Солнце и луна - Патриция Райан

Филиппа чуть было не возразила, что совсем не хотела унизить его, что говорила в широком смысле слова. В конце концов, в случившемся была и ее вина. Она уступила, вместо того чтобы продолжать отбиваться. И это притом, что за годы учебы у нее накопился целый арсенал средств борьбы с любовными авансами! Никогда еще она не позволяла себе так далеко зайти.

А все потому, что никогда ей не случалось испытывать столь властного тяготения.

И вот это главная ошибка. Они с Хью не пара. Он человек распутный, пусть даже и обаятельный, и привык к легким победам. Он даже не потрудился скрыть, что решил попользоваться тем, что подвернулось под руку. Она совсем другая, она понимает, что свобода и разврат – вещи разные. Отдаться мужчине такого сорта для нее означает в полном смысле опозорить себя. И зачем только она допустила этот поцелуй!

– На успех, сэр Хью, может рассчитывать только тот, кто способен меня понять, – произнесла девушка надменно.

– В таком случае, миледи, у меня нет и шанса. – Когда Хью поднял и перекинул через плечо ранец, Филиппе показалось, что он улыбается. – Спасибо, что предупредили, не то бы я зря потратил время.

И он удалился в сторону особняка.

Вестминстер

– Мне это не по душе.

Хью стоял у окна и смотрел на залитый солнцем внутренний дворик. В дальнем углу в ожидании вызова сидела Филиппа де Пари, уткнувшись в одну из своих заумных книг. Хью первым предстал перед лордом Ричардом, чтобы изложить свое мнение о ее пригодности для готовящейся миссии и получить распоряжения. Выслушав их, он пожалел, что не вернулся без Филиппы.

– От женщины замужней или невинной я бы этого не потребовал, – сказал юстициарий в ответ на его замечание. – Но вы сами сказали, что леди Филиппа… не обременена условностями.

Похоже, лорд Ричард знал этот маленький факт заранее, но не потрудился довести до сведения Хью – возможно, желая уточнить, какова доля правды в слухах о Филиппе.

– Нам это только на руку, – продолжал он, – раз уж она сторонница короля. К тому же интересующий нас человек с ней знаком. Она просто создана для этой миссии.

– И все-таки мне это не по душе, – повторил Хью, когда виновница спора подняла голову от книги и улыбнулась, глядя на щенков, затеявших возню у ее ног.

С этой улыбкой она выглядела юной и невинной, и трудно было поверить, что накануне она с таким пылом ответила на его поцелуй… а потом, когда Хью вознамерился этот пыл утолить, поставила его на место.

– Мне тоже не слишком это нравится, – признал юстициарий со вздохом. – Ну и что же? Главное, чтобы план сработал. И он сработает. Поймите, это единственный шанс доказать вину королевы!

Повернувшись, Хью увидел лорда Ричарда стоящим за своим необъятным столом, который, тем не менее, терялся в просторном, роскошно обставленном помещении, где все стены были расписаны с любовным тщанием. Юстициарий взирал на своего подчиненного, скрестив руки на груди. Он выглядел весьма величаво в черных с золотом одеждах и с благородными сединами над высоким лбом. Это был человек выдающегося ума.

– А если она откажется?

– Подзадорим ее. Она ведь азартна, не так ли?

«Да уж, черт возьми», – мрачно подумал Хью и кивнул. Юстициарий вызвал лакея и отправил его за Филиппой.

– Ваше настроение тревожит меня, сэр Хью. Я не требую от людей вроде вас слепого повиновения, однако надеюсь, что, взявшись за дело, вы доведете его до конца.

– Разве бывало иначе?

– Не бывало, верно, но до сих пор вы не имели ничего против моих поручений. Появление леди Филиппы словно выбило почву у вас из-под ног.

– То, что она выбирает любовников по убеждениям, не означает, что она захочет стать… стать…

– Даже сомнительная репутация леди Филиппы не заставила бы меня послать ее на такое – в конце концов, она знатная дама, а не городская потаскуха. Однако другой кандидатуры у меня нет. А сколько просчетов! Мне не нужно было писать, что у нее есть выбор, а вы попусту истратили угрозу расправы над ее дядей ради того, чтобы залучить ее в Вестминстер. Надо было пригрозить, что ему выпустят кишки, если она ответит мне отказом.

– Даже такой мерзавец, как я, не на все способен, – хмуро заметил Хью.

– Неужели? – Юстициарий улыбнулся. – Это не пришло мне в голову. – Улыбка померкла. – Тем не менее, я прошу вас… нет, я требую, чтобы вы даже не пытались отговорить леди Филиппу. В конце концов, если она согласится, значит, это для нее вполне приемлемо.

Хью не считал, что одно непременно следует из другого. В случае с Филиппой все было неясно, зыбко, непредсказуемо. Испытания, которым он ее подверг, ничего не доказали и не опровергли. Она так и осталась для него загадкой.

– Леди Филиппа де Пари! – объявил лакей, пропуская девушку в дверь.

Юстициарий представился ей, излучая обаяние, как и пристало дипломату. Хью ограничился кивком. Лорд Ричард потребовал вина, а когда лакей удалился, галантно усадил гостью на один из резных стульев с высокой спинкой. При виде роскошных фресок во всю стену на лице девушки промелькнуло удивление, а красочная карта мира над камином заставила ее глаза слегка округлиться.

– Живописная отделка помещений – моя слабость, – благодушно заметил юстициарий, занимая стул напротив. – Надо сказать, единственная. Что вы скажете о фресках?

Филиппа помедлила, и Хью вдруг понял, что она думает о них то же, что и он сам: лучше уж совсем ничего, чем так много.

– По правде сказать, милорд… – она огляделась, прочла по губам Хью слово «замечательны» и договорила: – они замечательны.

– Я подумываю украсить и потолок! – воскликнул лорд Ричард, расцветая. – Колесо Фортуны или, скажем, Порок и Добродетель. Как, по-вашему?

Филиппа глянула на Хью. Тот пожал плечами.

– Порок и Добродетель кажутся мне более… назидательными.

– Вот именно!

Лакей поставил на столик вино и вазу с фруктами. Юстициарий непринужденно откинулся на стуле с кубком в руках, жестом предложив Хью соседний стул.

– Вам знакомо такое имя – Олдос Юинг? Вы встречались с ним в возрасте семнадцати лет. Он несколькими годами старше вас.

– Англичанин? Я припоминаю некоего Олдоса из Тоттиема.

– Это он. Младший сын барона, в четырнадцать лет принял сан, годом позже поехал в Париж изучать право. Образованный, обаятельный… – лорд Ричард помедлил, – и, насколько мне известно, красивый.

– Да, он так полагал, – подтвердила девушка, не отводя взгляда.

– Он ведь был влюблен в вас?

– Безответно.

– Тем не менее, он на коленях умолял вас стать его женой вопреки обстоятельствам вашего рождения и готов был поступиться церковной карьерой ради брака с вами. Отказ явился для него сокрушительным ударом. Теперь он законовед и дьякон, законченный карьерист и изворотливый политик. Духовный сан нисколько не мешает ему вести светскую жизнь. Он ни в чем себе не отказывает, хотя и не афиширует своих связей с женщинами, надеясь однажды стать архидьяконом.