По волчьему следу. Хроники чеченских войн - Николай Асташкин

— Где они находятся?

— В селении Шали, на территории учебного танкового полка.

Мы приехали в Шали, Грачев, посмотрев склады, спрашивает:

— Это оружие можно вывезти вертолетами?

— Нет, вертолеты боевики могут сбить.

— Что же вы предлагаете?

Я предложил весь арсенал или хотя бы часть его погрузить на КамАЗы, из них сформировать три колонны, каждую из которых усилить танковым батальоном, в колонны поставить автобусы, куда посадить семьи военнослужащих, и отправить их по трем направлениям: в сторону Ставрополя, Назрани и Дагестана. Оттуда нам навстречу должны выехать омоновцы, и в случае беспорядков на территории Чечни защитить военнослужащих. Резон?

— Да, — согласился Павел Сергеевич, — толково придумано.

Грачев доложил о плане в Москву, но ему, увы, показали кукиш.

В машине с террористом

В начале декабря 1991 года срок моей командировки в Чечню заканчивался. Находясь в районе гостиницы «Кавказ», что в центре Грозного, я останавливал машины, чтобы уехать в аэропорт «Северный». Неожиданно притормозили белые «Жигули», из которых вышел мой однокурсник по Львовскому высшему военнополитическому училищу Самуил Тимербиев.

— Какая встреча! — обнимая меня, улыбнулся Темирбиев. — Помощь нужна?

— В аэропорт не могу уехать.

— Секунду, — сказал Самуил.

Он что-то сказал на чеченском хозяину автомобиля — круглолицему мужчине в черной шляпе. Тот согласно кивнул головой.

— Николай, — на прощание сказал Самуил, — он довезет тебя до аэропорта. Имей в виду — это очень интересный человек.

По дороге обсуждаем последние события в Чечне. Невольно разговор зашел об угоне самолета в Турцию. И тут хозяин «Жигулей» в буквальном смысле меня ошарашил:

— Да вы хоть знаете, с кем едете в одной машине?

— Понятия не имею.

— С «террористом», угнавшим в Анкару самолет.

...Когда 8 ноября 1991 года по центральному телевидению сообщили о введении на территории Чечни чрезвычайного положения, Сатуев воспринял это с ужасом. Он быстро оделся и поехал на работу. По пути размышлял: что же делать? Единственное, что пришло в голову, — в знак протеста угнать самолет с заложниками.

В штабе «сопротивления» он высказал свою идею Джохару Дудаеву, тот одобрил замысел Сатуева, посоветовав взять двух помощников, одним из которых и был начинающий, но уже подающий большие надежды террорист Шамиль Басаев.

— Сначала мы хотели посадить самолет в Москве, — рассказывал Сатуев, — и, удерживая в нем заложников, диктовать условия: чтобы отменили чрезвычайное положение. Затем решение изменили: приказали командиру экипажа следовать в Турцию. У нас было шесть гранат и три пистолета. Считаю ли я себя преступником? Ни в коем случае. Ведь своими действиями я предотвратил кровопролитие, то есть малым злом предотвратил большое. Какое же это преступление?

Во время полета он сказал экипажу: «Ребята, извините, у нас может пролиться кровь невинного народа. Мы улетим в Стамбул или Анкару, где будет хорошая погода. Посидим дня три, отдохнем. Ну, когда бы вы еще попали за границу?»

Надо отдать должное экипажу: он противостоял захватчикам до конца. Однако пилотам пришлось проявить благоразумие: у террористов ведь было оружие.

— Как мог, объяснил, что мы не преступники, — продолжал Сатуев. — Я сам — бывший второй пилот Ту-134, как говорится, ваш коллега. А захват самолета — акция протеста.

В Анкаре в течение семи часов Сатуев отвечал на вопросы иностранных журналистов. Тогда же впервые на телеэкране появился и помощник Сатуева — Шамиль Басаев, который также оправдывал угон самолета национальными интересами Чечни...

...В аэропорту «Северный», куда я зашел за билетами, невозможно было протолкнуться. Молодые агрессивные чеченцы, расталкивая друг друга локтями, ломились к кассе за билетами. И куда только девалось их былое гостеприимство? Простояв битый час в очереди, наконец-то взял билеты до Ростова-на-Дону. Пока самолет набирал высоту, я смотрел в иллюминаторы на удалявшийся Грозный, ни сном, ни духом не ведая, что через каких-нибудь три-четыре года он, некогда один из красивейших городов на Северном Кавказе, станет настоящим вражеским логовом, в котором укроются бандиты всех мастей и которых российские бойцы будут отстреливать, как бешеных псов...

Но это уже другая страница нашего повествования.

...Когда у народа много оружия, в стране растут раздоры...

Из древнекитайской философии

Нападения на часовых

Первые дни наступившего 1992 года, пожалуй, были самыми трудными и для наших войск, которые дислоцировались в Чечне, и для русского населения, проживавшего в Грозном. Сразу после новогодних праздников в городе участились случаи нападения неизвестных из местного населения на часовых и должностных лиц суточного наряда, на офицеров, прапорщиков и членов их семей. Охота за оружием приобретала в Чечне крупномасштабные размеры. Это прежде всего было связано с тем, что в республике, как ни странно, крепла и набирала силы оппозиция президенту Джохару Дудаеву. Боевики, добывая оружие, действовали, как правило, коварно и безжалостно, создавая собственные независимые вооруженные отряды.

В ночь с 4 на 5 января разыгрались трагические события на контрольно-техническом пункте отдельного батальона связи и радиотехнического обеспечения войск противовоздушной обороны (ПВО), в ходе которых погиб дежурный по части майор Владимир Чичкан. По заданию редакции я выезжал тогда в Грозный, чтобы провести журналистское расследование обстоятельств гибели офицера. Вот что мне рассказали очевидцы.

Водитель рядовой Николай Ким:

— В ту ночь я стоял дежурным по роте. Когда бандиты забежали в казарму, я сумел незаметно спрятать в сапог ключи от пирамид с оружием. Ключи от ружейной комнаты находились у дежурного по части майора Чичкана. Преступники не знали об этом. Убив офицера, они стали бегать по казарме, кричать, угрожать автоматами, требуя выдачи ключей. Но никто не сказал, где они находятся. Трусов среди нас не было.

Начальник патруля старший прапорщик Муса Ахмедов:

— Я дежурил у входной двери. Примерно в половине двенадцатого ночи раздался стук в дверь. Майор Чичкан посмотрел в глазок.

— Впусти, — коротко распорядился он, — это тот гвардеец, что заходил час назад.

Я впустил его в комнату. Захлопнуть дверь мне не позволили люди в пятнистой форме. Большинство из них были в масках. Автомат в грудь, короткая команда: руки за голову, лицом к стене.

Под прицелом оказался и дежурный по части. Боевик потребовал:

— Ключи от ружейной комнаты на стол.

Если бы офицер выполнил команду, наверняка остался бы в живых. Но он потянулся к кнопке вызова караула и тем самым подписал себе смертный приговор.