ПлоХорошо. Окрыляющие рассказы, превращающие черную полосу во взлетную - Ольга Савельева

А партнер – это согласование графиков командировок, список продуктов и бесконечные счета за детские кружки.

Зулин муж – успешный бизнесмен.

На работе вокруг него вьется целая команда людей: помощники, советники, замы.

Он ходит и раздает задания.

Когда он приходит домой, люди вокруг меняются, а отношение к ним – нет.

Он и дома ходит, раздает задания – жене, детям и домработнице.

Задача семьи – эффективно подчиняться.

Однажды Зуле захотелось прыгнуть с парашютом. Она загорелась этой идеей, пришла к мужу, а он говорит:

– Детей вырастишь, тогда и прыгнешь.

С одной стороны, это была забота, но с другой – забота не о ней, а о нем.

Без Зули будет сложно организовать быт троих детей, поэтому пусть она выполнит свои обязанности, а потом прыгает.

Хоть без парашюта.

Однажды Зуля познакомилась с Павлом. Они водили дочерей в одну секцию балета и часто пересекались, забирая девочек.

Машины парковали рядом, легко болтали о ерунде.

Для занятий девочкам требовалось прятать волосы в плотные пучки, Павел никак не мог совладать с кудряшками дочери, Зуля приходила на помощь.

Павел был разведен, вдохновенно растил дочь. Знал, чем она живет, с кем дружит, в какие игры играет на планшете, как зовут ее коллекционных барби.

Зулин муж на контрасте был совсем другим, например, он был далек от воспитания детей, ему доставались сливки отцовства: покататься с сыновьями на аттракционах – а то они одни боятся, или на выступлениях дочери гордо посидеть в первом ряду.

Зуля с Пашей подружились.

Вместе гуляли с детьми после занятий. Зуля даже не догадывалась, что они в прихожей романа.

Она настолько не видела в себе женщину, а исключительно надежного партнера женского пола, что, когда Павел однажды поцеловал ее прямо перед дверями балетного зала, у нее аж сердце зашлось. Что это было?

Павел оказался внимательным мужчиной и восхитительным любовником.

Зуля не знала, что так бывает: мужчине интересна женщина, именно Зульфия, а не то, что она умеет.

Однажды Зуля ходила с мужем в автомобильный салон, где он присматривал себе новую тачку. Так вот он садился в машину и спрашивал у консультанта:

– Ну и что она может?

И консультант рассказывал про лошадей, как быстро разгоняется, про объем двигателя, про цилиндры и сколько бензина ест…

Зуле казалось, что муж выбрал ее в жены по тому же принципу: просто приценился, что она может, какой объем бедер (родит ли), сколько ест…

И решил, что Зуля как жена оптимальный выбор.

То есть тут про рациональность, а не про чувства.

Муж Зули вырос в семье, где существовал культ мужчины. Его мама приносила его папе тапочки и за ужином нервно прислуживала, пытаясь предугадать, что еще он может захотеть.

Однажды, Зуля – свидетель, его папа сел есть самолепные пельмешки, которые мама весь день лепила, молча поднял руку – и мама вложила в нее баночку с домашней сметаной, но он мотнул головой – и мама заменила сметану на аджику. Понимание – без слов.

Зулю это благолепное служение поражало глубиной и искренностью: мама при этом не выглядела забитой, ходила в шелках, бриллиантах и шубах.

Наверное, того же самого ждали и от Зули.

Когда они с мужем поженились, как-то сразу пошли дети, все трое, и Зуля погрузилась в них, а муж – в работу.

Со стороны идеальная семья: успешный папа, красивая мама, трое милейших детей. Купили квартиру, потом вторую.

В ней шел ремонт, и Зуля пробовала себя в роли дизайнера, нарисовала свой дизайн-макет кухни и прихожей, которую мебельщики пытались воплотить в жизнь.

Очень добротная такая жизнь.

Чего еще хотеть?

Зуля и не хотела больше ничего.

Просто жила неразбуженной и никогда не задумывалась, счастлива ли она.

Зуля не знала, что бывает иначе.

И тут – Паша.

Он замечал оттенки ее настроения и разделял их. С ним можно было молчать, говорить и смеяться, и прислуживать ему не требовалось. Его это, наоборот, смущало: «Зачем ты моешь за мной тарелку? Я что, немощный?»

А она не понимала, как это не мыть за ним. Не прибирать, не гладить ему, не стирать. А что делать? Просто наслаждаться жизнью? Зуля так не умела.

Она думала, ее счастье в служении семье. Время, прожитое для себя, на йоге, на вокале и у косметолога она проживала с чувством вины: ведь семье никакого профита с ее йоги или песен.

А Паша сказал однажды: «Твоя улыбка – мой лучший профит». И подарил ей просто так десять часов аренды на звукозаписывающей студии, где обычно звезды пишутся.

Никакой рациональности, но от того еще приятней, Зуля даже расплакалась от счастья.

Уровень Пашиной заботы зашкаливал.

Однажды они всем балетным классом ездили в Питер. Так получилось, что Павел с первой половиной группы уехал на машине утром, а Зуля со второй должна была приехать через шесть часов на Сапсане.

– Тут ветрено, – написал Паша из Питера. – Не забудьте шарфы.

Зуля замоталась и шарфы забыла.

На Московском вокзале их с дочерью встречал Павел, в руках – шарфы.

– Я знал, что ты забудешь, – засмеялся он.

Сели в машину, Паша достал термос с горячим чаем. Налил Зулиной дочке, потом Зуле. Протянул ей трубочку:

– Ты зубы отбелила, тебе надо темное через трубочку.

Никто и никогда так глубоко не видел Зулю. Муж проходил сквозь нее, даже если она вставала на пути.

Например, на день рождения муж спросил ее: «Что тебе подарить?»

Зуля долго выбирала и выбрала колье в ювелирном магазине подруги.

У подруги неважно шли дела, она работала в минус, и эта Зулина покупка была бы и подарком, и поддержкой. Зуле важно было, что она может вот так, делом, поддержать подругу.

– Вот такое колье хочу, – сказала Зуля, – вот тут продается. Стоит вот столько. Мне очень хочется именно его.

На день рождения Зуля в итоге получила от мужа сертификат, в котором было написано, что он оплатил изготовление кухни по ее проекту. Колье не было.

Муж ждал восторга. Он вместо побрякушки подарил кухню и чувствовал себя героем.

Зуля не поняла: кухня – это их быт, их рабочий проект, который они и так делают. Ну, это все равно, что на день рождения пригласить друзей и подарить продукты, из которых именинник должен накрыть стол.

А Паша…

Паша видел, что она фанат мелочей. Например, у нее были сапоги с красной подошвой, а к ним пальто, в котором была красная молния и красная оторочка карманов, и перчатки с красным пунктиром по шву.