Глаз Эвы - Карин Фоссум

Эмма вернулась, и это принесло Эве облегчение. Эва просто не могла думать ни о чем другом, она снова и снова возвращалась мыслями к тому, что произошло, поэтому она радовалась, что теперь девочка рядом, несмотря на все заботы, которых требовал ребенок. Ей оставалось только ждать. Она взяла дочь за мягкую пухлую ручку и пошла к машине. Эва ни словом не обмолвилась о розовом школьном рюкзачке у отца — сюрприз так сюрприз. Ей не хотелось лишать отца радости — у него в жизни радостей было не так уж много. Эмма уселась на заднее сиденье и сама пристегнулась ремнем; на ней был каштанового цвета комбинезон, который ей очень шел, а Эва помогла дочери причесаться. Отец жил не так уж и близко, примерно полчаса езды на машине, но не прошло и пяти минут, как Эмма уже начала капризничать. Эва почувствовала, как ее охватывает раздражение.

— Можно мне мороженое?

— Мы же только что сели в машину! Можно хоть раз доехать до дедушки, ничего не покупая по дороге?

— Только одно малюсенькое мороженое!

— Ты и так слишком толстая, тебе бы вообще не следовало ничего есть — и подольше!

Она никогда не называла Эмму толстой. Ей казалось, что если она произнесет это слово вслух, то тучность девочки немедленно превратится в проблему. Потому что Эмма увидит ее сама.

— Давай для начала хотя бы выберемся из города, — сказала Эва резко. — Кроме того, дедушка нас уже ждет. Может, он приготовил ужин, и тогда мы не должны перебивать аппетит. Ты знаешь, это его огорчит.

— А как это — перебивать аппетит? — удивленно спросила Эмма.

Подобный феномен был ей незнаком, она никогда не страдала отсутствием аппетита.

Эва не ответила. Она думала о том, что скоро начнутся занятия в школе, Эмму надо непременно будет показать школьному врачу. Остается надеяться, что она будет не единственной толстушкой в классе, ведь там двадцать шесть учеников, поэтому вполне вероятно, что такая проблема будет еще у кого-нибудь. Странно: она сидит в машине и размышляет о будущем, в котором ей самой, вполне возможно, места уже не будет. Не исключено, что в школу Эмму поведет Юстейн. Причешет непослушные волосы, будет держать за пухлую ручку.

Поток машин тек плавно, Эва ехала очень аккуратно, боясь превысить скорость. Это стало уже какой-то манией: не дать никому повода придраться к ней, ни в коем случае не привлекать к себе внимание. Вскоре они выбрались из центра, проехали круглосуточную заправку «ESSO», которая осталась слева.

— Но тут же можно остановиться, мамочка! Здесь можно купить мороженое!

— Нет, Эмма. Послушай-ка… — Она произнесла это чересчур резко, немедленно пожалела об этом и сказала более мягко: — Давай лучше купим мороженое на обратном пути.

И обе замолчали. Эва смотрела в зеркало на личико дочери, пухлые щеки, массивный подбородок, унаследованный от отца. Лицо девочки было серьезным, как будто она знала, что ждет ее в будущем, через что ей, возможно, придется пройти, если…

— А я асфальт вижу, — сказала вдруг Эмма. Она свесилась с сиденья и пристально вглядывалась в пол машины.

— Знаю, это все ржавчина. Мы скоро купим новую машину, у меня просто руки пока не дошли.

— Но ведь у нас теперь есть деньги, правда? Есть, мамочка?

Эва глянула в зеркало. Никаких машин сзади.

— Да, — коротко ответила она.

Остаток пути они проехали молча.

Отец заранее отпер дверь. Старую «Аскону» он увидел издалека, так что в дверь они позвонили больше для порядка. Отец ходил плохо и очень медленно — ноги совсем не слушались. Эва обняла его и крепко прижала к себе. Как обычно, от отца пахло сигаретами «John Player» и лосьоном после бритья. Эмма терпеливо ждала своей очереди.

— Мои самые любимые девушки! — воскликнул отец радостно. И продолжил без всякого перехода: — Эва, дальше худеть уже нельзя. Ты в этом наряде похожа на палку.

— Спасибо за комплимент, — поблагодарила дочь. — Правда, про тебя тоже не скажешь, что ты поперек себя шире. Так что сам знаешь, в кого я такая.

— Да ладно. Хорошо, что у нас тут есть кое-кто, умеющий наслаждаться жизнью. — Он обхватил Эмму тощей рукой. — Ну-ка, сбегай в мой кабинет, я там припас для тебя подарок.

Девочка моментально высвободилась из рук деда и понеслась по коридору. И почти сразу же они услышали ее ликующий вопль — казалось, весь дом содрогнулся.

— Розовый! — кричала она, вприпрыжку вбегая в комнату.

Рюкзак совершенно не подходит к ее рыжим волосам, с грустью отметила Эва. Коричневый был бы гораздо лучше. Она попыталась забыть о тех грустных вещах, которые занимали все ее мысли в последние дни.

Отец заказал жареную курицу из магазина, и Эва помогла ему накрыть на стол.

— Вы можете остаться на ночь, — сказал он, ему явно хотелось, чтобы они остались. — И мы выпьем красного вина. Как в старые добрые времена. А то я уже почти совсем позабыл, как вести себя среди людей, ко мне никто, кроме тебя, не приезжает.

— А что, разве Юстейн никогда не заезжает?

— Очень редко. Хотя на Юстейна я пожаловаться не могу. Он и звонит, и открытки по праздникам присылает. Я очень люблю Юстейна, он был неплохим зятем. Твоя мама тоже так говорила.

Эмма пила безалкогольное имбирное пиво и с выражением благоговения на лице ела курицу. Эве пришлось помочь отцу положить еду в тарелку. Когда он был один, то в основном питался кашей, хотя признаваться в этом отказывался. Эва вынула косточки из его куска и налила вина. Это была «Канепа», единственное вино, которое переносил его желудок, зато пил он его помногу. Время от времени она перекладывала еду со своей тарелки в Эммину. Делать это, конечно, не следовало бы, но, пока девочка жует, меньше опасность, что она примется рассказывать про труп в реке.

— У тебя есть сейчас кто-нибудь, девочка моя? — вдруг спросил отец.

Эва удивленно посмотрела на него.

— Нет, представь себе — никого нет.

— Ну, и ладно, — сказал он. — Значит, скоро появится.

— Представь себе, оказывается, без этого вполне можно обойтись, — заверила она его.

— Мне-то про это можешь не рассказывать, — заметил он. — Я уж больше четырнадцати лет вдовец.

— Только не говори мне, что у тебя четырнадцать лет никого не было, — запротестовала она. — Я тебя знаю!

Он подавил смешок и пригубил вино.

— Это нужно хотя бы для здоровья.

— Но я же не могу выйти на улицу, чтобы кого-то подцепить, — ответила она и вонзила зубы в хрустящую корочку куриной ножки.

— А почему бы и нет? Ты просто пригласи его на ужин. Многие будут в просто в восторге, я уверен. Ты такая красивая, Эва. Немного худая, но красивая. И ты так похожа на маму.