Выходите за меня замуж! - Кира Стрельникова

Из-под лестницы выскочило… Ну, нечто. Маленькое, стриженное, в рубашечке в полоску и подобии джинсовых шортиков, с умильным хвостиком между ушами и красиво причесанными, ну, усами на морде. Йорк, кажется, по крайней мере, похож. Он помчался к нам, аж подпрыгивая и чудом не поскальзываясь на мраморе, заливаясь лаем, и с непонятными намерениями, пока не раздался командирский окрик:

— БОНЯ! ФУ!

Боня замер, как вкопанный, шлепнувшись на задницу и выпучив глаза, и таки проскользил последние метры, чуть не уткнувшись в мои ноги. Хвост бешено мотался из стороны в сторону, псина облизывалась, не сводя взгляда с Маси, дрожавшей крупной дрожью, и мне всерьез показалось, что в круглых глазах горит отчетливое плотоядное выражение…

— Играть очень любит, — проникновенно сообщила Гертруда Генриховна. — Особенно с кошками. Забор высокий, дырок нет, за территорию поместья точно не выбегут, — уверенно заявила она, наверное, угадав, о чем я думаю. — Одно крыло закрыто, там только убираются время от времени, открываю к приезду гостей. А это бывает редко, да, — задумчивый взгляд дамы скользил по нам с Масей. — Рекомендую завтра показать вашим девочкам дом и места общего для них пользования, кошки умные создания, разберутся, что к чему. За завтраком поговорим, — с царственным видом кивнула бабуля и обратилась к внуку. — Роман, твои комнаты прекрасно подойдут вам двоим, я завтра попрошу Семена принести туалетный столик. Елизавету проводи в Оранжевые гостевые, — распорядилась она. — Отдыхайте, — кивнув, Гертруда Генриховна развернулась и величаво, лишь слегка опираясь на трость, направилась к лестнице.

Мы с Лиской смотрели ей вслед, одинаково распахнув рты, а Боня, бросив еще один выразительный взгляд на Масю и еще более выразительно вздохнув, поскакал за хозяйкой.

— А… Тут дворецкий нигде не затерялся, Ром? — почему-то шепотом спросила Лиса, бочком придвинувшись ко мне. — И парочка горничных?

— Вообще, Борис Владимирович и дворецкий, и шофер, и личный помощник бабули, — известил нас Рома, снова подхватывая чемоданы и сворачивая не к лестнице, а куда-то направо. — Пойдем через другую лестницу, там короче, — пояснил он на ходу. — Горничные есть, но живут в отдельном флигеле, вместе с экономкой и поваром. А, еще садовник, точно, — добавил мой супруг, пока я в полном офигении осознавала, что стала женой аристократа.

— Р-ром, а бабуля у тебя часом не графиня какая-нибудь? — я решила, что помирать, так с музыкой, и лучше уж сразу уяснить, к чему готовиться. — Особняк этот, горничные, дворецкий…

— Муж ее лордом был вроде, я уже не застал, — добил окончательно Роман. — Вообще, по-хорошему, дедовское поместье и виноградники с двумя фермами принадлежат моему отцу, как прямому наследнику, но управляет всем бабуля, потому что дед составил завещание, что все перейдет к его сыну только после смерти его жены, — продолжил посвящать меня в дела семьи супруг. — Я так понял, большая любовь у них была, бабуля, правда, особо не откровенничает на эту тему. Так что, я тут такой же гость, как и вы, девушки, — весело закончил Роман, ногой открыв белую с золоченой ручкой дверь.

— Мамочки!.. — тихо ахнула я на его откровения, едва не выронив тушку Маси. — То есть, ты все-таки аристократ, — убитым голосом пробормотала, глядя в спину Ромы, а не по сторонам.

— Да забей ты, на нем же не написано, — отозвалась Лиска, ничуть не впечатленная услышанным. — Глянь лучше, какая красота!

— Подруга твоя дело говорит, — авторитетно подтвердил Рома, посмотрев на меня через плечо. — Это бабуля тут живет и наслаждается, а папа для того и уехал, чтобы самому жить без оглядки на семейные счета, — хмыкнул он и отвернулся.

