Эпоха Владимира Путина. К вопросу об исторической миссии второго президента России - Владимир Кузнечевский

В самый пик правления Владимира Путина (после почти полутора десятков лет его правления) Международный исследовательский центр Гэллапа (Gallup International) и аналитики Института Земли Колумбийского университета провели среди граждан 155 стран в течение 2013–2017 годов опрос на предмет самоощущения личного счастья[41]. Критерии определения искомого были сформулированы предельно просто: учитывались уровень ВВП на душу населения, продолжительность жизненного срока, занятость, здоровье, еда, питье, кров, безопасность, уверенность в завтрашнем дне, удовлетворение в выборе работы, позитивные представления о будущем.

В результате опроса выяснилось, что самыми счастливыми считают себя жители Норвегии. 23 % жителей планеты живут в состоянии полного равнодушия к жизни.

Жители США в рейтинге по уровню счастья заняли 14-е место, Германии – 16-е, Великобритании – 19-е, Франции – 31-е, Японии – 51-е.

Россия оказалась в первой трети списка, обогнав Польшу, Китай (83-е место), Белоруссию, Южную Корею и даже Японию, заняв 49-е место. Счастливыми себя считают 56 % наших соотечественников, а несчастливыми – 5 %.

Это может вызывать удивление у того же Алексея Леонидовича, но из этих данных следует, что в настроениях большинства россиян преобладают позитивные представления о своем собственном и страны будущем[42].

Обольщаться, конечно, не стоит. В правящем политическом слое страны активно действуют акторы, которые считают, что все обстоит ровно наоборот и что Москве следовало бы снизить градус конфронтационности во взаимоотношениях с США и с ЕС за счет своих односторонних уступок. Но в целом на самочувствие основной массы населения такие настроения части политических интеллектуальных элит сколько-нибудь заметного воздействия не имеют.

Коротко говоря, нет ныне в российском обществе расколотого социального пространства, как это было в конце 1980 – начале 1990-х годов. Вот это обстоятельство и создает в целом позитивный настрой у людей, который проявляется в нежелании революционных преобразований[43].

Это обстоятельство вынуждены признавать даже те, кого, как выразился генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин, один из самых квалифицированных российских политологов, можно отнести к представителям «махрового антипутинизма» («Независимая газета», 29.09.2017. С. 3). Так, открыто позиционирующий себя как политического антагониста нынешнего главы государства, глава аналитического «Левада-центра», главный редактор журнала «Вестник общественного мнения», доктор философских наук Л.Д. Гудков пишет, что хоть «высшее руководство» страны и «вообще власть в целом» представляет собой «наглое жулье, не уважающее людей», но при этом отмечает, что социологические всероссийские опросы показывают, что «идет сокращение числа тех, кто верит критическим материалам о Путине», а «молодежь вообще – самая пропутинская группа».

Все сказанное выше крайне важно для оценки нашего нынешнего существования, но все же не является решающим фактором нашего перспективного развития. Долгоиграющим, в историческом плане, фактором является другое.

Статья 7 Конституции нашей страны определяет Российскую Федерацию как социальное государство. А что представляет собой социальное государство в общепринятом значении этого понятия? Это такая политическая система, где основная часть материальных благ перераспределяется государством в соответствии с принципом социальной справедливости в целях достижения достойного уровня жизни, сглаживания социальных различий, социальной защищенности при экономических кризисах и природных катастрофах и помощи нуждающимся.

В ночь на 1 января 2000 года настрадавшееся за 1990-е годы население с надеждой всматривалось в нового президента страны. Оно имело право надеяться на то, что новое руководство России начнет наконец работу над воплощением в жизнь статьи 7 Основного закона РФ. Путин это понял. Кто-кто, а он-то по опыту своих собственных родителей хорошо знал, что за весь период существования Советского Союза русские люди никогда не жили в условиях достойного уровня жизни. Причины были разные, но результат был, как правило, один: жили русские люди всегда хуже своих европейских соседей. Существует множество свидетельств того, что когда во время войны наши солдаты пришли в европейские страны, то они были потрясены тем уровнем жизни, который они там увидели: русскому человеку, даже городскому, даже москвичу и ленинградцу, такой уровень материальной и бытовой культуры и не снился. Советские солдаты не могли взять в толк – зачем немец пошел войной на Россию при таком уровне благосостояния? Чего ему не хватало?

Но речь сейчас не о Германии тех лет. А о том, что 1990-е годы обрушили даже тот, весьма скромный, уровень жизни, который в РСФСР был. Вот Путин и поставил перед собой задачу: дать людям возможность вздохнуть – и с этой целью направил существенную часть доходов, получаемых от продажи сырья и энергоносителей, на две вещи – восстановление оборонного потенциала, разрушенного дотла в 1987–2000 годах, и повышение уровня жизни.

И сейчас можно констатировать, что граждане в своих ожиданиях не обманулись. Новый президент России направил свои основные усилия в управлении страной на осуществление социальных ожиданий масс. И в целом у него это получается. Даже такая, условно говоря, антипутинская социологическая контора, каковой все это время выступает Аналитический центр Юрия Левады, устами своего директора, доктора философских наук Льва Гудкова, вынуждена это признавать. В августе 2015 года, когда внутренний экономический кризис выходил на пик своего обострения, а отношения с Западом, прежде всего с США, тоже шли по пути обострения отношений, Лев Гудков в интервью одной из самых многотиражных московских газет обращал внимание на то, что «реальные доходы населения с 1990 года, последнего советского, к 2013 году увеличились в 1,6 раза, а если брать за точку отсчета 2000 год – в 3,8 раза». А на вопрос журналиста, доверяют ли россияне власти, с раздражением ответил: «Наглое жулье, не уважающее людей, – такой выглядит власть в целом в глазах россиян. В особенности это касается депутатов, чиновников, но и высшего руководства тоже. Конечно, эффект «Крымнаш» есть, идет сокращение числа тех, кто верит критическим материалам о Путине. Правда, основная группа отвечает «наверное, да» на негативную информацию о президенте, но при этом неизменно добавляет, что «главное – при нем жить стало лучше». «Это релятивизм, аморализм, цинизм – как хотите, называйте», – с сожалением констатирует он, добавляя в конце: «Молодежь – самая сейчас пропутинская группа»[44].