Врач без комплексов - Юлия Алейникова

Может, потому, что одет он был несколько оригинально. Дорогой, элегантный, но явно не деловой костюм густого синего цвета, рубашка с воротником стойкой, шелковый шарф, кашемировое полупальто весьма смелого оригинального фасона.

«Может, артист или музыкант?» — без всякого интереса или удовольствия размышляла Женя, имевшая в недавнем прошлом весьма широкий круг знакомств в творческой среде и никакого интереса к ее представителям более не испытывавшая.

— Я маг, — ответил как бы между прочим, потягивая из крохотной рюмочки вонючую лакричную настойку, Лаврентий. Женя лакрицу терпеть не могла. И хотя ответ был дан небрежным, намеренно легкомысленным тоном, она поняла, что ее визави отвечать было приятно и он ожидает от барышни определенной реакции.

Поскольку Женя все еще ощущала некоторую вину перед своим новым знакомцем, то снисходительно решила ему подыграть.

— Маг? То есть волшебник? — вытаращив на Лаврентия удивленно-восхищенные глаза, переспросила она. — Настоящий? А где же ваша волшебная палочка? — А потом встрепенулась и, отставив в сторону бокал с кофе по-венски, облокотившись на стол, потянулась к «таинственному» собеседнику. — А вы исполняете желания?

— Нет. Я же не золотая рыбка, — снисходительно улыбнулся он. — А волшебная палочка мне не требуется. Я не Гарри Поттер, — проговорил он, но, заметив тень огорчения на лице собеседницы, добавил доверительным голосом: — И тем не менее творить чудеса я могу. Вот, например, … — И он взял Женькину ручку в свою большую холеную ладонь с длинными музыкальными пальцами и, не глядя на нее, подержал несколько секунд, устремив взгляд в пространство. Потом отпустил руку и посмотрел на девушку серьезными, немного печальными глазами. — Боюсь, Евгения, что ваши нынешние сомнения не беспочвенны. Я вижу темный силуэт у вас за спиной, и он явно взывает к вам и просит о помощи.

— Что? — Жене показалось, что над ней решили подшутить. Либо остроумные коллеги из соседней редакции со своей дурацкой программой розыгрышей, либо Светлана Игнатьевна, обиженная на Женьку за свой драгоценный роддом. Последнее было абсурдом.

Она мгновенно насупилась, откинулась на спинку кресла и криво усмехнулась в ответ Лаврентию.

— Как интересно! А скажите, силуэт согласие на интервью даст в обмен на помощь?

— На интервью? — озадаченно нахмурился Лаврентий. — Я пока не понимаю насчет интервью, но речь идет об убийстве этой девушки.

— Об убийстве? — все еще насмешливо кривясь, переспросила Женя, пытаясь вспомнить, с кем она обсуждала историю Лениной гибели, а заодно и тайну пропавшего ребенка. Как ни странно, но выходило, что ни с кем. Даже Володе она не рассказывала о своих сомнениях и подозрениях, и маме, и Лизе, и Ольге, и уж тем более Платону. А на работе и вовсе не говорила. Женя озадаченно нахмурилась и пытливо взглянула на Лаврентия. — Так о каком убийстве идет речь? — спросила она строго.

— Убийстве этой девушки, — серьезно повторил маг, ничуть не смущаясь. — Она очень хочет, чтобы вы продолжили расследование, и про мужчину какого-то говорит, но я не понимаю, — покачал он головой. — Я, знаете, так вот сразу не могу глубоко копать, мне для этого сосредоточиться надо. Имя человека узнать, может, вещь его подержать, к тому же я сейчас выпил немного, а это совсем плохо. Так что извините, — пожал он плечами.

— Лаврентий, вы что, экстрасенс? — стыдясь своего нелепого вопроса, проговорила Женя.

— Нет. Я маг, — отрицательно покачал он головой. — Экстрасенс — это человек, который обладает повышенной чувствительностью, но не может творить чудеса. Я могу, — спокойно объяснил Лаврентий, словно речь шла о чем-то прозаическом. — Я, например, не стоматолог, а ортодонт. Первый пломбы ставит, а я прикус исправляю.

Женя скептически смотрела на собеседника.

— Не верите? — переспросил он наконец. — Ну, вот вам моя визитка, можете навести обо мне справки. А что касается чудес, то о вас самой мне рассказать гораздо проще, чем о тени за спиной. Только не волнуйтесь, я не буду озвучивать тайны, которые могут смутить вас, — поспешил он успокоить девушку, так, словно она опасалась, что он сможет озвучить что-то стоящее. Ей так и хотелось небрежно бросить ему «валяйте», но она удержалась и просто кивнула.

Лаврентий картинно запустил руку в густые золотисто-каштановые, уложенные небрежными локонами, явно крашеные волосы и, задумчиво обхватив рукой подбородок, проговорил:

— Вы артистическая натура, Евгения. Хотя главная мечта вашей жизни так и не реализовалась, но все же вы нашли свое место в жизни и способы самовыражения. И я бы даже отметил, свое призвание. Потому как сцена, простите меня за смелость, это не ваше. Вы бы не достигли высот, даже если бы сумели туда пробиться.

Жене потребовались немалые усилия, чтобы не выдать собственное потрясение.

— У вас очень сильный и мудрый ангел-хранитель, который смог, несмотря на ваши слепоту, напористость и энергичность, вывести вас на правильную дорогу, — все так же задумчиво произнес Лаврентий. — Вам надо побольше доверять ему.

Маг не спеша взял свою крошечную рюмочку и сделал маленький глоток вонючей настойки, несмотря на свое недавнее замечание, что алкоголь притупляет его внутреннее зрение.

— Ваш нынешний карьерный взлет — лишь начало большого пути, — продолжил он неспешно, не удостаивая взглядом замершую в благоговейном ожидании Женьку. — Но волнует вас в данный момент бытия отнюдь не карьера.

Женька вспыхнула и потупилась. Маг на нее по-прежнему не смотрел, но отчего-то заметил.

— Что, впрочем, весьма естественно для хорошенькой молодой женщины.

А Женька, не отдавая себе отчета в собственном глупом поведении, почти не дыша, ожидала, что же скажет маг о ее личных перспективах, и едва сдерживалась, чтобы не влезть с вертевшимся на языке вопросом «когда свадьба?».

— Знаете, милая Женя, скучно читать книгу, заранее зная финал, а потому я не открою вам тайны, не назову ни даты, ни имени, — проговорил он так, словно она задала свой вопрос вслух. — К тому же лишь от вас зависит, каким будет финал книги под названием «Жизнь Евгении», ведь она все еще пишется, и вы ее автор.

Девушка выдохнула громко и сердито, на ее лице были написаны глубочайшее разочарование и наивная детская обида.

— Не дуйтесь. Разве вас обрадовало бы заявление вроде «пятнадцатого мая две тысячи двадцатого года, в пятнадцать часов семнадцать минут по московскому времени вы выйдете замуж за Петра Петровича Сердобольского». Ну?

— А кто это? — растерянно вскинула глаза Женя.

— Никто. Пример. Но разве это интересно? Вы бы тут же бросились искать этого Петра Петровича, а когда нашли, принялись бы каждый день с маниакальной озабоченностью ждать предложения и даже не задумались бы о том, что он за человек, хорошо ли вам с ним, нужен ли он вам? Вы бы просто ждали, потому что я вам пообещал.

Женя выслушала Лаврентия и представила нарисованную им картину. Да, пришлось согласиться ей, скорее всего так бы все и было.