Возрожденная страсть - Тара Пэмми

испугался, что пропустил что-то в жизни!

Эни шлепнула его рукой.

— Ты смеешься надо мной!

Его глаза искрились от смеха. Когда Саймон смеялся, он выглядел так потрясающе, что она даже не сожалела, что только что выставила себя полной дурой.

— На твое предложение нельзя ответить «нет».

Вздохнув от возмущения, Эни повернулась и в отчаянии вскинула руки, почти потеряв равновесие. Саймон поймал ее и дернул к себе. Она споткнулась и почти упала в его объятия. Его проклятие громко раздалось в тихом саду, когда ее нос ударился о его челюсть. И все же он не отпускал ее.

— Тебе больно?

Он держал ее в своих руках, и у нее перехватило дыхание.

— Только моему эго, — тихо сказала она, прижимая руку к его подбородку, отчаянно желая его погладить. Хоть раз, всего один раз она хотела, чтобы ее руки были на нем повсюду, на каждом напряженном мускуле. Ей хотелось провести ногтями по его широкой груди.

Сила ее собственнических инстинктов вызвала в ней тревогу. И все же она не могла оторваться от него.

— А тебе? — спросила она, двигаясь большим пальцем к острому выступу его выдающихся скул и ложбинке под ними.

— Конечно, со мной все в порядке. — Его пальцы схватили ее за запястье, чтобы остановить движение, но замерли. — За исключением того, что ты сводишь меня с ума.

Эни закусила губу, ее пальцы наслаждались ощущением щетины на его лице.

— Я не хотела этого…

— Перестань меня трогать, — пробормотал он. Как ни странно, за секунду до того, как его рот накрыл ее.

Обхватив руками его мускулистую спину, Эни прижалась к нему, молча сдаваясь. Его поцелуй был нежным и страстным.

Он пробовал ее на вкус, соблазнял, дразнил. Его пальцы зарылись в ее волосы, тело выгнулось так, что она могла чувствовать его растущую эрекцию. Саймон разжег страсть и в то же время успокоил ее поцелуем.

Они целовались, как ей казалось, вечность. Саймон отстранился как раз тогда, когда Эни потребовалось вздохнуть, и прижал ее к каменной скамье. А затем снова вернулся к ее губам, прежде чем она смогла прийти в себя. Он никуда не спешил и наслаждался поцелуем.

Прижавшись к нему, как лиана к стене, Эни поддалась сладкому искушению. И это было именно то, чего она так хотела с того момента, как узнала, что он приемный отец Миры. С того момента, как он стал для нее запретным плодом. С того момента, как она поняла, что теперь они связаны судьбой.

Тогда у Эни возникло непреодолимое желание убедиться, что Саймон все еще хочет ее.

После всего, что произошло между ними. И он действительно желал ее. Этот поцелуй сказал ей об этом.

Не стоило обманывать себя — она пришла сюда именно за этим. Нелепое предложение руки и сердца, сорвавшееся с ее губ, было продиктовано подсознанием, говорящим ей, что она хочет гораздо большего от Саймона. Что он был интересен ей прежде всего как мужчина, и только лишь потом как отец Миры.

Еще месяц назад она довольствовалась тем, что пряталась в своей раковине. А теперь… теперь казалось, что все, чего она хотела, — это прыгнуть прямо со скалы.

Эни была самой нежной, самой милой женщиной, которую он когда-либо целовал. Луч лунного света скользнул по ее лицу, подчеркнув припухшие губы. Даже этого было недостаточно, чтобы остановить Саймона. Одной рукой обхватив ее затылок, он целовал ее и не мог оторваться.

Наконец она схватилась за лацканы его рубашки и отстранилась ровно настолько, чтобы можно было заговорить.

— Как ты можешь так целовать меня и думать о женитьбе на другой женщине?

Ревность читалась в мягком прищуре ее глаз.

Тяжело вздохнув, Саймон оторвался от нее. Подтянув колени к груди, Эни осталась сидеть на каменной скамье с совершенно невинным видом.

Его тело дрожало, он был невероятно возбужден, его дыхание было неглубоким.

— Прости, — прошептал он. — За то, что так целовал тебя. За то, что вел себя как отъявленный лицемер.

В ответ она отвернулась от него.

Саймон хотел, чтобы Эни ругала его за то, что он ведет себя как обманщик. Вместо этого, когда она снова заговорила, ее голос был сладким шепотом:

— Мне нравится, когда ты меня целуешь. Это заставляет меня чувствовать себя другой — храброй, желанной. Как будто…

— Это была ошибка. И это ничего не меняет, Энжел. У нас с тобой не может быть ничего общего, кроме Миры. И этого уже достаточно.

Он видел, как дрогнули ее плечи. Она пыталась скрыть боль.

Затем она снова повернулась к нему. Ее красивые глаза мерцали в слабом лунном свете, решимость отразилась на ее упрямых чертах.

— Ты так и не ответил на мой вопрос.

— О Энжел, я не собираюсь когда-либо снова жениться. Я едва оправился от прошлого раза.

Она отпрянула назад, широко распахнув глаза.

— Значит, ты… не женишься на Лейле?

— Нет.

— О!

— Не хочешь ли ты сейчас же отозвать свое романтическое предложение? — спросил он, наслаждаясь ее замешательством.

Ее пальцы комкали концы шали.

— Да, думаю, что хочу.

Он прижал ладонь к груди, скривив рот в насмешливой улыбке.

— Забавно! Сначала ты решила, что я женюсь на ком угодно, не задумываясь о счастье Миры. Потом ты отказываешься от своего предложения. Ты пришла сегодня подготовленной, Энжел.

— Извини, что я предположила, что ты не подумал о Мире, но все указывало на…

Саймон провел рукой по волосам:

— Послушай, Лейла — мой старый друг и деловой партнер. Что, поверь, дало мне возможность понять, какой у нее характер. Я знаю, что Мира ее совершенно не интересует. И хотя я не держу на нее зла, понимаю, что сделал бы неправильный выбор, женившись на ней. Несмотря на то, что она думает.

— Значит, она хочет выйти за тебя замуж?

— Я не могу комментировать ее желания, мисс Рааваль.

— «Мисс Рааваль»? Неужели мы снова вернулись к этому? А почему бы тебе просто не ответить мне?

— Все, что тебе нужно знать, — это то, что ни одна женщина не попытается вытеснить тебя из жизни Миры. Ни одна женщина, кроме матери, не может претендовать на ее привязанность. А еще я бы предпочел, чтобы ты отказалась от своих амбиций в отношении меня и Миры. Было бы неплохо, если бы ты перестала бросаться на меня только ради того, чтобы быть рядом с моей дочерью.

— Это ужасно! — выдохнула она.

Он молчал, от напряжения в его ушах стучала кровь.

— Если хочешь знать, — сказала она, пальцем ткнув его в грудь, — то, что я хочу