Хорошо им говорить… Мне же как-то все равно не по себе. Не думала, что вот так запросто стану леди… Чтобы отвлечься, в самом деле осмотрелась: мы шли через небольшую анфиладу гостиных, чьи окна выходили во двор, правда. Стены обиты настоящим шелком, мебель явно антикварная, с гнутыми и позолоченными ножками, вазы всякие расписные, фарфоровые, с живыми цветами, зеркала, светильники — слава богу, с лампочками. А то я всерьез уже приготовилась увидеть здесь свечи.

— С этой стороны общие комнаты, бабуля здесь обычно встречается с теми, кто не имеет отношения к друзьям и близким, — на ходу пояснял Рома. — Завтра покажу зимний сад, он с другой стороны, ба там цветами занимается. Чудное место.

Мы прошли гостиные и свернули к лестнице, не такой торжественной и пафосной, но тоже вполне красивой. Она таким же изящным завитком поднималась по стене на второй этаж, куда мы и поднялись.

— А тут жилые комнаты, и сюда точно допускаются обычно далеко не все, — еще одно пояснение Ромы. — Лиса, твои покои тут, — с наигранным пафосом произнес он, когда мы немного прошли по коридору с дверьми и остановились у третьей слева. — Принимай. Думаю, тебе понравится, — с хитрой усмешкой добавил он.

Брови подруги взлетели, она распахнула дверь, шагнув внутрь, и я поняла, почему Рома так сказал. Апартаменты в самом деле были… оранжевыми. На стенах шелк, вышитый жар-птицами, настолько тщательно подобраны цвета, что казалось, это не вышивка, а нарисовано. Паркет теплого медового цвета, столик, выложенный мозаикой из янтаря, плюш на мебели, тоже сочного апельсинового цвета. Глаза Лиски стали абсолютно круглыми, она едва не выронила переноску с Пушей, разглядывая гостиную. Да-да, как в лучших домах Филадельфии, гостевые комнаты в этом особняке состояли как минимум из двух помещений, и сейчас мы стояли в гостиной. В приоткрытую дверь виднелась соседняя спальня, тоже в оранжево-золотистых тонах, и конечно, кровать с вожделенным Лиской балдахином.

— О-о-о! — восторженно выдохнула подруга, аж растеряв дар речи. — Это… Это… О-о-о!

А учитывая, что сторона оказалась солнечной, и заходящее солнце заливало лучами все это великолепие, то казалось, что в самом деле находишься в драгоценной шкатулке. Как по мне, так слишком ярко, но Лиска, и правда любившая все рыжее, была счастлива. Еще и вид открывался фантастический на парк и безмятежное синее море с узкой полоской пляжа: дом находился на небольшом холме, как я обнаружила.

— Лиса, ужинать будешь? Если что, кухня на первом этаже, по лестнице вниз и направо до упора, — дал указания Роман. — Все, что в холодильнике, можешь брать. Техника вся современная, — с усмешкой добавил он.

— Ага… — рассеянно отозвалась подруга, с ошарашенным видом медленно бредя в сторону спальни. — Поняла…

— Пойдем, она сейчас вряд ли вменяема, — со вздохом сказала я, подхватив другой рукой переноску.

Ее тут же отобрал Роман с невозмутимым лицом, и мы вышли, пройдя совсем чуть-чуть, буквально через дверь.

— Ну, нам сюда, — супруг распахнул ее передо мной, пропуская, и я зашла, разглядывая еще одни покои, не побоюсь этого слова.

Тоже две комнаты, гостиная и спальня, только не такие пафосные, как Лискины. На стенах не шелк, а просто обои, но сразу видно, дорогие, флизелиновые, с узором под шелковую вышивку. Мебель в стиле особняка, но без позолоты, поскромнее, на полу защищает дорогой наверняка паркет красивый ковер. На стене в тяжелой деревянной раме — знакомый темный экран телевизора, замаскированный под картину, в углу письменный стол с гнутыми ножками и стул с круглой мягкой спинкой и сиденьем. А еще, тут имелась целая терраса, тоже с прекрасным видом на море! И там я углядела плетеные кресла…