Вечность сумерек, вечность скитаний - Сергей Станиславович Юрьев

– Лежи. – Учитель отвернулся и пошёл прочь, не оглядываясь. Тут же начали разбредаться и остальные – видимо, пока он лежал без чувств на нескольких сваленных друг на друга шкурах, вокруг него собрались все, кто был на острове.

Трелли попытался подняться, но тут же почувствовал приступ слабости, перед глазами всё поплыло, и напомнила о себе боль в обожжённой ладони. Когда прошло короткое забытьё, он обнаружил, что рядом сидит только маленькая Лунна. Хотя какая она теперь маленькая – вымахала с ёлку, дожив до восьмой зимы…

– Трелли, ты, как сможешь, поднимайся, и пойдём в землянку. – Она смахнула слезу и едва заметно улыбнулась. – Только к Хатто не подходи, пока сам не позовёт. Сердит он очень на тебя.

Одно радовало: больших бед из-за его фокусов, как будто, не случилось, а гнев учителя едва ли мог длиться слишком долго, самое большее – до завтрашнего утра. И ещё неплохо было бы узнать, что он всё-таки успел натворить, и как оказался здесь, неподалёку от землянки вождя. Кстати, почему-то среди тех, кто только кто стоял рядом, ожидая, когда он очнётся, вождя Китта не было.

– А где вождь? – спросил он, тронув Лунну за рукав, но та в ответ только смахнула ещё одну слезу. – Ты чего это? Со мной же всё хорошо.

– Да… Мне Сида жалко, он был такой забавный, такой добрый…

Лунна говорила о рабе Трелли, как о ручном сурке, хотя, бывало, малышня во время общих игр, вроде бы, переставала замечать рабский ошейник на шее человеческого детёныша… Но и тогда никто не интересовался его настоящим именем. «Сид» – это лишь кличка, данная ему после отлова. Только почему Лунна сказала о нём – "был"?

– А где Сид? – Трелли мгновенно забыл о вожде.

– Ой, ты ведь не знаешь! Сбежал Сид. Нашёл камень, разбил цепь и сбежал. И вождь, и Селлак, и Мерри, и Ронно, и почти все охотники сейчас его ищут. Наверное, нашли уже.

Нашли… Да, от вождя Китта едва ли мог скрыться маленький неуклюжий человек. Но, если они его настигли, то их наверняка опередила стрела, альвийская стрела, не знающая промаха… Трелли почти зримо представил себе, как, провалившись в глубокий снег, скорчившись, лежит Сид, из его груди торчит стрела, а вокруг по снежной белизне расползается пятно красной человеческой крови; потом охотники тащат за ноги тело маленького раба, чтобы бросить его в таком месте, где по весне откроется бездонная топь, и постепенно побледневшее, круглое, в мелких конопушках, лицо заметает позёмка, а в невидящих серых глазах отражается слепое серое небо…

– Как? – Трелли сделал попытку подняться, но ему удалось только перевернуться на живот и стать на четвереньки.

– Тоббо учуял, что магией пахнет. Ну, оттуда, где ты в дозоре сидел… Все сразу туда бросились, а Сид увидел, что за ним не смотрят, вот и решил, наверное… – Лунна говорила торопливо и сбивчиво, но дальше она могла и вообще не рассказывать – всё равно, получалось так, что и в гибели Сида виноват всё тот же Трелли, которому со скуки вдруг приспичило поупражняться в магии.

Случилось то, что уже невозможно было исправить, и странное холодное щемящее чувство вины было сильнее, чем страх перед возможным наказанием, в которое он не очень-то и верил. Должен же Тоббо понять, что его ученик и так себя достаточно наказал…

– …а ещё Тесс, ну, который тебе на смену пришёл, сказал, что у людей в селении два дома горело оттого, что ты слишком жаркий знак чертить начал, а Тоббо сказал, что немногие могут в себе такие силы найти, и что из тебя сильный маг получится, если до времени не перегоришь и не будешь лезть, куда не надо, – продолжала рассказывать Лунна, но слушать дальше Трелли не хотелось – мало ли, что он там ещё натворил… Конечно, узнать об этом всё равно придётся, но лучше не сейчас…

– Ты пока тут побудь, – прервал он разговорившуюся девчонку. – Ты тут побудь, а я к Тоббо схожу.

– Не боишься?! – восторженно спросила Лунна, видимо, восхищаясь его смелостью. – Я вот ужасно боюсь, когда Тоббо сердится.

– Это правильно, надо бояться, – несколько невпопад ответил ей Трелли и, как мог, поплёлся на другую оконечность острова, где одиноко и едва заметно возвышалась над землёй просторная землянка учителя, которая была домом и для малышни старше года, и для юных альвов, ещё не встретивших свою пятнадцатую зиму…

Каждый шаг давался с трудом, ломило затылок, ноги казались ватными, но Трелли чувствовал, что учитель ждёт его. И почему-то было очень важно найти в себе смелости прийти именно сейчас, когда гнев старика ещё не иссяк – пусть завтра гнева не будет, но завтра не будет и прощения…

– Тоббо… – Трелли увидел учителя, стоящего к нему спиной возле сваленных у входа в землянку вязанок хвороста. – Учитель, я виноват…

– Да, ты виноват, – отозвался Тоббо, не оборачиваясь. – Но ты сам себя наказал. Только признайся – ты нарочно попросился в дальний дозор, чтобы поиграть с огнём?

– Нет, – поспешил ответить Трелли, но вдруг осёкся – нет, ничего такого он, конечно, не замышлял, но желание сделать что-нибудь этакое возникло у него давно. – Не знаю…

– Не вздумай ещё раз попробовать.

– Никогда, учитель…

– Вечером приходи.

– Да, учитель… – Трелли понимал, что теперь-то уж точно надо уйти, но что-то ему мешало. – Учитель…

– Что ещё?

– Можно, я тоже пойду искать Сида?

– Ты надеешься его спасти?

– Да, учитель, – признался Трелли.

– Зачем? Он тебе больше не нужен.

– Не знаю, учитель… Просто хочу.

– Когда ты помогал Зенни надевать на него ошейник, ты ведь знал, чем всё может кончиться.

– Да, наверное…

– А теперь забудь о своей жалости. Это единственное, что тебе никогда не пригодится.

Если побирушка опрятен и не оскорбляет одним своим видом добропорядочных торговцев, не следует ему мешать просить милостыню на рыночной площади. Подавая им, добрые горожане показывают прочность своего благополучия.

«Наставление стражникам вольного города Тароса».

На базарной площади вольного портового города Тароса было немноголюдно. Солнце начинало потихоньку клониться к закату, и торговцы либо уже успели продать свой товар, либо им просто надоело сидеть на жаре… Упорствовали лишь те, что торговали утренним рыбным уловом – уже на два дня запаздывал обоз с солью, и их товар мог просто не дотянуть до следующего утра. К тому же, по городу прошёл слух, что на горизонте появились два корабля с невиданными доселе зелёными косыми парусами, и толпы народа направились в порт, причём, большинство мужчин прихватило с собой оружие – на случай, если корабли надумают завернуть в гавань, и у неведомых гостей окажутся не слишком мирные намерения.

– Хо, пойдём отсюда. Всё равно, сегодня нам больше ничего не дадут. – Ута дёрнула старика за рукав, но тот продолжал глядеть куда-то вдаль, перебирая струны своей лиры. Казалось, он ничего не видел, ничего не слышал и ничего не хотел. – Хо, пойдём отсюда, мне жарко…