Серый ангел - Марина Туровская

Следующий визит был к бывшей официантке офицерской столовой, Таньке Толстопопику. Еще три года назад она считалась самой комичной девушкой в поселке — маленькая и толстенькая, она очень хотела нравиться мужчинам. Не понравиться сержантскому составу, работая официанткой в офицерской столовой, практически невозможно. И у нее стали случаться романы. После недели или двух встреч она ревела на кухне, жалуясь поварихам на то, что ее опять бросили.

А затем случилось чудо. В нее влюбился начальник хозяйственного отдела Яков Котелевич. И ее жизнь кардинально изменилась. Из официанток она моментально стала заведующей кафе. Таня ответственно относилась к работе и почти не изменяла мужу.

Накрыв в гостиной стол с закусками, толстопопая Таня пила вино бокал за бокалом и нервно посматривала на дверь, ожидая прихода мужа. Она захотела Лёнчика до головокружения, едва он переступил порог ее дома. Таня изо всех сил сдерживалась, чтобы не кинуться на него. Неожиданно вовремя с работы перезвонил Яков и пьяным голосом доложил о трудностях на службе и о задержке на два часа. Танька положила телефонную трубку и тут же накрыла собой Лёнчика. Он не сопротивлялся.

Через час она попросила привезти ей девочку. Лёнчик, одеваясь, внимательно посмотрел на Таньку.

— Ты, надеюсь, понимаешь, что, скорее всего, привезенные дети будут уродами?

— Понимаю. — Танька закурила. — Только не уродами, а больными. Ничего, будем лечить тех, кого бог пошлет.

— Не понимаю. — Лёнчик надел кроссовки. — Не понимаю, зачем вам дети. По мне, так запросто можно прожить и без них. Перестань курить! Мне это вредно!

Таня затушила сигарету.

— Спокойнее, Лёнчик. Тебе бог не дал возможность любить хоть кого-то. А я задыхаюсь от одиночества. Яша вечно на работе и пьет с каждым месяцем все больше. И любить мне некого. Привези мне девочку.

* * *

В самолете Лёнчик смотрел на игрушечную землю внизу, на линии дорог и прямоугольники распаханных полей. Какой стала Москва за те семь лет, что он ее не видел?

Что было до тюрьмы, Лёнчик помнил плохо. Он вообще все, что было до Зоны, помнил смутно, голова не очень хорошо работала. Он вырос очень высоким и фактурным. Фигура с шестнадцати лет стала такой, что женщины на улице оборачивались. Только с лицом была беда. Слегка деформированный череп делал его взгляд глупым, а улыбку дурацкой. На лице не просматривался диагноз дауна или идиота, но дети во дворе, отбежав на безопасное расстояние, обзывались «тупым» и «тормозом».

Девять классов Лёнчик закончил потому, что никому до него не было дела. Если другим ученикам ставили тройки, имея в виду двойки, то под его тройками стоял или «кол», или «ноль», в зависимости от предмета. Лёнчика спасало то, что он прилежно отсиживал все уроки, особенно когда погода на улице была плохая.

После школы с учебой у Лёнчика не заладилось, все училища отказывались его брать. Мать начала обзванивать и обхаживать знакомых, просила пристроить сына хоть на какую-нибудь работу. Прокормить «здоровенного кретина» ей с каждым годом становилось сложнее.

Работа нашлась неожиданно — в соседнем магазине запил мясник. Лёнчик за один день научился орудовать ножом. Туши он разделывал мастерски, быстро и красиво. Вечерами гордо приносил домой ворованное мясо, а в получку — деньги.

Лёнчик ни с кем не дружил. У него не хватало терпения досмотреть футбольные матчи до конца, в политике он ничего не понимал, а фильмы казались слишком умными. И пить он не мог, сразу же становилось плохо с головой. То есть никакого повода для «мужской дружбы» у него не было.

Года через два Лёнчик решил, что его положение в семье изменилось к лучшему. И он попросил мать о самом сокровенном своем желании, разрешить ему завести кошку. Но мать, как всегда, его «не услышала».

Зато в магазине жили две кошки. Рыжего кота звали, естественно, Чубайс, а серую кошечку Пушок. Считалось, что кошки ловят мышей. На самом деле мышей в магазине не было, их давно прогнали крысы. Крыс кошки боялись, а те не боялись никого и жили своей особенной жизнью, ни на кого не обращая внимания.

Для кошек Лёнчик оставлял лучшие куски из мясной обрези. Понимая, что мясо моментально стащат крысы, он кормил кошек с руки.

Однажды сторож, вредный старик шестидесяти с небольшим лет, перепил и, делая выволочку маленькой серой кошке за то, что та не ловит крыс, озлобился на свою неудавшуюся жизнь и убил Пушка. Лёнчик утром увидел храпящего сторожа и трупик кошки. Сторож проснулся, глотнул пива и в приказном порядке велел Лёнчику засунуть Пушка в пакет и выкинуть на помойку. Пушка Лёнчик похоронил во дворе, под деревом, после чего взял разделочный нож и перерезал сторожу горло.

Ему дали девять лет.

Он отсидел в тюрьме год, дожидаясь суда. И там он ни с кем особо не дружил, но и его не задирали. Известно было, что Лёнчик в драках терял над собой контроль и, обладая недюжинной дурной силушкой, мог и покалечить.

Через два года отсидки у одного из зэков полосатая и вечно беременная кошка стащила из рук кусок колбасы. Зэк убил ее. Лёнчик кошку похоронил, затем подобрал камень и проломил зэку голову. За убитого идиота вступился второй зэк, в принципе нормально относившийся к Лёнчику. Но у того уже не работали тормоза, он сильно избил заступника, сломав ему шею. Если бы не охранники, Лёнчика забили бы. Но не судьба.

Добавили еще двадцать лет. К этому моменту Лёнчиком уже никто не интересовался, даже мать.

Через пять лет его продали. Во всех зонах появились листы негласных инструкций по отбору «особого контингента». В Топь отправляли физически здоровых заключенных с большими сроками и тех, кого никто не стал бы искать. Лёнчик попадал под все требования. За него дали двести долларов.

Самолет приземлился в Домодедове.

Не спеша выходить, Лёнчик встал, достал из верхнего отсека сумку, которая являлась его единственным багажом. В костюме, который он заказал себе в том же магазине, что и Геннадий, вкусу которого он доверял, с длинными, забранными в хвост темно-рыжими волосами, чуть бледный, Лёнчик настолько поразил нескольких проходящих по узкому коридору самолета женщин, что они остановились, вспоминая, где они могли видеть этого мужчину. В журнале или на экране?

Окатив создавшуюся «пробку» холодным взглядом, Лёнчик сел на свое место, положил сумку на колени и отвернулся к окну, дожидаясь выхода пассажиров.

В московском аэропорту, как и во всех прочих аэропортах мира, он никогда не был. Оглядевшись, пошел в кафе. В кафе он тоже никогда не был. Заказал себе яичницу, бокал шампанского и салат «оливье». Поразился дороговизне. Но все равно расплачиваться было приятно, особенно осознавая, что денег у него много.

В киоске он купил газету, брелок для ключей, маникюрный набор и две шариковые ручки. Дело было не в нужности вещей, а в самом процессе покупки.

Он сам себе покупал. В аэропорту. В Москве. Свободный. Красивый. Умный. Особенный.