит, — а то смеяться станут. У нас тут насмешников много.

Я вообще-то догадывался, что он притворяется, но все же говорю, просто так, для интереса:

— Пашка, у тебя хоть немного нога болела?

А он смеется:

— Нет, — говорит, — совсем не болела. Это я нарочно придумал, а то бы вы от меня удрали. И пить нарочно просил.

Тут я ему легонько по шее стукнул.

А он говорит: «Чего дерешься? Я с вами подружиться хотел, а вы? Вам хорошо, вы в городе каждый день на трамвае ездите, а у нас даже от пруда не на чем доехать…»

Ну что такому скажешь, не на трамвае, так хоть на нас прокатился.

Заботы на год

Еще в начале августа бабушка говорила, что осень будет дождливая. Так и получилось. Прямо с первого сентября заладили сплошные дожди.

Все говорили: «Бр-р!», а Савве такая погода нравилась. В такую погоду не хотелось суетиться, мысли не прыгали, как зайчики, с одного на другое, а текли спокойно.

Правда, дел было много: ходили на свалку — искали подшипники для самокатов, играли в «перышки», копали землянку для тимуровского штаба, мастерили луки и стрелы.

Самый удачный лук решили испытать на дальность выстрела. Стреляли с Колиного балкона в сторону пустыря. Савва старался, пыхтел, но стрела улетела недалеко.

— Иди, каши поешь, — сказал Коля, — дай-ка я!

В этот момент из-за дома на другой стороне двора вышел радостный Топорик.

— Эй, Колька, — закричал он, — стреляй, я ловлю! — И широко расставил руки.

До него было далеко. Так далеко, что даже не верилось, что стрела может туда долететь.

Но стрела долетела. Описав красивую дугу, она перелетела весь двор, пронеслась в промежутке между домами и попала Славке прямо в руку.

Царапина была пустяковая, но шум был большой, ребятам попало, Колин отец сломал все луки и выбросил их в мусорный ящик.

— Маленькая или большая — дело не в ране. Дело в принципе. Разве можно целиться в человека! — сердито сказал он…

Но особенно много дел было, конечно, в школе.

* * *

Коля и Савва мчались по коридору, размахивая портфелями. В конце коридора возле стола толпились девочки.

— Тут очередь, — огорчился Савва, — ждать надо.

— Где? — удивился Коля, широко расставил руки, и все девочки проехали по паркету мимо стола.

— Ну, Колька! — завизжали они.

— Венера Махмутовна, — потирая руки, сказал Коля, — запишите нас в хор.

— Максимов, — записывая друзей, сказала Венера Махмутовна, — разве можно девочек обижать?

— Они сами нас щипают, — добродушно возражал Коля.

— Не щипают, а щиплют.

— Ну да, Венера Махмутовна, они щиплют, а мы терпим, ой!..

Учительница пения хотела еще что-то сказать, но Савва с Колей уже продирались между девочек от стола. Им было некогда, нужно было обсудить важный вопрос.

— Вера Федоровна сама… — только успел сказать Коля, как из-за поворота коридора вынырнул озабоченный Гена Щегольков. Под глазом у Генки наливался свежий синяк. По тому, как он оглядывался, было сразу видно, что он знает большую тайну.

— Привет! — сказал Генка. — Пошли, я вам что-то скажу!

На улице все так же накрапывал дождь. Мальчики обогнули огромную, как море, лужу, посреди которой стояли два романтика с портфелями на головах, и направились к дому.

— Только никому! — Щегол вытаращил здоровый глаз. — Сейчас иду мимо «пионерской», слышу кто-то говорит: «К субботе все призы должны быть готовы».

— Ну и что? — нетерпеливо сказал Савва. — Это все знают. В субботу юбилей.

— Да обожди! — сказал Генка. — Я думаю: «Что за призы?», посмотрел в щелку, а там стоит старшая пионервожатая и, знаете, что рассматривает?

— !!!

— Самолет! Новенький и с моторчиком.

— Тебе синяк дверью поставили? — догадался Савва.

— Не дверью, а ручкой, — отмахнулся Генка.

— Подумаешь, — сказал Коля, — в Доме пионеров таких самолетов полно.

— Да обожди! — с досадой сказал Генка. — Вожатая смотрит на самолет и, знаешь, чего говорит?

— Чего?

— Там, — говорит, — один ученик из четвертого класса сорок килограмм металлолома собрал, вот ему, наверно, приз и дадим. Поняли?

— Самолет хочешь получить? — насмешливо сказал Коля.

— Хочу.

— А если она вовсе не про самолет говорила? — предположил Савва.

— Про него, — уверенно сказал Генка. — Знаете что? У меня пять килограмм уже собрано. Еще сорок наберем — и он наш. Поможете?

— Нашел дураков, — сказал Коля, — у нас уже по тридцать сдано.

— Еще по двадцать сдадим, и порядок, самолет получим, — добавил Савва.

— Эй-ей! — испугался Щегол. — Не вздумайте, так нечестно будет.

— А вот возьмем и сдадим, — сказал Коля. — Ему самолет нужен, а другим не нужен.

— Попробуйте только, — разозлился Генка, — по шее получите!

— Ха-ха! — сказал Коля.

— Драться хочешь? — сказал Савва, беря портфель в правую руку.

— И стукну.

— Обожди, Савва.

Коля вытянул шею и насмешливо попросил:

— Ген, ну стукни, а?

Щегол потоптался на месте, но драться не решился.

— Только попробуйте, по одному поймаю! — крикнул он, погрозил кулаком и побежал обратно к школе.

— Еще лучше, — весело ответил Коля, — значит два раза получишь!

И они направились дальше, продолжив наконец разговор.

— Список составляла Вера Федоровна, — сказал Коля, — а Петька тут не при чем.

Савва пожал плечами. Была ли это просто ошибка Веры Федоровны, или все-таки происки старосты Пети Акулова — было неясно. Савва склонялся ко второму, и для этого были основания.

С неделю назад на уроке по памяти рисовали бочку и горшок. На перемене Савва взял мел и то же самое изобразил на доске. Только горшок у него стоял на бочке, и из него во все стороны торчало что-то