Пиранья. Озорные призраки - Александр Бушков

Тот, что был к Мазуру ближе других, начал приподниматься ввертикальное положение, бормоча что-то обычное для таких случаев: мол, достанемеще, разорвем на сто пятнадцать частей, душу вынем...

Могучим пинком отправив его обратно в горизонталь, Мазурвзял девушку за руку и потянул за собой. Он не бежал, просто размашисто шагал,уже зная, что никто не кинется вдогонку. Ну и пошлости, подумал он снеприкрытой скукой. Все это ничуть не похоже на профессиональную работу, однасамодеятельность... или нет? Предположим, кому-то хотелось узнать, на что этотпарень способен, если прижать его в темном переулке – и эксперимент блестящеудался. Но что было делать? Не позволять же бить себе морду? Само по себеумение непринужденно и весело отколошматить четверых хулиганов компроматом ещене является...

Он покосился на Гвен и фыркнул:

– Вот теперь – полный набор экзотических впечатлений.Карибская кулинария, карибские мелодии, карибская романтичная ночь, да вдобавокнатуральное приключение в темном переулке...

– Ничего себе – приключение... – отозвалась онаиспуганно. – Я думала, в обморок упаду... Как ты их... Я тебя и не видела– так, мельтешение какое-то...

– Рад, что тебе понравилось, – скромно сказал Мазур.

– Где ты такого нахватался?

– Жизненный опыт, – сказал Мазур. – Когдаболтаешься по белу свету в одиночку и полагаешься только на себя, поневоленаучишься качественно бить морды...

Она опасливо оглянулась, ускорила шаг:

– Они за нами не погонятся?

– Не думаю, – сказал Мазур. – С них хватит... Апочему ты так странно себя вела?

– Ты о чем?

– Для законопослушной американской девочки было бы наиболееестественным в такой вот ситуации орать, как корабельная сирена, призываяполицию... А ты и не пискнула. Настолько испугалась?

– Понимаешь ли... Я не знала, стоило ли звать полицию.

Мазур приостановился, глянул на нее с любопытством:

– То есть?

– Черт тебя знает, Дик. Вдруг бы я тебе навредила?

– Ого! – сказал Мазур. – Интересное заявленьице.Милая, я полиции ничуть не боюсь, документы в порядке и никаких хвостов за мнойнет. Совершенно нечего опасаться.

– А как это совмещается со всеми странностями вокруг тебя?Этот тип, потом эти четверо... Я, конечно, не специалист, но они, по-моему, наобычных хулиганов не похожи...

– Умная девочка. И наблюдательная.

– Что тогда?

У Мазура мелькнула великолепная идея. Никто ему, конечно, недавал санкции на подобные хохмы, но и не запрещал...

– Тьфу ты, – сказал он совершенно естественнымтоном. – Мне только сейчас пришло в голову... Вот оно что... А ведьчертовски похоже...

– Ты о чем?

– Довелось мне сидеть в тюряге... – сказал Мазур.

– Тебе?!

– А что тут необычного? – пожал плечами Мазур. –Три года сидел, у нас в Австралии.

– За что?

– Ловил девушек в темных закоулках. Насиловал, грабил иперерезал глотки. После девятой повязали.

– Да ну тебя! Думаешь, я поверю?

– Проницательная девочка, – сказал Мазур.

– Просто немного знаю жизнь. Дали бы тебе три года за такиевещи... Тут пожизненным пахнет...

– От тебя ничего не скроешь, – сказал Мазур. –Ладно. Порезал одного парня в кабаке. У него тоже был нож, и он сам нарывался –в портовых кабаках такое случается сплошь и рядом, знаешь ли. Но мне повезлобольше. Вот и сидел три года. Так вот, там были парни гораздо похуже меня. Иони меня потом хотели взять на работу... Смекаешь? Работа была очень уж поганаяи рискованная, за такую как раз можно словить пожизненное. А у меня естьсвои правила. Не тянет что-то делать нарушение закона профессией. Ну, послал ихподальше и смылся. Вот и вполне может оказаться, что они меня и тут отыскали...

– Кошмар какой. Нужно, по-моему, обратиться в полицию. Еслиты и правда ни в чем таком не замешан...

– Легко сказать, – хмыкнул Мазур. – А в чем ихобвинить, и где улики? Сама посуди... Ладно, рано или поздно отвяжутся. На мне,в конце концов, свет клином не сошелся.

Какое-то время она молча шагала рядом с ним. Искосапоглядывая на спутницу, Мазур втихомолку веселился. Задумка была неплохая: еслиона все же не имеет никакого отношения к этому придурку в белом, должначувствовать себя не лучшим образом: нежданно-негаданно оказалось, что связаласьс чертовски мутнымпарнем, вокруг которого кружится непонятная суета скриминальным оттенком. Если и дальше будет поддерживать отношения как ни в чемне бывало, значит, имеет к тому самые серьезные поводы... или просто бесшабашная.Черт, ну не Штирлиц я, сказал себе Мазур с нешуточным сожалением. Тот бымоментально установил истину, а мне вот не докопаться...

– Надо же, какой ты, оказывается, романтичный...

– Вздор.

– Нет, правда. В тюрьме сидел, по морям плавал, чуть незарезал кого-то... До сих пор все мои знакомые были жутко добропорядочными иреспектабельными.

Мазур подумал: то ли благонравная девочка, по контрасту спрежней размеренной жизнью возжелавшая пощекотать нервы сомнительной экзотикой,то ли поставлена в условия, когда просто нельзя отлипнуть от мистера Дикинсона.Нахамить ей, что ли?

– Вот уж кем меня не назовешь, так этореспектабельным, – сказал он, не раздумывая. – Два месяца как из-зарешетки. Все бы ничего, но без женщин тяжеловато...

Она фыркнула:

– Ходят слухи, вы там какой-то выход находите...

Мазур остановился, повернул ее к себе, аккуратно прислонил ктеплому шершавому стволу вольно произраставшей пальмы, придвинулся вплотную иосведомился на ухо:

– Подробностей хочешь?

Она закрыла глаза и какое-то время смирнехонько пребывала вего объятиях, отвечая на поцелуи и позволяя вольничать руками, вырыватьсяначала гораздо позже, возмущенно шепча:

– Ну не здесь же!

– А как насчет романтики? – поинтересовался Мазур,немного умеряя натиск.

– Это уже не романтика... Поехали домой.

– А дома что?

– Все, – пообещала она, проворно приводя платье впорядок.

Такси поймали на том же месте и добралисъ до «Ниагары» безвсяких приключений. В кухне свет не горел, не похоже было, что мистер Джейкобссобирается просыпаться. Когда они поднимались по темной лестнице, Мазуру пришлов голову, что в ее комнате все еще может шуровать Лаврик, и он проворно потянулдевушку к своей двери, тут же сообразив, что паникует зря – Лаврик не из тех,кого можно приловить врасплох. Она, впрочем, не противилась, вошла сама,остановилась возле постели и тихонько предупредила: