Прошепчи его имя - Элизабет Торнтон

Как это она говорила раньше? Оружие создано для убийства. Она всегда ненавидела оружие. И вообще, Абби и Джордж были добропорядочными, законопослушными гражданами. И почему все это случилось именно с ними?

Оливия закончила наконец свою тираду, и Абби постаралась вернуться к действительности. Она подождала, пока мисс Фербейн разольет по чашкам чай, затем спросила:

— Что же делать с книгами, которые мы привезли из Парижа? Я имею в виду те, которые арестовала таможня. Скоро истекает срок хранения. Если я не предъявлю свои права, их продадут с аукциона. Вот я и думаю, стоят ли они того, чтобы платить за них пошлину.

— Но вы же сказали им, что Его Величество будет вечно дожидаться от вас таких непомерных денег за то, что вам же принадлежит.

Абби сделала глоток чаю и поморщилась от боли в разбитой губе.

— Я много чего могу наговорить в запальчивости, а потом настроение меняется. Сейчас мне уже кажется, что не стоило так шуметь из-за ерунды.

— Грубые, невоспитанные мужчины тиранят двух беззащитных женщин — и это вы называется ерундой? По-моему, вы справедливо отстаивали свои права.

Оливия немного приукрасила факты. Если честно, Абби понимала, что в случившемся есть немалая доля ее вины. Все начиналось довольно мило. Она вежливо и правдиво отвечала на вопросы таможенников. Нет, сказала она, эти книги не для личного пользования. Она приобрела их, чтобы продать своим английским клиентам. На офицеров подобный ответ произвел впечатление, и Абигайл, как безмозглая девчонка, начала хвастать перед ними, как успешно продвигается их с Оливией бизнес и какую прибыль они получат, продав привезенные из Парижа книги.

Хью был рядом и пытался заставить ее замолчать, но Абби не понимала, чего он добивается. Не понимала до тех пор, пока таможенник не объявил ей размер пошлины, которую она должна уплатить. «Предмет коммерции» — так были указаны в декларации ее книги. И после всех хвастливых рассказов на это трудно было что-нибудь возразить.

Только тогда Абигайл стало ясно, что вежливость и галантность офицера, производившего досмотр, были показными. Главной целью его было усыпить бдительность Абби. А она по собственной глупости еще и завысила цену книг. Абби пришла в бешенство. Она из принципа не заплатит им ни пенни, нет, ни фартинга. Его Величество король может ждать до Судного дня, пока она согласится пополнить его казну несправедливой пошлиной. Из-за таких, как они, честным людям все труднее и труднее обеспечить свое существование.

Она еще много чего хотела сказать, но Хью буквально выволок ее из здания таможни, пока, по его словам, ее не заковали в кандалы. Тогда Абби, разгорячившись, напустилась и на него. Он должен был за нее заступиться, он боится своей собственной тени, неистовствовала она.

Абби вспоминала этот эпизод со смешанным чувством. С одной стороны, ей было очень стыдно, ведь она ни за что ни про что оскорбила Хью, но с другой — она была горда тем, что сумела за себя постоять. Прежняя Абби, какой ее привыкли видеть родные, никогда не решилась бы возражать таможенникам. Но, с другой стороны, прежняя Абигайл Вейл не стала бы хвастать своими коммерческими успехами, и вопрос о пошлине вообще бы не возник.

Теперь все это не имело значения. Ей надо найти требуемую книгу. Если ее не окажется в чемодане на таможне, то Абби понятия не имеет, где ее найти. Да и как угадать, какую именно книгу она должна искать?

Сжав ладонями чашку, Абби наблюдала за одиноким чайным листочком, плавающим внутри. Тетя Абигайл сказала бы ей, что плавающий в чашке лист — верный признак того, что в жизнь ее скоро войдет высокий темноволосый красавец. Но зачем ей высокий темноволосый, сейчас она мечтала увидеть симпатичного блондина, которого знала всю свою жизнь. Она хотела, чтобы ей вернули ее брата Джорджа.

— Что с вами, дорогая?

Абби подняла глаза на Оливию и попыталась улыбнуться, но боль в губе и подбородке не дала ей это сделать.

— Я как раз думала, что мы даже не переписали купленные в Париже книги. Я не могу вспомнить ни одного названия. Вы не помните, там было что-нибудь необычное?

— Там были весьма перспективные издания, но ничего такого, что позволило бы сильно разбогатеть. Вряд ли стоит платить за эти книги такую огромную пошлину. Во всяком случае, так мне кажется.

Примерно такого ответа и ожидала Абби. Отчаянию ее не было предела.

Мисс Фербейн вздохнула.

— А я так надеялась, что нам удастся получить свой товар, не платя такую кошмарную пошлину.

— Каким же образом?

Мисс Фербейн невесело усмехнулась в ответ:

— Я написала жалобу в министерство иностранных дел, но мне так до сих пор и не ответили.

— Вы не говорили мне об этом.

— Нет. Хотела, чтобы в случае положительного ответа это было для вас сюрпризом.

— А я и не знала, что таможня подчиняется министерству иностранных дел.

— Думаю, нет. Я послала письмо мистеру Ловатту, который работает в британском посольстве в Париже. Его имя было написано на титульном листе книги, которую я читала. Вот я и попросила служащих министерства иностранных дел передать ему это письмо в надежде, что он поможет нам вызволить груз — хотя бы для того, чтобы вернуть свою книгу.

— Что за книга?

— О, дорогая, я так плохо умею объяснять. — Руки Оливии мелко задрожали — первый признак того, что нервы ее пришли в возбуждение. — Ее вырвал прямо у меня из рук этот ужасный офицер на таможне. «Илиада» Гомера во французском переводе. Я думала, что уже говорила вам. Там были примечания на полях, но я ничего не могла в них понять.

Абби вспомнила, что мисс Фербейн действительно не отрывалась от какой-то книги, когда они плыли через Ла-Манш.

— Да, да, вы действительно что-то читали, — сказала она. — Просто я не обратила внимания на название. — Абби на секунду задумалась, затем продолжала: — Но я что-то не помню, чтобы покупала в Париже «Илиаду». Наверное, эта книга была у Джорджа. Может, этот мистер Ловатт, его друг, и дал ему почитать «Илиаду». Так или иначе, сейчас она вместе со всеми остальными книгами лежит на таможне.

Сердце Абби учащенно забилось.

— Значит, имя мистера Ловатта было написано на титульном листе?

— Ну да. Эта книга была подарком его жены.

Абби хотела спросить еще что-то, но передумала. Оливия и без того смотрела на нее с беспокойством, а когда Оливия нервничает, она теряет нить разговора еще быстрее, чем обычно. Существовал только один способ помочь ей выбраться из тумана — перестать понукать и дать ей самой закончить рассказ.

— Представьте, я даже не знаю, передали ли этому мистеру Ловатту мое письмо, — огорченно заявила Оливия.

— И что же вы ему написали? — уточнила Абби.

— Что его книга у нас, но мы не можем вернуть ее, пока не заплатим пошлину за ввоз книг в Англию, а мы вряд ли станем это делать. — Она задумалась. — Не могу припомнить все дословно. Я просто изложила факты.