Fashionopolis. Цена быстрой моды и будущее одежды - Дана Томас

фабрики, а у 30 % собственниками фабрик были члены семьи[172]. «Можете представить себе масштабы попустительства», – говорит она. И коррупции. И казнокрадства. Эти практики ведут к катастрофе, как это было в Нью-Йорке 100 лет назад.

В декабре 2010 г. в десятиэтажном здании швейной фабрики компании That’s It Sportswear неподалеку от Дакки вспыхнул пожар, хотя накануне представители Gap провели там проверку[173]. На месте происшествия наблюдалась привычная картина: запертые пожарные выходы, выпрыгивающие из окон рабочие[174]. Более ста человек получили увечья, 29 погибли. Этим бедствием дело не ограничилось: в период с 2006 по 2012 г. более 500 бангладешских работников швейных предприятий погибли в пожарах на фабриках. Поскольку That’s It Sportswear производила одежду для таких именитых брендов, как GAP, Tommy Hilfiger и Kohl’s, история попала в газеты. Зазвучали призывы к реформам.

Профсоюзы, общественные организации и представители брендов сели за стол переговоров для обсуждения норм безопасности на фабриках и пришли к юридически обязательному соглашению – Договору о пожарной безопасности и безопасности зданий в Бангладеш. Договор оставался неподписанным до зимы 2012 г., когда «Эй-би-си Ньюс» в Нью-Йорке, больше чем через год после катастрофы, подхватила историю That’s It Sportswear и задала дизайнеру Томми Хилфигеру и его генеральному директору вопрос о производстве, ставшем огненной ловушкой. Только тогда PVH Corp., владеющая брендами Tommy Hilfiger, Calvin Klein, Van Heusen, IZPD и Arrow и лицензиями на Michael Kors, Sean John и Speedo, согласилась подписать документ[175]. Шесть месяцев спустя к договору присоединилась немецкая сеть магазинов Tchibo, но других желающих не нашлось, а для того, чтобы соглашение вступило в силу, необходимо, чтобы его подписали хотя бы четыре компании.

Ноябрьским утром, спустя восемь недель после того, как дело с договором по безопасности застопорилось, двадцатитрехлетняя Суми Абедин сидела за своей швейной машинкой на четвертом этаже девятиэтажной фабрики «Тазрин Фэшн» (Tazreen Fashion) в Ашулии в окрестностях Дакки, когда, по ее воспоминаниям, «появился человек и крикнул, что здание горит»[176].

Управляющий и надзиратель уверили работников, что все в порядке.

«Пожара нет, возвращайтесь на свои места и продолжайте работать», – сказали они и заперли дверь цеха[177].

Сработала пожарная сигнализация[178]. Надзиратели и охранники настаивали на продолжении работы, утверждая, что это учебная тревога.

«Минут через пять-семь я почувствовала запах дыма, – вспоминает Абедин, – побежала к дверям на лестницу и обнаружила, что они под замком… С нижних этажей шел дым». Ей удалось добраться до второго этажа, но это был тупик. Лестничная клетка была в огне.

Более 1100 человек оказались заперты. Доступные дверные проемы и лестничные клетки были тесными, а немногочисленные доступные пожарные лестницы пребывали в аварийном состоянии. Рабочие пытались снять с окон решетки. У одного получилось. Он прыгнул. За ним еще один.

«Потом прыгнула я», – рассказывает Абедин.

Она сломала руку и ступню. Работник, который прыгал вместе с ней, разбился насмерть.

В общей сложности пострадало более 200 человек, и как минимум 117 погибли. Половина тел обгорели до неузнаваемости. Это было самое страшное происшествие на швейном производстве со времен пожара на фабрике «Трайангл» веком ранее. Впоследствии обнаружились ярлыки, одежда и документы, подтверждающие, что на фабрике шили вещи для Sears, Walmart и Disney. Все три компании заявили, что «Тазрин» не была их официальным поставщиком.

Примечательно, что, как сообщила мне Лиана Фоксвог, даже после трагедии на фабрике «Тазрин» бренды «не видят необходимости» подписывать Договор о пожарной безопасности и безопасности зданий в Бангладеш. Это позволяет нечистым на руку владельцам фабрик, таким как Сохель Рана, чувствовать себя практически всемогущими.

Сохель Рана был настоящим головорезом[179]. В тридцать с небольшим этот бангладешский делец был известен своим бахвальством и тактикой запугивания конкурентов. Он разъезжал по городу на мотоцикле во главе банды байкеров. Политический спекулянт, Рана сумел подчинить себе чиновников и полицию, которые сквозь пальцы смотрели на то, как он продавал наркотики и разбирался с предполагаемыми врагами. Рана занимался бизнесом вместе с отцом, который продал семейную землю в сельской местности в конце 1990-х гг. и приобрел небольшой участок в городе Савар. При помощи вооруженных охранников он захватил кусок земельного участка у своего бывшего партнера по бизнесу; еще один прилегающий участок он получил, подделав документы. Правоохранительные органы помалкивали. Как говорил один из пострадавших от преступлений Раны, «полицейские боялись».

В 2006 г. Рана построил шестиэтажный комплекс, в котором планировал разместить швейные мастерские, магазины и банк. Строительство шло быстро и обходилось дешево, без оглядки на правила градостроительного зонирования и нормы безопасности. В 2011 г. Рана сумел получить разрешение на надстройку еще двух этажей – как считают жители, с помощью взяток, типичного для Савара способа ведения дел. По свидетельству одного бывшего местного политика, город «рос быстро и хаотично». «Тут великое множество зданий, подобных “Рана Плаза”».

Утром 23 апреля 2013 г. работники пяти мастерских, расположенных в «Рана Плаза», усердно шили, когда здание содрогнулось от взрыва и стена второго этажа раскололась так, что в ней образовалась брешь. «Трещина была настолько широкой, что туда можно было просунуть руку», – вспоминает пять лет спустя Шила Бегум, коренастая молодая женщина, работавшая швеей в Tex Ltd[180].

Перепуганные рабочие хлынули на улицу[181]. Менеджеры вызвали инженера, чтобы он оценил ущерб. Инженер хотел тут же признать здание непригодным для дальнейшей эксплуатации. Сохель Рана, проводивший в «Рана Плаза» встречу с журналистами, был не согласен. «Штукатурка обвалилась, только и всего, – будто бы сказал он. – Не о чем волноваться». Всех отправили по домам, но велели быть на рабочем месте на следующее утро.

Около восьми утра следующего дня, во вторник, Махмадал Хассан Хридой услышал стук в дверь[182]. Его начальник и по совместительству сосед зашел напомнить, что их ждут на фабрике. Хридой, добродушный двадцатисемилетний парень, был в отличном расположении духа. На прошлых выходных он женился на своей беременной подруге, с которой они были вместе уже три года, а двумя неделями ранее сменил низкооплачиваемую работу воспитателя в детском саду на куда более хлебное место инспектора по контролю качества для компании – поставщика New Wave Style Ltd. в «Рана Плаза». Руководство заверило Хридоя, что, поскольку тот силен в математике, он быстро поднимется по карьерной лестнице. «Поэтому я туда и устроился», – поведал мне герой этой истории в 2018 г., пока мы обедали в KFC в Саваре.

Он послушался своего начальника и вышел на работу, как и все остальные, включая Шилу Бегум. «Я была в панике», – вспоминает она, пока мы шагаем рядом по пешеходной дорожке в Саваре под палящим полуденным солнцем. По словам