Дело всей жизни. Книга вторая - Ульяна Громова

Горько признавать, но я действительно глупая курица. Глупая беременная курица.

И как же больно это признавать… Как же стыдно… Рассел прав — я же сама этого хотела, сама об этом его просила…

Я отвернулась от браунстоуна со злыми слезами на глазах. Поискала взглядом знакомую вывеску и решительно направилась купить новую сим-карту. Не хотела, чтобы Рассел или Джейкоб звонили мне. А они будут. Расс — потому что он мой врач…

О, флаг Америки! Никита ведь в добавок ко всему оплатил мою медстраховку на год!

Наверное, весь Нью-Йорк слышал, как я отчаянно взвыла.

А через десять минут выходила с новым сотовым номером и телефоном — мои сбережения сохранились, их хватит еще на месячную аренду дешёвой меблированной комнаты и билет на самолёт. К деньгам Никиты я дала себе зарок не притрагиваться.

И на место встречи со Стэйрой на угол Парка Вашингтон-сквер Юг и Запад шла уже совсем другая Несси.

***

Россия, Москва

Долго не решался позвонить Несси — хотелось появиться перед ней живым и невредимым, но терпения уже не было. Мне необходимо было прямо сейчас услышать её голос, узнать, что у неё всё хорошо…

Узнать, что у меня всё хорошо.

Что ничего между нами не изменилось.

Тронул цифру быстрого вызова, но автоответчик оператора равнодушно сообщил: «You just dialed the number, which is not in use. Please check your directory or dial 0 for assistance»[4]. И в трёхсотый раз — то же.

Внезапно телефон в руке ожил, и сердце оборвалось — Несси! Но, взглянув на имя на экране, горько усмехнулся и ответил:

— Я возвращаюсь.

— Welcome home! И не хочешь узнать, как пройдёт оглашение завещания? Редко кому выпадает удача узнать истинные лица наследников, — иронизировал самбо, ковыряя моё любопытство. — Всего пара недель до раздела пирога, Ник.

Пара недель… Это много или мало?

— Хорошо… — неохотно согласился, хотя уже выбрал рейс на Нью-Йорк и ввёл свои данные для покупки билета — осталось нажать кнопку «Оплатить». — Пару недель я подожду.

***

Это был последний наш вечер в Майами. Несси закончила флеранжировать над парф-линией и очень жалела, что не успела сделать что-то ещё, а я утешал её, как умел, лаская и балуя, зная, что уготовил для неё на следующий день в Хартфорде. Боль в сердце поселилась уже тогда, напрягала, подкатывала тошнотой и отзывалась в висках.

Моя голенькая нимфа нежилась в джакузи, как карамелька в игристом вине, как золотой узор на чёрном мраморе чаши. Я опустился на дно перед ней и развёл её ножки.

— Вымоешь мне голову шампунем от похоти? — улыбнулся лукаво, дразня клитор любимой пальцами, не сводя взгляд с её губ.

— Не хочу, чтобы он подействовал именно сейчас… — откинула голову на бортик и смотрела из-под полуопущенных ресниц с улыбкой Моны Лизы.

Пузырьки воздуха окружили её груди воздушным ожерельем, остро захотелось подарить моей королеве нитку редкого жемчуга.

— Несь… — простонал и подхватил её грудь, играя с соском, ловя им пузырьки. И кровь пенилась вот так же от желания заняться с ней сексом немедленно, — ну помой мне голову, а? — ткнулся ртом в её грудь, присосался, как клещ, обхватив любимую и перетягивая к себе на руки.

Несси выдавила в ладошку две капли шампуня и запустила обе руки в мои волосы. Приятное волнующее тепло от ласковых прикосновений прошло по телу и передалось воде рябью. Казалось, что это я пускаю пузыри от удовольствия, как слюнявый юнец.

Несси массировала кожу на голове, скользила мыльными ладошками по шее сзади, а сердце заходилось от любви к ней, позвоночник продёргивало до основания члена от желания, казалось, что он обрёл стальной стержень и не повесит голову даже к рассвету. А до него ещё как на воздушном шаре до России, и в то же время времени осталось очень мало.

— Мррр… — урчал, закрыв глаза, чуть откинул голову, подставляя губы, — поцелуй меня, маленькая.

Ждал глубокий поцелуй и даже приоткрыл рот для сладкого язычка, а получил… касания, будто крылышек бабочек, выпорхнувших из живота, и лёгкое дыхание, чуть хмельное от её любимого вина «Совиньон Блан 1973 год». Губы Несси порхали по моим губам и вокруг них, по самым краешкам, дополняя ощущения воздушной сказки.

Перед глазами навязчиво вставало видение, как я достаю тоненькое изящное колечко, надеваю на пальчик Несси и прошу стать моей навсегда, и арка из белых цветов, и ряды скамеек с белоснежной ковровой дорожкой между ними, и почему-то звуки этнической музыки майорунов, такие чистые и проникновенные, как сам момент… Это желание пекло грудь, а слова толкались на кончике языка, и пришлось сжать губы, чтобы не вылетели вот так же легко, как эти воздушные разбойники, теперь собравшиеся ниже пояса вокруг упругих округлостей моей девочки.

— Никита… — прошептала она.

— Что, моя сладкая? — спросил почти беззвучно.

— Что ты сейчас хочешь?

Подарить тебе букет из чёрных и золотых роз и такой же жемчуг. Жениться на тебе. И это признание чуть не сорвалось с языка, но ответил я совсем другое:

— Новую жизнь.

Я этого отчаянно хотел.

Её глаза расширились от удивления. А я смотрел на неё и думал, что ей бы очень пошло чёрное с золотом — хоть что: машина, платье, цветы, украшения, бельё, комната… Почему я не подумал об этом, когда готовил ей дом? Чёрное и золото — это шикарная оправа для моей красивой девочки.

— А что хочешь ты? — прошептал, касаясь её губ дыханием.

Она почему-то смутилась и покрылась пупырышками:

— Новую жизнь…

— Распечатываешь рецидив?

— Тебе лучше не знать.

— Страшный ты человек, Джейкоб Карриган, — покачал головой Расс. — Не могу даже предположить, что ещё ты попросишь меня сделать.

— У меня все ходы расписаны…

США, Нью-Йорк

— Так это твой миллиардерчик поджарился?! — воскликнула Стэйра, и я еще не успела ничего ответить, как она неприятно ошарашила: — Неплохо ты девственность пристроила, подруга! А я-то всё думала, что ты из себя недотрогу ломаешь, а оно вон что!