Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой - Уильям Жеру

решил, что единственное полезное орудие на его судне – 3-дюймовая 50-калиберная пушка, установленная на корме. Он перенес свой матрас и одеяла внутрь бронированной башни над орудийной площадкой и жил там все плавание. Картер научил своих подчиненных простому способу отражения воздушных налетов: стреляй в ближайший самолет. Он велел не вращать орудия, пытаясь поймать в прицел быстрые самолеты, а выбирать в небе точку между бомбардировщиками и судном и отправлять туда достаточное количество зенитных снарядов, чтобы создать огненную стену из осколков. Разрываясь, снаряды образовывали шары горячей шрапнели диаметром 4,5 м. Не каждый пилот готов был лететь в атаку сквозь такую стену.

Вскоре после полуночи 28 июня конвой оказался в зоне тяжелого льда. Ледяные горы с громким звуком притирались к корпусам судов. Любопытные моряки вылезли из коек, чтобы на это посмотреть. «Глядя, как в неверном свете лед бьется о борта корабля, многие из нас решили, что это зрелище прекрасно, – написал один молодой член команды «Айршира». – Бóльшая часть экипажа навалилась на фальшборт и наблюдала, обсуждая, получится ли у нас пройти [по маршруту]». Некоторых потянуло на лирику. Британский военный корреспондент Годфри Уинн увидел во льдах «батиковые узоры… перечеркнутые пурпуром, индиго и изумрудной зеленью». Но в 2:30 ночи 29 июня именно льды, а не немцы нанесли конвою PQ-17 первый серьезный удар.

Острая льдина пропорола корпус транспорта «Ричард Блэнд», самого нового судна в конвое. Оно было спущено на воду всего несколькими неделями ранее на балтиморской верфи. В его груз входило 300 тонн тротила. Повреждение оказалось достаточно серьезным, и «Блэнду» пришлось лечь на обратный курс. На полпути к Хваль-фьорду судно село на мель, и далее его пришлось тащить на буксире. Тем не менее «Блэнд» впоследствии сыграл значительную роль в истории PQ-17 и особенно в жизни служившего на «Айронклэде» Картера.

Не успел «Блэнд» развернуться, как лед повредил второе американское судно. Почтенный «Эксфорд» – один из самых старых в конвое транспортов – налетел на льдину шириной 30 м и толщиной 4,5 м. Она пробила ему корпус и помяла нос. «Эксфорду» не грозило немедленное затопление, но дойти до СССР он уже не мог и тоже повернул назад. Затем со льдиной столкнулся британский танкер-заправщик «Грэй Рейнджер». Он должен был сопровождать конвой до самого Советского Союза. Теперь ему было приказано развернуться у острова Медвежий. Конвой лишился двух торговых транспортов и вспомогательного судна, хотя не успел еще ни встретиться с немцами, ни потерять из виду Исландию.

Британцы попытались отвлечь немцев от PQ-17, отправив 29 июня ложный конвой из Шотландии. Он именовался соединением «X» и состоял из четырех пустых угольных транспортов и 14 небольших кораблей сопровождения. Соединение «X» взяло курс на север, словно отправляясь в Россию, но вскоре растворилось в тумане. Ложный конвой не мог отвлечь немцев, если они его не видели, поэтому суда повернули на юг, а затем на восток, пытаясь выйти из тумана. В конце концов они сдались, и соединение «X» вернулось в Шотландию, притом что немцы его даже не заметили. Коммодор Джек Даудинг иронично отметил, что ложный конвой «не сумел раздразнить противника». Внимание немцев оставалось приковано к водам восточнее Хваль-фьорда.

Конвой PQ-17 продолжал движение среди туманов и дождей. Океан был спокоен, словно озеро, но стужа стояла такая, что моряки надевали на себя все, что могли, и кроме того, им выдали тулупы и шапки из овчины. Однако они все равно дрожали от холода. Приободрились участники конвоя только тогда, когда к эскортной группе присоединились шесть британских эсминцев и два корабля ПВО. Все эти военные корабли пришли в составе отдельного соединения с исландской базы в Сейдисфьордюре. Могучие грозные эсминцы заняли позиции перед конвоем, выстроившись в походный порядок в форме стрелы, на острие которой расположился боевой корабль коммандера Джона Брума «Кеппел», ведущий всех за собой. Корабли ПВО «Позарика» и «Паломарес» встали позади конвоя, по обеим сторонам его ордера. Пока британское правительство не реквизировало «Позарику» и «Паломарес» у владельцев, эти суда были банановозами. Теперь на них стояли орудия, включая шведские 40-миллиметровые зенитные пушки «Бофорс», которые выпускали по 120 снарядов в минуту, и кроме того, они были оснащены мощными акустическими системами. Для американских моряков включили песни «Deep in the Heart of Texas» и «Pistol Packin' Mama», и конвой пошел на восток, ожидая вступления немцев в игру.

