Кадры решают все! - Светлана Алешина

— А может быть, вы еще знаете, где работает сын Морозовой? Ведь он уже наверняка взрослый.

— Да большенький мальчонка, — кивнула старушка. — А где работает и работает ли вообще, нет, не знаю. Как-то не было об этом разговора. Видела только, как нынче выходил куда-то. Может, скоро и вернется.

— Что ж, спасибо, что помогли, — поблагодарила я женщину и сразу направилась к своим.

— Ну что? — спросил у меня Кряжимский, едва я только села в машину.

— Думаю, следует подождать. Женщина говорит, что Морозова, оказывается, такая у нее фамилия, жила с сыном. Утром он куда-то ушел. Но куда, она не знает.

— А если на работу? Так что ж, мы его тут сутки ждать будем? — вздохнула Маринка расстроенно.

— Не думаю. Старушка сказала, что парень большенький, но не большой, а значит, вряд ли работает.

— Так мы ж его в лицо не знаем, — спохватился вдруг Ромка. — Как же поймем: он ли идет.

— А тебе, дорогуша, — опередила меня Широкова, — придется между машиной и его дверью маячить. Или ты еще не понял?

— Ладно. Едем в редакцию, иначе вы тут передеретесь, — приняла я решение, понимая, что и в самом деле наше ожидание может затянуться. — Наведаемся сюда позже.

Виктор завел машину, и мы тронулись в обратный путь.

После обеда я вновь попросила Виктора отвезти нас к дому Морозовой. На этот раз я не стала брать с собой всех коллег, прихватив только Ромку, которому просто не сиделось на месте.

В этот раз нам повезло. Илья оказался дома и даже согласился с нами поговорить, как только я объяснила ему, кто мы и чем занимаемся. Он пригласил нас в квартиру, на ходу объясняя:

— Честно сказать, мне все равно, кто расследует это дело. Главное — чтобы убийцы матери были наказаны.

— Почему убийцы во множественном числе? — следуя за невысокого роста пареньком в светлой майке фирмы «Адидас», поинтересовалась я.

— Ну, не знаю. Мне просто так кажется. Не один же человек тут все так вверх дном перевернул. А может, и один. Сейчас я жалею только об одном: что меня в тот день не оказалось дома. Мы с друзьями как раз на дне рождения были. Вернулся я поздно, навеселе, а тут такое…

Илья вздохнул и повернулся к нам лицом. Я заметила, что жилка на его виске нервно подергивается, а и без того яркие веснушки на побледневшем лице стали еще более заметными и четкими. Мне стало жаль паренька, но сделать я ничего не могла.

— Да вы присаживайтесь, — предложил молодой хозяин, возраст которого я бы определила в пределах лет этак двадцати двух.

Я присела на небольшой новый деревянный лакированный стул и стала изучать интерьер. Кухня, где мы сейчас находились, была очень маленькая и уютная. Все предметы мебели здесь были подобраны по цвету и тону. Даже мягкий уголок, насколько я могла судить, из-за нестандартной планировки был выполнен на заказ. Широкий подоконник украшали цветы в одинаковых пластиковых горшках. Посуды нигде разбросано не было, что указывало на аккуратность хозяина. Это было необычно, учитывая, что парень уже более недели живет один, да и в доме наверняка собирались родственники, чтобы почтить память умершей.

— Вы сами здесь прибираетесь? — не удержавшись, полюбопытствовала я.

— Сам. Мать с детства к чистоте приучала. Говорила, что в армии пригодится. А меня не взяли. Плоскостопие, — пояснил Илья.

Затем сам сел напротив Виктора с Ромкой и, кашлянув, спросил:

— А вы что хотели узнать?

— Немногое. Но давайте лучше сделаем так: вы сами мне все сейчас по порядку расскажете, а я уж потом задам вопросы, если они возникнут.

— Согласен, — не задумываясь ответил паренек и сразу принялся рассказывать о случившемся: — В общем-то, как я и сказал, — почесал он нос, — я пришел поздно. Где-то около десяти вечера. Дверь была закрыта, но она у нас просто захлопывается. Я отпер ее, и вошел. Разулся, а только потом включил свет. Бардак в коридоре немного насторожил меня, но я не придал этому значения, решив просто, что мать устроила очередную генеральную уборку. Но когда вошел в зал, заметил на полу что-то темное. Включил свет, а там она…

Парнишка снова с силой потер кулаком нос, на несколько минут отвернулся в сторону, явно пряча от нас свои следы, и только потом продолжил:

— Ну, вызвал сразу «Скорую», ментов. Не думал сначала, что она умерла. А проверить сам боялся. Так она и лежала, пока милиционеры не приехали. Они тут все осмотрели, тело забрали и велели составить список того, что исчезло.

— И вы составили?

— А то. Я ж не хуже мамы знал, что у нас где лежит. Эти гады золото ее все забрали: сережки, колечко и цепочку, что бабка ей подарила. Да это мелочи. Мать на днях еще денег сняла со счета, она их всю жизнь копила. Собирались мне квартиру купить. А они…

Илья раздраженно ударил по столу.

— Собственными руками задушил бы.

— Сколько было денег? — спросила я осторожно.

— Двести с чем-то тысяч. Да что там деньги, — он закрыл руками лицо и добавил: — Мать не пожалели.

За словами послышались всхлипы. Мы с Виктором молчали. Когда же наконец Илья вновь сумел взять себя в руки, я спросила:

— Скажите, а вы верите в то, что вашу мать убила Бабенкова?

— Менты так говорят, но это вряд ли. Что у нее, своих денег, мало, чтобы нас обворовывать. И потом видел я ее, — утираясь, продолжил Морозов, — вроде бы женщина хорошая. Вряд ли это она. Копы видно просто подставить ее решили, а может, кто и еще постарался.

— Я тоже так думаю, — неловко замявшись на стуле, поддержал представителя своего поколения Ромка.

— У вас есть какие-нибудь родственники в этом городе? — снова спросила я.

— Нет, — замотал головой парень. — Совсем почти никого. Так, тетка какая-то дальняя, но она с нами даже и не роднилась никогда. А больше никого.

— А друзей материных кого-нибудь знаете? — решила я проверить еще одну возникшую в голове версию. Может, ее хотели «по старой дружбе» убрать, коллеги например постарались?

— Ну-у, — Илья задумался. — Друзья-то, наверное, были, но только домой она никого не водила. Говорила: люди сейчас завистливые.

— А где она работала?

— На заводе главным бухгалтером. Там у них всякие стройматериалы производят, а своим даже по дешевке продают. Мать обычно брала, а потом перепродавала дороже.

Я задумалась. Слишком уж гладко и славно все выходило: добрая, не особенно общительная женщина, домой к себе никого не водила, родственников не имела. Кто же тогда и как узнал о том, что у нее есть какие-то средства и решился ее убить ради них? Я почему-то все больше верила в то, что убийство было совершено ради денег. Оставалось только выяснить, кто его совершил и каким образом связана со всем этим Бабенкова. Но вот как это сделать, я пока не знала.