История античной философии - Владимир Файкович Мустафин

мысли о бессмертии души явилась мысль о грехопадении души. Ход рассуждения здесь следующий. Бессмертие души выводит её из сферы вещественно-материальной реальности и придает ей божественный статус. При таком статусе душе находиться в теле невыносимо. И если душа все же связана с телом, то этому надо найти объяснение. Это объяснение как раз и состоит в том, что душа когда-то и каким-то образом совершила нравственное преступление, грехопадение. В наказание за это преступление душа вынуждена пребывать в человеческом теле как, метафорически говоря, в узах, или как – по иной метафоре – в могиле. Жизненная цель человека состоит в том, чтобы строгим осуществлением нравственных предписаний очистить душу от последствий изначального грехопадения, и тем самым обеспечить ей, душе, в будущем её существовании лучшую участь. Но эта цель не может быть достигнута временем одной только индивидуальной человеческой земной жизни. Поэтому естественно предполагать – а верой это предположение закрепить как несомненную истину, – что многократное, а практически даже и бесконечно многократное, перевоплощение души в разные тела даст ей время и возможность достигнуть чаемого нравственного очищения, и тем самым оправдаться перед Богом в своем изначальном грехопадении и возвратиться в сферу истинного бытия – царство Божие. Сами категории греховности и вины за неё перед Богом свидетельствуют о совсем ином, чем у греков, типе религиозных переживаний, свойственных именно египетской религиозной культуре с её глубокой меланхолией, по сравнению с которой религиозные переживания тогдашних греков выглядят до карикатуры плоскими и инфантильно оптимистическими[28].

Философская сущность учения Пифагора была изложена Филолаем (470-385) из Кротона, который был, по преданию, учеником ученика самого Пифагора. Основой мироздания является «гармония», т.е. правильное соотношение частей. Это правильное соотношение частей обеспечивается числовой пропорцией между этими частями. Это значит, что основой мироздания является математическая законосообразность. Символически эта математическая законосообразность обозначается как «число». Всё имеет «число» – и человек, и окружающая его действительность. Человек потому и может познавать окружающую действительность, что в основе этой действительности находится то же, что является и его собственной основой – «число», математическая законосообразность. Очевидно, что гносеология Пифагора есть модификация гносеологического рационализма, ибо математическая законосообразность действительности относится к рациональному осмыслению действительности как вид к роду.

Рационализм Пифагора подкрепляется и еще одним источником его ученой эрудиции – вавилонской астрономией, знание о которой было Пифагором усвоено в самом Вавилоне (как мы это уже знаем из его биографии). Эта астрономия носила чисто описательный характер: письменная фиксация результатов наблюдений за Солнцем, Луной и планетами Меркурием, Марсом, Венерой, Сатурном и Юпитером (в древности знали только эти пять планет). Эти наблюдения сводились к подсчёту оборотов Солнца, Луны и планет вокруг Земли (ведь именно так представляются движения небесных тел для наблюдателя), фиксации лунных и солнечных затмений (и обнаружению периодичности этих затмений), установлению лунных и солнечных месяцев и годов (и закономерных отношений между этими годами) и т.д. Результаты же этих наблюдений выражались в числах. Так что практически астрономия совпадает с математикой, в данном случае – с арифметикой. А если это так для небесной сферы, т.е. если математической законосообразности подвержены все события в небесном мире, то естественно утвердиться в мысли, что и события в поднебесной сфере, в земном мире, подвержены той же законосообразности. Ведь законосообразность должна быть одной и той же для всех частей действительности.

Пифагор: произошедший от Бога мир конечен, устроен по числу, мере и гармонии.

Рационально-математическое отношение к окружающей действительности приводит к следующим выводам. Произошедший от Бога мир, во-первых, конечен, а, во-вторых, устроен по числу, мере и гармонии, потому что только ограниченное и конечное может быть исчислено и измерено. Вся доступная зрению вселенная имеет шаровидную форму. И земля имеет форму шара, и остальные небесные тела также имеют форму шара. Весь мир по своему изумительному устройству есть «космос», т.е. изящная конструкция, красота (в этимологическом смысле греческого слова «космос»), в противоположность неустроенному и беспорядочному хаосу. Этот миропорядок приспособлен к существованию в нем людей. Но люди не единственные обитатели этого мира, и при этом они не занимают высших степеней в иерархии живых существ. Выше людей стоят духовные существа – Бог, боги, служебные духи и души героев. Ниже – животные и растения. Срединное положение людей легко объяснимо: по телу они принадлежат к животным, по душе – к духовным существам, приближенным к Богу. При этом пифагорейская антропология делает различие между душой и духом.

Пифагор: наличие бессмертного и разумного духа уподобляет человека богам.

Душа есть просто жизненная сила, обусловливающая возможность, как бы мы сейчас сказали, биологического существования. А дух приходит в человеческое тело уже после возникновения этого тела извне, из духовно-божественного источника, и основное качество духа есть именно мышление, разум. Бессмертие принадлежит только разумному духу человека, а не душе как просто жизненной силе, судьба которой та же, что и у всех животных – смерть вместе с телом. Наличие бессмертного и разумного духа уподобляет человека богам.

Подробность, относящаяся к душе, следующая. Душа (жизненная сила) не имеет разумности, она имеет чувствования (страсти) и желания. Сущность желания состоит в побуждении к практическим действиям, имеющими целью осуществить то или иное чувствование. Ум локализуется в голове человека, чувствования – в груди (сердце), желания – в чреслах. Вся эта антропология стала образцовой для всей последующей греческой философии. А отождествление разумности с бессмертием человеческого духа, уподобление человека по этому качеству разумности Богу явилось, скорее всего, самым важным вкладом Пифагора в возникновение важнейшего направления всей греческой философии – рациональной гносеологии. Классическим выразителем этой гносеологии оказался впоследствии Платон. Но Платон был явным последователем мыслей Пифагора, с которыми он познакомился по сочинениям Филолая.

Роль Филолая в истории древнегреческой философии своеобразна. С одной стороны, он явился единственным источником знаний о философских взглядах Пифагора, из которого последующие мыслители брали эти сведения. Самый яркий пример такого получения информации об учении Пифагора – тот же Платон. Но, с другой стороны, Филолай не был ни непосредственным учеником Пифагора, ни учеником непосредственного ученика Пифагора. Он был учеником людей, которые называли себя учениками Пифагора, но на самом деле таковыми учениками в строгом смысле слова не были. Под учениками в строгом смысле надо понимать тех учеников, которые были в школе Пифагора в качестве именно «учащихся». Тех, кто находился на подготовительной стадии обучения и которых называли «слушателями» – «акусматиками»[29], – учениками в строгом смысле этого слова не были. Поэтому Филолай излагал, в сущности, не учение Пифагора, а то учение, которое, хотя и приписывалось Пифагору, но в действительности ему