Мареновая Роза - Стивен Кинг

— Найдите ее, пожалуйста.

Она открыла сумочку и принялась рыться в ней, пытаясьоткопать куда-то запропастившуюся визитку. За секунду до того, как свежиеколкие потоки слез потекли из глаз, она наткнулась на квадратик белой бумаги.Визитная карточка лежала под пакетиком салфеток «Клинекс».

— Вот она, — сказала Рози. — Что я должна сделать? Опуститьее в щель для писем?

— Нет, — ответил голос. — Прямо над вами находитсявидеокамера.

Она испуганно вскинула голову. В самом деле, установленнаянад дверью видеокамера наблюдала за ней круглым черным глазом.

— Поднесите ее к камере, пожалуйста. Не лицевой стороной, аоборотной.

Поднимая визитную карточку, она вспомнила, что удивилась,когда Слоуик поставил на чистой стороне большую, едва поместившуюся подпись.Теперь она поняла, зачем это было сделано.

— Все в порядке, — произнес голос. — Я позвоню, чтобы васвпустили.

— Спасибо, — поблагодарила Рози. Она достала салфетку ипринялась вытирать щеки, но это не помогло: слезы текли все сильнее, и она немогла остановить плач.

В тот же вечер, в то время, когда Норман Дэниэлс, лежа накушетке в гостиной, глядел в потолок и размышлял над тем, с какой стороныприступить к поиску этой сучки («Прорыв, — думал он, — мне нужен какой-топрорыв, какая-то зацепка, пусть даже крошечная, чтобы я смог начать»), его женавстретилась с Анной Стивенсон. Перед встречей Рози охватило странное, нопринесшее облегчение спокойствие, — спокойствие, которое можно найти в знакомомсне. Отчасти она до сих пор считала, что все происходящее — не более чем сон.

Ей принесли поздний завтрак (или, возможно, то был раннийленч), после чего отвели в одну из спален на первом этаже, где она проспаламертвым сном шесть часов. Затем, прежде чем проводить в кабинет Анны, еепокормили снова — жареным цыпленком с картофельным пюре и зеленым горошком. Онаела с виноватой жадностью, не в силах отделаться от мысли, что набивает желудокне имеющей калорий снящейся ей пищей. На десерт подали порцию апельсиновогоджема, в котором, словно жуки в янтаре, плавали кусочки фруктов. Она ощущала насебе взгляды других сидевших за столом женщин, но их любопытство казалось вполнедружелюбным. Они переговаривались между собой, однако Рози не могла уследить затемой бесед. Кто-то упомянул «Индиго герлс», и она отметила про себя, что знаето существовании таковых — однажды, поджидая Нормана с работы, она виделакороткий сюжет про них в передаче «Окрестности Остина».

Пока она расправлялась с десертом, кто-то из женщин включилзапись «Маленького Ричарда», и две другие женщины вышли из-за стола, чтобыстанцевать джиттербаг. Они делали резкие движения бедрами и извивались. Ихприветствовали смехом и аплодисментами. Рози посмотрела на танцующихотстраненно и подумала, что, возможно, здесь и вправду обитают лесбиянки,получающие государственное пособие. Позже, когда со столов убирали, Розипредложила свою помощь, но ей не позволили.

— Идите за мной, — позвала ее одна из женщин. Если Розиправильно запомнила, ее звали Консуэло. Лицо женщины уродовал широкий шрам,опускавшийся от левого глаза по щеке чуть ли не до подбородка. — Анна хочет свами встретиться.

— Кто такая Анна?

— Анна Стивенсон, — ответила Консуэло, указывая путь покороткому коридору, соединяющемуся с кухней. — Наша шефиня.

— А какая она?

— Сами увидите.

Консуэло распахнула перед Рози дверь комнаты, по всейвидимости, служившей когда-то кладовой, однако остановилась за дверью, непроявляя желания войти.

Первым предметом, который бросился в глаза Рози, былзанимавший чуть ли не весь кабинет стол, беспорядочно заваленный горой бумаг.Такого ей видеть еще не приходилось. Сидевшая за столом женщина, несмотря нанекоторую полноту, была, несомненно, очень красива. С короткими, аккуратноуложенными седыми волосами она напомнила Рози Беатрис Артур, исполнявшую рольМод в старом телевизионном комедийном сериале. Строгое сочетание белой блузки ичерного джемпера еще более подчеркивало сходство, и Рози робко приблизилась кстолу. Она почти не сомневалась, что теперь, накормив ее и позволив поспатьнесколько часов, они снова выгонят ее на улицу. Она приготовилась к этому,уговаривая себя согласиться с неизбежным без споров и мольбы; в конце концов,это их дом, и спасибо уже за то, что ее покормили два раза. К тому же ей непридется занимать участок пола на вокзале для себя, по крайней мере пока —оставшихся денег достаточно, чтобы провести несколько ночей в недорогом отелеили мотеле. Все могло быть хуже. Гораздо хуже.

Она понимала, что так оно и есть, однако сдержанноеповедение женщины за столом и острый взгляд ее голубых глаз — глаз, которые,наверное, видели сотни подобных ей женщин, за прошедшие годы заходивших в этоткабинет, — вызывали в ней чувство робости.

— Присаживайтесь, — пригласила ее хозяйка кабинета, и когдаРози устроилась на единственном в комнате стуле, кроме того, на котором сиделаседая женщина (для чего ей пришлось снять с сиденья ворох бумаг и положить ихна пол — ближайшая полка была забита до отказа), Анна представилась и попросилаее назвать свое имя.

— На самом деле меня зовут Роуз Дэниэлс, — сообщила она, —но я решила вернуться к Макклейдон — своей девичьей фамилии. Наверное, этопротиворечит закону, но я больше не хочу пользоваться фамилией мужа. Он менябил, поэтому я сбежала. — Она подумала, что женщина за столом может решить,будто первый же подзатыльник мужа вынудил ее к бегству, и невольно прикоснуласьрукой к носу, который все еще болел у основания переносицы. — Наш бракпродолжался довольно долго, но я только сейчас набралась храбрости.

— О каком сроке идет речь?

— Четырнадцать лет. — Рози почувствовала, что больше не всилах выдержать прямой, откровенный взгляд Анны. Она опустила глаза иуставилась на свои руки на коленях. Пальцы рук переплелись с таким напряжением,что костяшки побелели.

«Сейчас она спросит, почему же я так долго не просыпалась.Она не скажет вслух, что некоторая больная часть моего существа получалаудовольствие от побоев, но она так думает».

Вместо того, чтобы выяснять подробности, женщина спросила,как давно Рози оставила мужа.

Над этим вопросом следовало тщательно подумать, и не толькопотому, что она попала из одного часового пояса в другой. Часы, проведенные вавтобусе, а затем непривычный сон в разгаре дня окончательно запутали ееощущение времени.

— Примерно тридцать шесть часов назад, — ответила она,выполнив в уме необходимые расчеты. — Плюс-минус.