Строитель империи - Василий Сахаров

Крепкий губастый мужик, которому предстояло стать первой ритуальной жертвой, покорно, с какой-то обреченностью в каждом движении, двинулся к алтарю, перед ним скинул на камни площади автомат и разгрузку с боеприпасами, встал над желобом и подставил свою грудь под удар абатагати. Одаренные зулусов не медлили, один из них ножом вскрыл грудную клетку воина, после чего засунул в рану правую ладонь и, резко дернув, вскинул над головой сердце добровольца, отдавшего жизнь во имя возрождения бога.

– Ху-ху! – Вскидывая над собой оружие и потрясая им, вновь начали пританцовывать «новые нгуни». А абатагати Мдлака, подпрыгивая вверх, перемещался между ними, припадал к земле, кувыркался и наносил удары по людям своим импровизированным кнутом. Вторая жертва. Третья. Четвертая и пятая. Воины мятежников шли на смерть, а братья Мдлаки резали их как скот, направляли человеческую кровь в желоб, который спускал ее куда-то вниз, а сердца горкой складывали на грязный побуревший алтарь.

Исступление толпы росло с каждой минутой; погруженные ритмичными криками и движениями в транс негры не обращали совершенно никакого внимания на то, что творится вокруг них. А снизу, из-под земли, как ответ и отклик всем действиям на поверхности, шло какое-то необъяснимое движение, эманации удовольствия и удовлетворения, которые подстегивали танец негров. И подобно другим «акинакам», чувствуя это, Куликов решил, что наступил благоприятный момент для уничтожения целей, и после того, как Мдлака перешел к седьмому десятку «добровольцев», он отдал команды:

– Внимание! Приготовиться! Работаем!

Треск выстрелов вклинился в шум толпы. Вспышки озарили крышу здания, на котором находились Меченые, а выпущенные из модернизированых АК-104 пули вынесли мозги так и не почуявших опасности истинных абатагати. Одаренные народа зулу, словно подкошенные, рухнули на древние камни. Воины «новых нгуни», не зная, что происходит с их лидерами и духовными наставниками, замерли в ступоре. А из подземного убежища выплеснулась концентрированная волна злости, которая, как заметили Меченые, даже сдвинула с места тяжелую алтарную плиту.

– Не останавливаемся! – подбодрил «акинаков» Куликов и первым, держа в руке меч, с семиметровой высоты спрыгнул вниз.

За капитаном последовали остальные офицеры. И без промедления, пробиваясь к телам павших абатагати, которым следовало отсечь ладони с отпечатками пальцев, они врубились в толпу. Куликов и прикрывающий его Дава, наоборот, пошли по краю площади. Их дополнительная задача уничтожить тело того, кому поклонялись негры. Удары мечей расшвыривали и кромсали тела мятежников, и они, видя перед собой мимикрирующие и быстро перемещающиеся тени, в ужасе разбегались кто куда. Над массой человеческих голов разнеслись истошные крики, и наэлектризованная толпа «новых нгуни» впала в дикую панику. И словно стадо лесных животных, бегущих от пожара, они рванулись в джунгли, хотя были такие, кто пытался оказать Меченым сопротивление, вскидывал свое оружие и пытался выстрелить. Но все было бесполезно, против учеников генерал-лейтенанта Некрасова мятежники были словно трехлетние детишки, которые хотели голыми кулаками остановить танки. Таких людей, особо храбрых сердцем, убивали сразу же и без всякого промедления, потому что вокруг них могли собраться остальные мятежники.

Капитана Куликова и старшего лейтенанта Давыдова это не волновало. Они проникли в храмовое строение, откуда на площадь выходили абатагати, и, держа направление на эманации ненависти и злобы, идущие снизу, по новым каменным лестницам, по всей видимости, сделанным совсем недавно, срубая всех, кто попадался им на пути, двигались вниз. Всего Меченые прошли шесть этажей и, перебив до полусотни священнослужителей, оказались в подземном храме, первой его половине. Здесь, у дальней стены, возле четырехметровой статуи, изображающей человека в античных латах, с вытянутым лицом бабуина, их ждало очередное препятствие, десяток местных воинов в темно-сером камуфляже с парой ручных пулеметов и одним станковым, который они не успели поставить на треногу. К бою противник был не готов, негры не ожидали такого быстрого и наглого нападения, и за это они поплатились своими жизнями. Меченые в пару прыжков подскочили к ним и перерезали их как баранов. После этого они на миг остановились и осмотрелись. Вокруг серые стены с потеками плесени, штабеля досок для ремонта, какая-то мебель и помимо входа, лишь один выход, неровный проем в стене за статуей бабуинообразного существа.

– Он рядом, – произнес более опытный и сильный Куликов. – Ты чуешь его, Дава?

Василий прислушался к своим ощущениям и ощутил, что невдалеке, метрах в тридцати-пятидесяти, кто-то пытается рассмотреть его сквозь стены и толщу земли, и этот взгляд не сулит ему ничего хорошего, сплошная угроза и обещание неминуемой и злой смерти.

– Чую, – подтвердил лейтенант, которому на секунду вдруг стало очень страшно.

– Теперь идем осторожно. Если заметишь во мне какую-либо странность, останови меня или одерни. Та тварь, которой местные негры молились и жертвы приносили, вроде бы мертва, но не до конца. А недавно она крови хлебнула и страданий человеческих и сейчас кое-что может, только непонятно что, на мозг надавить или реальной силой нас остановить. Но ты не дрейфь, лейтенант, нас доспехи прикрывают и элементали, и мы по-любому сильнее этого божка. Правда, там еще кто-то есть, вроде бы живой, но это чепуха, уработаем паразита. Приготовь гранаты и термитные шашки! Спалим тут все нахрен и домой!

– Понял!

Дава перекинул на грудь РД с запасом мощных зажигательных боеприпасов производства корпорации «Таль-Ишимит», которая была спецом по огнеметным смесям и зажигательным снарядам, расстегнул молнию и подвесил рюкзак на плечо. После этого Меченые вошли в проем и осторожно двинулись вперед. Куликов держал перед собой меч, а Давыдов, левой рукой придерживая РД, шел с автоматом. Шаги «акинаков» эхом отдавались от стен, а ощущение взгляда и угрозы становилось все явственней.

Однако Меченые не отступали. И через тридцать два шага, каждый из которых Дава считал, они вошли еще в один просторный полутемный зал, освещенный всего лишь тремя факелами. Здесь не было статуй и никакой обстановки, кроме подвешенного на цепях между полом и потолком тяжелого трехметрового саркофага из золота, к которому были подсоединены две пластиковые трубки, одна сверху, другая снизу, наверное, для подачи и оттока крови. А между гробом и входом, сжимая в руках изогнутую саблю из голубой стали, словно защищая последнее пристанище своего господина от незванных пришельцев, стоял еще один абатагати, не учтенный спецслужбами ЮАР. Это был молодой чернокожий мужчина лет тридцати, сильный, широкоплечий и с хорошо развитой мускулатурой. Он был одет как и его братья, которые пали наверху, в одну набедренную повязку, но в отличие от них он не прятал свое лицо за слоем белой глины.

– Вы пришли уничтожить тело нашего господина?! – нервно выкрикнул истинный абатагати.

– Наша цель вы, – ему ответил Куликов. – Но раз уж подвернулась возможность спалить костяк чужого Предтечи или Пасынка Бога, которому вы поклонялись и пытались воскресить, мы это сделаем. К бою, абатагати, не будем словеса сплетать, у нас не американский блокбастер и нет разделения на плохого и хорошего героя, у каждого своя правда.