Все свободны! - Екатерина Юрьева

— Дорогой, любимый, золотой, у меня тут наводнение. В прямом смысле. Фонтан в ванной. А я уже руководству доложила, что на месте, представляешь? Что там происходит, расскажи. Подожди, сейчас я запишу, надо же что-то трепать радиослушателям. У меня прямой эфир. И главное — главный зачем-то решил припасть ухом к приемнику. Представляешь, какая засада? Выручай, милый, хороший, талантливый.

— Зачем столько эпитетов. Сразу бы объяснила. Не знаешь, чего происходит, что ли? Толпа зевак, подъехало московское начальство. Из справочника мэрии возьмешь все верхние фамилии. Вполне понятно, почему это сборище у твоего начальства на заметке. — Толик был нетороплив и размерен.

— Нужны подробности. Давай скорей. Как вся эта ерунда выглядит? — В дверь позвонили. — Так, подожди, сантехники в дверь ломятся, сейчас открою. Мужики, проходите в ванную, в ванную… Да, говори, слушаю, запоминаю. Какие шарики? Цветные? Куда полетят? Заходите, не стесняйтесь — вот там водопад ниагарский, ключей никаких нет, разводных тем более. — Вася вылила очередную порцию воды из тазика. — Кто там из почетных гостей? Пофамильно — весь список. Всех, кого вспомню, называть? Не промажу, говоришь? То есть полный сбор.

— А еще водка на морозе… — заверещал мобильник.

— Так, мужики, тишина. Гробовая! — скомандовала Вася. — Начальник звонит. Почти что ЖЭКа.

Она не ошиблась.

— Вадим, дорогой, — пела она в ухо выпускающему, — чего такая суета? Конечно, я уже на месте. Шарики бело-красно-голубого цвета. Как наш флаг, помнишь? Водка на улице. Мэр забирается на трибуну. — Ретранслировала она из одной трубки в другую только что узнанную информацию. — Собиралась прямо сейчас вам набирать, копила впечатления.

Страшный грохот потряс квартиру. Вася кинулась в ванную. Труба оторвалась окончательно, но мужики (молодцы, честное слово!) успели перекрыть воду.

— Вадим, не знаю, что за грохот. Салют, наверное, репетируют. Сейчас сбегаю, узнаю все. Не отвлекай от работы. Поняла. Через минуту эфир. — Она отключилась от Вадима.

— Толик, слышал, эфир через минуту. Что там еще, салют будет? Правда, что ли? Супер. Все поняла. Гонорар пополам? Какой гонорар. Его тебе на полстакана не хватит. А с меня тебе аж целых два.

— Три, — резюмировал Толик. — Успехов.

— Целую.

Вася побежала к мужикам.

— Так, мужики, сейчас мне в эфир выходить, — мужики переглянулись, не поняв задания, — три минуты тишины. Короче, без лишних идей и предложений.

Она уже набирала номер студии.

— Алё, гараж. Я это, я. Почему слышно хорошо? — «Потому что с обычного телефона звоню, а не с мобильника. Идиоты», — сама себе все пояснила Вася. — А это разве плохо? Да, связь налаживается, как и жизнь.

Из ванной послышалось тревожное шуршание, но руководить процессом она не могла, потому что уже дали обратку, она услышала голос ведущего, который, что-то вякнув неразборчивое, представил ее. Вася привычно затараторила, пересказывая толиковские наблюдения, дополнив их словами мэра о важности происходящего. Она ходила по комнате, как тот безумец, размахивая руками для собственной убедительности. Из ванной опять послышался шум, он усиливался. В комнату ворвались мужики:

— Хозяйка, там шкафчики опрокинулись.

«Уроды!!! Просила же по-человечески. Сверху денег не получат». — Вася грозила им кулаком и зажимала рот, показывала все, что могла в эту минуту.

— И вот вы слышали сейчас, как дружно зрители приветствуют сотни и тысячи шариков, которые взметнулись в небо, — пыталась Вася из последних сил оправдать происходящий в ее доме бедлам.

Мужики решили, что она спятила, подбежали и пытались трясти за плечо.

— Хозяйка, куда шкафчики перетащить? — Они явно хотели как лучше. У нее не было слов. Но говорить что-то было надо. И могла она это делать только в одну сторону. «Все, закрываю лавочку».

— Сейчас грянет салют, — брякнула Вася и поняла, что это заявление будет оправданно, если она вдруг с грохотом кинется в обморок, но упорно продолжала, — а у поклонников замечательного мастера Дуськина-Пуськина появилось еще одно место паломничества. Там и встретимся. Пока, — выдохнула.

«Да, чего только не брякнешь, пока летишь с десятого этажа».

— Мужики, вы чё, охренели? Сказано же было — три минуты тишины.

Мужики поняли, что Вася в порядке, и тоже успокоились.

— Хозяйка, за шлангами сбегай. Магазин тут за углом. Пока мы тут то-сё. — И, увидев ее круглые глаза, добавили: — Не волнуйся, сейчас мы тебе на бумажечке напишем, какие надо.

Васе было все равно. Она позвонила Вадиму.

— Что, салют грянул? — пошутил он.

— Вот, жду.

— Удачи. Пока.

«Вот они, трудовые будни». — Вася (или кто она там на самом деле была) натягивала валенки, чтобы бежать за шлангами. Бумажку сжала в потной ручке. Она шла и прикидывала, во сколько ей обойдется сегодняшнее водное представление.

— Ни сна, ни покоя. — В кармане трепыхался телефон. Номер был ей незнаком.

— Васечка! — «Простенько, но со вкусом, — Вася узнала Скворцова, — вот все сумасшедшие и в сборе. Тебя только мне и не хватало». — Привет. А что за мужик у тебя к телефону дома подходит? — «На хрен эти уроды еще и к телефону подбегают? — Вася не давала им такого поручения. И тут она забалансировала над сугробом и, раскинув руки, упала прямо в его центр. — Нехристианскую мысль, наверное, подумала», — подумала она, копошась на коленях в снежной куче.

— Ё-моё!.. — выругалась и попыталась натянуть на валенок слетевшую с него калошу. Сил ни ерничать, ни миндальничать ни со Скворцовым, ни с кем бы то ни было не было никаких, но пришлось. — Потому что он мой временный секретарь. Непонятно разве? У меня сантехники захватили дом, — пояснила она, отряхиваясь. — Трубу прорвало.

— Сочувствую. А ты тогда где?

— Горю на работе.

— Тогда не буду мешать.

— Не мешаешь. Вся работа уже сделана.

— Быстро же вы работаете.

— Но длинно отдыхаем. — Не шутилось, но хамилось. — А чего хотел? — В это время Вася уже подошла к прилавку, тыча влажной бумажкой в продавца. Скворцов понял, что она не в духе, не обиделся, но голос его приобрел обычную строгость.

— Что хотел — узнаешь от помощника. Пока.

— Извините, Юрий Николаевич, — засуетилась она, — а тот номер, что у меня тут высветился — ваш? Я могу использовать в случае крайней необходимости?

— Ко-нэ-ч-но, Василиса Васильевна. — Скворцов по слогам выговаривал слова. Веселость снова вернулась к нему.

Продавец в это время уже упаковывал шланги. Вася достала кошелек. Открыла. И он разорвался прямо у нее в руках. Бумажные деньги вывались на прилавок, а мелочь зазвенела по полу. Она расплатилась, сдачу сгребла в ладошку.