Все ради одной ночи - Ким Лоренс

Через неделю…

А она-то раньше гадала, откуда взялись эти шрамы, что не до конца скрывали волосы.

Хорошая мать… Кто знает, может и так, но во всяком случае уж точно не монстр.

– Просто продолжай быть такой же хорошей, а когда потребуется, я всегда буду рядом. – Зарабатывая право, называться отцом.

– Дело не в этом. Понимаешь, мама в палате, а ты… Прямо сейчас что-то объяснять… Не подумай, что я пытаюсь отгородить ее от тебя.

Несколько секунд Бен молча ее разглядывал, а потом кивнул:

– Хорошо. Мне нужно сделать пару звонков, я буду ждать неподалеку, пока ты не закончишь.

– Но это может быть еще очень не скоро.

Он небрежно пожал плечами и вручил ей мобильник.

– Значит, буду долго ждать. Если что-нибудь понадобится, сразу же звони, там есть мой номер.

Мужские губы двигались, произносили слова, но слова эти упрямо отказывались складываться и обрастать смыслом. Этого просто не может быть. Отставив так и нетронутый остывший чай, Лили посмотрела на сидящую за стеклянной перегородкой Эмми. Устроившись на кровати в любимой пижаме, дочка хихикала, наблюдая, как бабушка старательно делает вид, что ищет игрушку, спрятанную у малышки в кулачке. Эмми всегда обожала эту игру.

Этого просто не может быть! Эмми еще совсем мала и… Так не честно!

– Хотите еще что-нибудь спросить?

Чувствуя, как все внутри оледенело, Лили посмотрела на врача.

– Вы уверенны? Может, это какая-то ошибка? – Журналы постоянно пестрят подобными историями, но не успела надежда вспыхнуть, как сразу же погасла.

– Ваша дочь действительно больна.

Закусив губу до крови, Лили этого даже не почувствовала.

– Но я бы заметила. – Должна была заметить. Но не заметила. А ведь ее главная обязанность в том и состояла, чтобы защищать и оберегать ребенка. Но она не справилась…

– Вы ни в чем не виноваты.

– А кто же тогда?

– Никто. На данной стадии симптомы часто упускают даже специалисты, но, к счастью, ваш терапевт сумел их разглядеть. Нам очень повезло.

Лили судорожно ухватилась за последние слова:

– Повезло?

– На этой стадии девяноста пяти процентам детей помогает пересадка костного мозга.

– Значит, костный мозг?

– Не хочу, чтобы вы раньше времени на что-то надеялись… – Врач взял планшет и принялся там что-то искать. – За последние годы число доноров костного мозга возросло…

Но?

– Мой ей подойдет? – Положив руку на стол, Лили торопливо закатала рукав. – Берите все, что нужно.

– Боюсь, так не получится. У вашей дочери очень редкая группа крови.

Прикрыв глаза, Лили едва слышно выдохнула, уже понимая, к чему он клонит.

– А у меня другая.

– Мы уже обсуждали этот вопрос с вашей матерью, но она не знает отца ребенка. И его родственников. Для донора процедура совсем незначительна, но включает определенные неудобства.

Лили быстро вскочила на ноги.

– Ее отец, он согласится.

– Сперва нужно проверить его группу крови, – мягко улыбнувшись, напомнил доктор.

– Он согласится? – Склонив голову набок, Лили услышала вопрос, заданный собственным голосом, и, судя по лицу, доктор тоже его услышал. – Конечно, согласится!

А если нет?

Она быстро отмахнулась от глупого вопроса, потому что иначе…

Вернувшись в палату, Лили, поглаживая уснувшую малышку, вкратце пересказала разговор матери. И стоило ей замолчать, как Элизабет прижала руку ко рту и выбежала из комнаты.

Спустя пару минут Лили нашла ее в коридоре. Раскрасневшуюся, но спокойную.

– Только этого тебе еще и не хватало. Извини, я не хотела, чтобы Эмми видела… Как ты, дорогая?

Подавшись вперед, Элизабет крепко ее обняла.

– В порядке, – прошептала Лили, высвобождаясь из материнских объятий. Правда, слово «опустошена» подошло бы лучше, потому что она действительно чувствовала себя совершенно пустой, а сквозь эту пустоту пролегал туннель решимости, целиком и полностью сосредоточенной на одной-единственной цели.

– Мам, мне нужно идти.

– Но почему? И куда?

– Потом все объясню. Обещаю, я скоро вернусь, и тогда ты пойдешь домой и поспишь. – Она поцеловала мать в щеку. – Ты совсем себя вымотала.

– Мое состояние меня сейчас меньше всего волнует.

– А я тебя успела поблагодарить? За то что ты здесь… вообще за все?

– Похоже, ты не понимаешь, что на все, на что ты готова ради Эмми, я готова ради тебя. Потому что ты по-прежнему моя маленькая девочка.

Со слезами на глазах, Лили вышла под накрапывающий дождик и вытащила мобильник Бена.

– Бен, это Лили, не мог бы ты?..

Не успела она договорить, как рядом с ней остановился лимузин.

– Подвезти? – спросил Бен, и в ответ она лишь кивнула и рассмеялась, потому что до этой секунды не верила, что он действительно станет терпеливо ее дожидаться. – Куда едем? – уточнил он, когда она села в машину. Но стоило ему только увидеть катящуюся по щеке одинокую слезинку, как внутри него сразу же что-то сжалось. – Малышка моя! – Подавшись вперед, он попытался ее обнять, но Лили резко отстранилась.

– Не трогай меня! Не надо!

Бен мгновенно замер.

– Дело не в тебе, а во мне… Если ты меня обнимешь, я заплачу и уже не смогу остановиться.

– Ты и так плачешь. – Бен осторожно смахнул с ее щеки слезинку.

Всхлипнув, Лили упала ему на грудь. И, секунду разглядывая прижавшуюся к нему рыжую голову, он крепко обнял, дожидаясь, пока она выплачется и немного успокоится.

Спустя пару минут Лили, стыдясь собственной вспышки, отстранилась.

– Наверное, я ужасно выгляжу.

– Ты выглядишь… – Он как-то странно на нее посмотрел и коротко закончил: – Нормально. Рассказывай.

Стоило ей только сесть в машину, как он сразу же понял, что случилось что-то действительно серьезное. А потом она расплакалась, а он лишь молча сидел, чувствуя себя совершенно беспомощным. Так странно… Всю жизнь он встречался с роскошными гламурными женщинами, но сейчас, глядя в заплаканное ненакрашенное лицо в обрамлении копны спутанных волос, он вдруг понял, что никогда еще не видел женщины красивее.

– Извини, мне следовало сразу же все тебе рассказать. Она серьезно больна…

Изо всех сил пытаясь с собой справиться, Лили шмыгнула носом, и Бену нестерпимо захотелось снова ее обнять, но он отлично понимал, что в таком состоянии, она способна приписать даже самым незначительным порывам совершенно неверные мотивы.