Кодекс чести - Евгений Гаркушев

– О, господин Дорофеев, – узнал моего секунданта Казарян. Я в который раз подивился его осведомленности – не со всеми же жителями нашего города он знаком?

– Рад был бы видеть вас при других обстоятельствах, Руслан, – отозвался Андрей. – Вы уже выбрали площадку для боя?

– Нет, ожидали вас. – Казарян был на удивление жизнерадостен. – Позвольте мне представить моего секунданта и доктора, которого я пригласил для вас, Никита. Валерий Авакянц, Михаил Берковский.

Авакянц доброжелательно улыбнулся мне, доктор ограничился сухим кивком. Он выполнял свою работу – не более того. Размер гонорара не будет зависеть от тяжести повреждений. Так что лучше всего для эскулапа, если противники разойдутся с миром…

– Я знаю здесь чудное местечко, – продолжал разглагольствовать Казарян. – Уютная лощинка, ровная площадка. Нет посторонних глаз, все мило и пристойно…

Вглядевшись в расширенные зрачки своего противника, я понял, что он злоупотребил амфетаминами. Не совсем хорошо. Принимать стимуляторы перед боем в общем-то не возбранялось. Но и одобрения такой поступок не заслуживал. Преимущества от допинга – сомнительные преимущества, прежде всего по этическим соображениям. Впрочем, я не боялся Казаряна и в «динамичной» стадии его состояния. Наркотическое опьянение, заемную силу всегда можно обратить во вред бойцу – как бы он ни стимулировал ресурсы организма, рано или поздно они закончатся, и тогда Руслан просто не сможет вести бой.

Ботанический сад, как всегда в будний день, был почти пустынен. По дороге нам попались два собачника – псы были в намордниках, со скорбным выражением морд: почти лес, а погулять не пускают, – и компания студентов. Молодые люди, заметив группу вооруженных мужчин, да еще и в сопровождении доктора, сразу поняли, зачем мы сюда явились. Но не проявляли лишнего любопытства. Хотя взгляды бросали заинтересованные. Многие из них очень хотели бы посмотреть настоящую дуэль… Нет, ребята, зрелище не слишком интересное. Когда один человек хочет убить или искалечить другого – это всегда нехорошо. Какие бы высокие цели он ни преследовал. Чуть позже вы это поймете.

Лощинка, выбранная Казаряном, и правда оказалась уютной. Несколько сосен – они не так часто встречаются в наших краях; с одного края полянки – живая изгородь из кустов. Кострище в аккуратно сложенном каменном очаге – иногда сюда, по-видимому, приходили на пикники.

Я огляделся, сбросил плащ. Все вокруг дышало покоем и умиротворением.

– Руслан, я могу предложить вам разойтись без боя. Если вы принесете извинения. В свою очередь, смею вас заверить, что у меня были основания ответить отказом на ваше предложение сегодня утром.

– Нет, Никита, это я по-прежнему могу принять ваши извинения – но сам извиняться не стану. За что же мне извиняться? Даже смешно. – Казарян, словно подтверждая правдивость своих слов, нервно хохотнул. – Если вы извинитесь, я нигде не буду этим хвастаться.

– Мне не за что извиняться.

– Увы, мне тоже.

Авакянц хотел что-то сказать, встрепенулся, но потом решил промолчать.

– Хочу предупредить вас, что я неплохо владею академическими приемами боя. – Я не сомневался, что промышленника это не остановит, да и отказаться от боя потому, что противник сильнее, недостойно. Но выход всегда есть. – Поэтому я могу принять предложение о переносе времени дуэли. Чтобы вы имели возможность подготовиться к поединку основательнее.

Казарян гордо вскинул голову.

– Я не слепой и заметил ваш перстень, Никита. Что ж, мне будет приятно победить мастера. А если мастер победит меня – такова судьба, никто меня не осудит. Я в более выигрышном положении, не так ли? Проигрыш не так позорен, выигрыш вдвойне приятен.

– Пожалуй, так. Кроме того, я не собираюсь вас убивать.

– Не могу дать таких гарантий со своей стороны. Когда дерешься с мастером, используешь любую его ошибку. Не уверен, что смогу ограничить удар.

Откровенно и справедливо. Казарян даже начинал мне нравиться. Вспыльчивый, несколько навязчивый – но имеет правильные представления о чести и достоинстве. Впрочем, был бы он отъявленным негодяем, его бы уже давно закололи. Наверное, и ему, и мне сегодня утром не повезло. Не то настроение, плохое стечение обстоятельств.

– Начнем?

– Начнем, – кивнул Руслан.

Доктор присел на поваленный ствол сухого тополя, лежавший между сосен. Секунданты заняли положение на противоположных краях поляны. Они могли только наблюдать. Мы с Казаряном обнажили шпаги.

После нескольких взаимных выпадов я обнаружил, что дерется промышленник неплохо. Он, несомненно, проводил довольно времени в фехтовальном зале – когда-то. Сейчас движения стали более расхлябанными – и более порывистыми. Наркотиком нельзя восполнить пробелы в потере физической подготовки. А выигрыш в скорости ухудшает точность.

Первые пять минут я только оборонялся – это было совсем не сложно, атаки противника казались довольно вялыми. Впрочем, может быть, он хитрил? Может, на самом деле Руслан – мастер школы золотой розы и сейчас играет со мной? Хорошему фехтовальщику под силу казаться плохим – и ждать момента. А расширенные значки, амфетамины – все это может быть и игрой, и трагедией мастера. Вообще вся эта ссора могла быть подстроена моими недоброжелателями, которых в городе, не стоит себя обманывать, достаточно.

Быстрая атака, в результате которой клинок Казаряна едва не задел мое плечо, удачное отражение контрвыпада – который я не собирался делать смертельным, хотя противник вроде бы открылся…

С каждой минутой движения Казаряна становились более уверенными. То ли он входил в боевой раж, то ли вброшенный в кровь адреналин сжигал наркотические эффекты сознания – скорость сохранялась, разболтанность пропадала…

Я начал атаковать. Обманный удар, отбил клинок противника, выпад… Казарян успел уйти от удара. Не мудрствуя лукаво, я повторил комбинацию – и едва не напоролся на чужой клинок.

Вновь ушел в оборону. Открылся, предлагая бить… Не подействовало. Открылся еще раз. И еще. Наконец Казарян решился и нанес удар. Я отшвырнул его шпагу. Отличный момент для удара. Но бить я не стал – только кончиком клинка рассек кожу на левой стороне груди противника. И сделал шаг назад, принимая оборонительную позицию.

– Предлагаю считать инцидент исчерпанным.

Казарян опустил шпагу. Лицо его было злым.

– Надо было бить! – закричал он. – Я не признаю себя побежденным!

Лицо секунданта-армянина обиженно вытянулось. Он прекрасно видел, что я остановил удар, который мог достать до сердца. И готов был это признать. Но подводить друга не хотел.

– Я не предлагаю вам сдаваться, Руслан. Будем считать, что бой шел до первой крови. Она пролилась.

Черная рубашка Казаряна действительно начала пропитываться кровью – под аккуратным разрезом, почти не видимым на добротной ткани.