* * *

Между тем немцы в игру уже вступили. Вражеские бомбардировщики наносили удары по Мурманску. Город привык к бомбежкам, но эта продолжалась три дня почти без передышки. Один из советских руководителей Мурманска записал в дневнике:

При взгляде на город сверху видно лишь бескрайнее море огня. Деревянные дома горят, как восковые свечи. Дым стоит даже в нескольких километрах от города. ‹…› Земля усеяна зажигательными бомбами, потушенными жителями. Вспыхивают тротуары и деревянные заборы. Люди отрывают горящие доски.

Он попросил московское начальство прислать в Мурманск дополнительное противопожарное оборудование и инвентарь. Мурманский руководитель отметил, что немцы используют новый тип зажигательных бомб, которые быстро прогорают, а затем взрываются смертельным градом шрапнели. В обращении было сказано, что жители Мурманска «проявляют стойкость и героизм». Люди держали ценные вещи в коробках и чемоданах. Когда их дома сгорали, они перебирались к родственникам, друзьям или соседям, которых еще не постигла эта участь. Если переезжать было некуда, мурманчане уходили на холмы за городом, где спали под кустами и ели на самодельных столах, на которые ставили банки с полевыми цветами. «Находчивые люди здесь, в Мурманске, – отметил автор обращения. – Невозможно не победить с такими людьми».

Сразу после ожесточенной бомбардировки Мурманска старший офицер британского флота, находившийся на севере России, предупредил свое командование, что конвой PQ-17 необходимо отвести от этого города. «Учитывая, что немцы прорывают советскую оборону и беспрепятственно бомбят город, доки будут выведены из строя – сейчас это лишь вопрос времени». Он рекомендовал конвою пройти мимо Мурманска и взять курс на Архангельск. Это было не столько советом, сколько констатацией факта: Мурманск охвачен огнем, и идти конвою некуда. Пункт его назначения изменили на Архангельск.

Немцы обнаружили PQ-17 1 июля, чуть раньше 13 ч, юго-восточнее острова Ян-Майен. Суда шли сквозь полосы тумана, которые перемежались небольшими участками, где ярко сияло солнце, когда моряки вдруг услышали гул самолета. Вскоре он усилился до рева. «Самолет пролетел над конвоем примерно в 60 м над "Айронклэдом", – написал Фрэнсис Бруммер, один из членов артиллерийской команды Картера. – Я смотрел на него в бинокль. ‹…› Некоторые суда с другой стороны конвоя открыли огонь». Бруммер узнал самолет по фотографии в обучающем руководстве: это была летающая лодка «Блом унд Фосс-138» – дальний самолет-разведчик, который выслеживал конвои. Он мог летать без дозаправки 18 часов. Обнаружив конвой, пилот по радиосвязи передавал информацию о его местоположении немецким базам в Норвегии. Затем самолет продолжал кружить над конвоем, держась вне досягаемости орудий и направляя подводные лодки и бомбардировщики к цели. Моряки глубоко презирали и «Блом унд Фосс», и подобный ему «Фокке-Вульф-200 Кондор». Уинн описывал «неуклюжие, как у летучей мыши, крылья» «Блом унд Фосс» и то, как его нос «слегка наклонялся к воде, словно вынюхивая добычу». Моряки давали самолетам-разведчикам множество прозвищ, самыми безобидными из которых были «Чарли», «Дымок Джо», «Стервятник», «Стукач» и «Селедка».

Появление «Селедки» над PQ-17 изменило настроение моряков, пусть все и ждали чего-то подобного. Немецкий летчик тут же передал информацию о местоположении конвоя своему командиру, который, в свою очередь, проинформировал гросс-адмирала Редера и немецкое командование в Норвегии. Подводные лодки обнаружили конвой почти одновременно с «Селедкой». Два «ледяных дьявола» сообщили, что PQ-17 находится к юго-востоку от острова Ян-Майен и сопровождается эсминцами. Сразу после передачи радиосигнала обеим субмаринам пришлось уклониться погружением и спасаться от сброшенных эсминцами глубинных бомб. В отличие от немецких бомбардировщиков, подлодкам не шли на пользу полярный день и спокойное море, ведь в таких условиях им было сложнее действовать скрытно. В штиль на поверхности воды легко было заметить следы от перископов. Четыре подводные лодки получили приказ вести наблюдение за конвоем, а шесть остальных – образовать завесу на его предполагаемом маршруте.

Когда атака немцев стала казаться неизбежной, Каррауэй произвел пробный выстрел из башенного орудия одного из стоящих на «Трубадуре» танков. Удовлетворенный результатом, он продолжал использовать эти орудия при любой возможности и научил обращаться с ними артиллеристов и нескольких добровольцев из числа моряков