Глубокая страсть - Дженнифер Льюис

— Когда ты смотришь на что-то каждый день, ты перестаешь это видеть. Ты спал под этой фреской так долго, что она стала для тебя просто потолком. Я разглядывала ее какое-то время, и мне посчастливилось увидеть, как преломляется на ней свет, и я заметила, что поверхность не полностью ровная. Фреске, должно быть, около тысячи лет или даже больше, но только если ее наносили правильно, если художник рисовал по свежей влажной штукатурке. Твоя была выцветшей и отслаивалась, так что я подумала, что стоит приглядеться повнимательнее.

— Может, ее просто плохо сделали? — предположил Джек. — Как ты узнала, что под фреской еще один рисунок?

— Ты удивишься, насколько часто под верхним слоем оказывается еще один рисунок, прошедший через руки аукционистов и галерейщиков. Как и пираты, художники — это кучка бессребреников, вынужденных довольствоваться тем, что попадется под руку. — Вики улыбнулась той соблазнительной, почти кошачьей улыбкой, от которой кровь в его жилах закипела. — И моя интуиция меня не обманула. Кто угодно мог вычислить это, будь у них шанс взглянуть на фреску. Но твои предки были достаточно умны, спрятав ее так, чтобы только самые близкие люди могли ее увидеть.

— Если бы мои предшественники проводили ночи с более умными женщинами, они бы давно уже обнаружили корабль и его сокровища.

— Я содрогаюсь при одной только мысли, с кем или чем спали твои предки. — В ее глазах сверкнула ирония. — Покинул ли кто-нибудь из них этот остров по доброй воле?

— Мой отец. Правда, по судебному предписанию, без вариантов. Все остальное он уже проиграл или пропил. Так что это единственное, что он оставил моей матери после развода.

— А где сейчас твоя мама?

— В Майами, на южном побережье. Ей и ее новому мужу гораздо больше нравятся вечеринки, чем охота за пиратскими сокровищами.

— Везет же ей! Она исчезла и превратила свою жизнь в сказку.

Улыбка появилась на его лице.

— Отсюда вопрос: собираешься ли ты сделать то же самое?

Что-то промелькнуло в ее глазах.

— Время покажет.

Его вопрос испугал Вики. Она потянулась за уже высохшим купальником. Пока она надевала его на свое гибкое тело, новая волна желания немедленно охватила Джека. Затем она обернулась полотенцем и встала у борта яхты, глядя поверх воды, где над горизонтом уже едва забрезжил рассвет.

— Мы можем вернуться назад?

Джек подавил тяжелый вздох. Он хотел бы остаться здесь с ней на неделю, чтобы никто не тревожил их и внешний мир значил бы не больше, чем мигающее оповещение на его телефоне.

— Если вы настаиваете, миледи.

— Настаиваю. — Вики улыбнулась. — Ты же знаешь, девушке нужно попудрить носик.

Джек рассмеялся при одной мысли о Вики, пудрящей носик. Хотя кто знает, может, и пудрит. Он заставил себя подняться, схватил плавки и направился к капитанскому мостику, успокаивая себя мыслью, что чаша, если она вообще когда-то была там, вероятно, спрятана глубоко в песке и коралловых рифах. И на то, чтобы найти ее, уйдет достаточно много времени.

Уснули они в спальне Джека под старинной фреской. Вики проснулась первой и села в кровати, когда воспоминания о минувшем дне и ночи вернулись в ее отдохнувшую после долгого сна голову: «Мы спали вместе. Невелика беда. Ничего больше… Не так, как это было в первый раз. Но, черт возьми, это было великолепно!»

Она осторожно соскользнула с кровати, стараясь не разбудить Джека. Быстро взглянув на него через плечо, она поняла, что он все так же опасно хорош. И что еще хуже, он лежал с открытыми глазами и смотрел на нее.

— Беспокоился, что я предприму попытку к бегству? — спросила Вики.

— Нет. — Его рот искривился в высокомерной ухмылке, и ее пронзила вспышка желания. — Слишком далеко плыть.

— Поспи еще. Я хочу побыть одна.

Вики не смотрела на него, пока говорила это, но надеялась, что ее голос звучал решительно. Ей действительно было нужно время, чтобы побыть наедине с собой и обдумать происходящее. Нет ничего хуже, чем оказаться смытой волной событий и быть выброшенной на берег неизвестно где и откуда нет пути назад.

Она схватила трусики, сарафан из своего ящика, телефон и выскользнула из комнаты.

Оказавшись снаружи, Вики оперлась спиной о стену и сделала глубокий вдох. Какая ночь! Ни один мужчина не занимался с ней любовью так, как Джек. В чем же разница? Он обнимал ее с такой страстью и уверенностью. Трудно поверить, что он не любит ее. Может, он за все берется с таким энтузиазмом? Вики отлепилась от стены и направилась в кухню, где налила себе стакан апельсинового сока. Она поморщилась от кислого вкуса и передернула плечами: «Джек Драмонд. Опять…» Она действительно думала, что сможет избежать секса с ним?

Пара друзей оставила ей сообщения на телефоне, спрашивая, где она. Вики никому не сказала о своей поездке во Флориду. Она не хотела, чтобы кто-то знал, во что она ввязалась, на тот случай, если она струсит. Или провалит дело. Семнадцать пропущенных звонков. И все с одного номера. Лео Паркер. Он звонил семнадцать раз и не оставил сообщения? Она уже собралась перезвонить ему и сказать все, что о нем думает. Но не стоило наживать себе врагов, особенно в ее мире, где все знали друг друга.

Вики услышала мягкие шаги в коридоре. Тигр на охоте. Она проклинала свое тело за мгновенный отклик на близкое присутствие Джека Драмонда. Почему он снова имеет над ней такую власть?

«Это всего лишь страсть. Он большой, сильный и мужественный, а тебе не хватало сексуального удовлетворения слишком долго, — думала она. — Да, все верно».

— Не смог держаться подальше, да? — Вики окинула его тяжелым взглядом, как только он вошел в комнату.

Ей стоило огромных усилий отвести взгляд от его гладкой, покрытой бронзовым загаром груди.

— Не-а.

Его уверенность в себе умиляла и приводила в бешенство одновременно. Джек Драмонд никогда не считал нужным делать что-то незаметно или умерить свой пыл. Он был просто… Джеком.

— Я решил приготовить тебе завтрак. Не похоже, чтобы ты умела готовить.

— Ненавижу готовить.

— Я помню. Поэтому я собираюсь сделать вафли с папайей.

У нее заурчало в животе.

— Думаю, это будет просто фантастика.

От его улыбки у нее сжалось сердце. «Ну почему он может быть таким милым? Высокомерный, самоуверенный, даже отвратительный…» Но под выжженной солнцем кожей можно было разглядеть честного хорошего парня. «Хороший… Да, но только до тех пор, пока тебе не придется зависеть от него», — одернула себя Вики. Она также напомнила себе, что он ценил свою независимость, свою свободу превыше всего остального, и, если кто-то забудет об этом хоть на мгновение, тот рано или поздно извлечет жестокий урок.

Но она не собиралась снова допустить подобную ошибку.