Проклятие на удачу - Валентина Савенко

— Вернулся, — хмыкнула тень, превращаясь в кота.

Вернулся и спас, открылся охотнику, рискуя быть уничтоженным. Потому что понял: упустил важную деталь — охотник мог не знать рецепт противоядия. Но темное создание этим не ограничилось. Оно снова связало себя с Леттой, на этот раз добровольно, чтобы убрать разрушительное воздействие того, другого, проклятия.

— И кто теперь чье проклятие? — фыркнул кот, укладываясь рядом с девушкой и подпитывая ее своей магией.

— Мы — ее. — Кай улыбнулся, было непривычно испытывать к кому-то расположение.

Эмрис тихо рассмеялся:

— Я-то думал, нет ничего более странного, чем оказаться проклятием.

Утром мы свернули лагерь и направились к границе леса. Узелок с тем, что осталось после изничтожения Эмрисом отравленных запасов, перекочевал на плечо охотника.

После двух ночевок в походных условиях я чувствовала себя измочаленной, покусанной и утыканной занозами, как кактус — колючками. Никогда не считала себя неженкой, но теперь могу точно сказать: лучше целый день мотыжить сорняки, чем романтично блуждать по лесу.

Небольшой поселок, к которому мы вышли к полудню, показался мне красивее облачного города. Пока мы с Эмрисом, старательно изображающим настоящего кота, сидели в тени, смакуя ледяную воду из колодца, охотник успел разузнать обстановку.

Станция воздушных колесниц встретила нас сонными лицами попутчиков и задорным кукареканьем петуха, решившим не с утра, так в полдень отметить криком наступление нового дня. Охотники летали бесплатно. А вот нас с проклятием заставили заплатить. Денег не было. Хотела выписать вексель, но кассир не поверил в мою платежеспособность. В итоге пришлось произвести натуральный обмен — пожертвовать четверть «чудной штуки из горшка» в подарок теще кассира.

То, что переплатила, я поняла, увидев наш транспорт. Нет, грозовые кони были серые с туманными гривами, то есть ничем не отличались от тех, что возят пассажиров от одной станции к другой. А вот колесница…

Обычно колесницы напоминали ладьи с облачными подушками по бокам, которые превращались в колеса, стоило повозке оторваться от земли, и магической защитой, чтобы никто не выпал за борт. А наша скорее походила на огромное дырявое, наскоро залатанное корыто.

Но летело это корыто, как выяснилось чуть позже, очень быстро. Видимо, возница торопился добраться до цели, пока его колесница окончательно не превратилась в груду щепок. Вместе с ним и пассажирами.

А такое было возможно, потому что грозовые кони оказались с сюрпризом: только они набрали высоту, как на туманных шкурах проступили темные пятна. Силы урагана было немного. Но и ее хватило, чтобы довести пассажиров до бледного вида и страстной любви к молитвам.

Мы должны были провести в пути около недели, но уже к десяти часам вечера того же дня помятые, слегка икающие от радости выгрузились на вокзале какого-то городка на окраине Роната.

Времени оставалось в обрез. Скоро я превращусь в призрака. До гостиницы дойти не успели, были вынуждены остановиться в парке неподалеку от станции. Забрались в самую глухую часть. Привидением я стала под романтические трели соловья.

Встреча с братцем прошла скучно. Арвель меня игнорировал, Маэля не наблюдалось. Новостей о том, как продвигаются поиски доброжелателя, прицепившего проклятие принцу, не было. В ответ на мой вопрос сильф лишь раздраженно буркнул, что фейри ищет.

Вывалилась обратно в парк, тихо костеря бесполезное путешествие, — только время зря потратила. Но мы еще успевали на последнюю колесницу. Выбирая между сном и домом, я выбрала дом и отправилась оплачивать новый перелет. В этот раз вексель приняли, колесница была новой, а кони — обычными.

На рассвете я, слегка угорев от бессонной ночи, шла по улицам Гвара с Эмрисом в кармане. Коту пришлось стать крохотной землеройкой, чтобы, не дай боги, младшие сестры не заметили шевеления.

Ула и Дика давно просили у мамы хомячка или крысу, даже предлагали удочерить диких, выловленных в саду. Вариант с обычным котом вместо дорогого песчаного я тоже отмела. У нас и так три кошки, четыре пса и несколько горшков с экзотическими растениями. И за всем этим многообразием зорко следила мама. Еще одна животинка в дом — и нас всех, включая питомцев, точно выселят жить в старую теплицу, как обещают с тех пор, когда я принесла котенка и щенка.

Двухэтажный каменный дом тонул в зелени густого сада, который являл собой мечту и страшилку уличных мальчишек. Мечту — потому что у нас росли самые крупные яблоки в округе. А страшилку — с того самого дня, как отец перенес туда капризную мимозу. Растение требовало повышенного внимания, а еще отлично отпугивало ворон от черешни, размахивая ветками и слезливо вздыхая. Мальчишки считали, что в мимозе живет неупокоенный призрак.

Юркнув в увитую диким виноградом калитку, я прокралась через сад. Моя комната была на первом этаже, так что пробраться внутрь было несложно.

— Миленько, — оценил скромную обстановку Эмрис, выглядывая из кармана.

Аккуратно застеленная кровать, платяной шкаф, стол, стул и пара полок с книгами. Разбавляли простоту кружевные салфетки, пара горшков с выведенной отцом синей геранью и настенное зеркало в тяжелой потемневшей раме, которое кочевало по всем комнатам, прежде чем прижилось у меня.

— Мне хватает.

Я посадила землеройку на тумбочку рядом с забытым Вейлой крючком для вязания. У нее их столько, что чудо, как она в них не путается. Мама и Вейла у нас — настоящие мастерицы. А вот у меня никогда не хватало терпения.

Прежде чем «внезапно вернуться домой», надо привести себя в порядок. Поэтому я переместила Эмриса в горшок с геранью, куда мелкие точно не сунутся, и, захватив чистые вещи, отправилась в ванную.

Смыв с себя грязь и вытащив занозы, я переоделась в обычный наряд путешествующих девушек: блузку, корсаж и брюки. Немного подумав, надела митенки. Где-то в недрах комода стараниями сестер были новые, кружевные, но золото узора на ладонях они не скроют. А эти вполне подошли к простому наряду. В комнату я вернулась вовремя: из спальни Улы и Дики донесся радостный смех. Проказницы проснулись, пора и мне появиться на пороге. По времени как раз выходило, что я вернулась первой летающей колесницей.

И снова комната, Эмрис в кармане, окно, сад, калитка.

В ворота дома я заходила не спеша, чтобы меня увидели со второго этажа. Окна родительской спальни распахнулись, как только я закрыла кованую створку ворот за собой.

Мама, в неизменном коричневом платье, с толстой темной косой, перекинутой через плечо, красивая, несмотря на тонкую паутинку морщинок у карих глаз, взволнованно оглядела меня с ног до головы:

— Летта, что-то случилось?

— Нет, все хорошо! Я нашла нового поставщика семян аптекарских трав, пришлось вернуться, — чувствуя себя отвратительно, соврала я.

— Да? — Отец, высокий, стройный, с едва заметными изумрудными прядями альва-полукровки у висков, обнял маму за плечи.