Хроники Пустоши - Алексей Бобл

В конце концов Туран лег на спину, ногами в сторону пятнистого, и пятками подтолкнул к нему миску. Часть кашицы при этом выплеснулась, но мутант обрадовался и тому, что осталось, – схватил миску и, хрипя от наслаждения, опустошил в два глотка. Наркотик подействовал быстро. Раб успокоился и, благодушно моргая, принялся рассматривать соседа. Во взгляде маленьких глазок Турану почудилось подобие благодарности.

Длина цепи позволяла отойти от колонны совсем недалеко, но достаточно, чтобы подобраться к широкому окну, и Туран часто наблюдал за происходящим на заднем дворе твердыни Макоты. Внизу ходили люди, на мотоциклах и трехколесных мотоциклетках приезжали и уезжали бандиты. У стены стояли крытые фургоны и телеги с бронированными бортами. На четвертый день, извергая дым из трубы, во двор вкатил «Панч». Лобовое стекло было разбито, кабина смята. Грузовик остановился у крайней телеги, наружу выбрались Чеченя и пожилой бандит с ежиком седых волос, навстречу им вышел Макота. Троица долго бродила вокруг «Панча», стуча по бортам, осматривая колеса, рессоры и крепления бронелистов. Дважды атаман забирался в кабину. Чеченя горячился, размахивал руками и что-то втолковывал ему. Когда Макота, отдав распоряжения, ушел, появились трое в грязных комбинезонах, по виду механики с одной из ферм, и приступили к ремонту. Они работали быстро и вскоре занялись покраской грузовика.

Утром механики приволокли массивную клеть, сваренную из ржавой арматуры, и водрузили ее на телегу. К вечеру на соседние повозки поставили еще пару клетей.

На следующий день во двор явились Макота с порученцем в сопровождении двоих бойцов, которые вели на поводу ездового ящера-маниса. Кривоногий, покрытый бледно-зеленой чешуей, тот вертел головой на длинной шее и хлестал себя толстым хвостом. Плоская башка напоминала змеиную, из пасти то и дело появлялся раздвоенный гибкий язык.

Пленник с любопытством разглядывал ящера. Скорее всего, Макота купил или отбил его у одного из небольших кочевых кланов. Появление рептилии наводило на мысль, что атаман собирается в поход на юг, к Донной пустыне: говорят, манисы отлично бегают по затвердевшему илу.

Маниса впрягли в телегу, на нее залез бандит в соломенной шляпе, ударил рептилию длинным гибким шестом и дернул вожжи. Ящер качнул головой и пошел вперед, неторопливо переставляя кривые мускулистые ноги. Бандит выкрикнул что-то, треснул ящера по выпирающему хребту – рептилия плавно повернула вправо. Атаман с Чеченей наблюдали. Телега описала круг по двору. Макота, одобрительно махнув рукой, вернулся во Дворец, Чеченя поспешил за ним. Телега встала, но ящера не распрягли. Возничий ушел и вскоре вместе с Карлом принес деревянную бадью, которую поставили перед ящером. Тот сунул в бадью плоскую башку и принялся жрать, дергая хвостом. В это время несколько бандитов ввели во двор еще двух манисов.

Скрипнула дверь. Дремавшие рабы подняли головы, замычали, решив, что это Карл принес их миски, но в зал вошли Макота с Чеченей. Когда дверь еще только открывалась, Туран уже сидел под стояком, вытянув ноги и склонив голову на грудь.

Бандиты встали над ним, и пленник увидел, что Чеченя наконец сменил сапоги и снял повязку с левого глаза. Он был единственным в клане, помимо атамана, кто следил за своей внешностью. Но Макота просто одевался приличнее остальных, а порученец еще и тщательно причесывался, носил щегольскую куртку с меховым воротником, кожаные штаны и рубахи из шкуры маниса. Такую одежду можно было купить разве что в Киеве да на заправках московских кланов.

– Это откеда у тебя?

Пленник поднял глаза. Макота держал в руках плоскую серебряную фляжку, и Туран не сразу вспомнил, что это такое. Ну да, подарок Карабана Чиоры. Теперь казалось, что встреча с летунами произошла очень давно, в другой жизни, хотя со времени поездки к Железной горе, разгрома фермы и сумасшедшей атаки на Дворец минуло всего семь дней.

– Не слышишь, что ль? Отвечай.

– Атаман тебе вопрос задал! – Чеченя ударил пленника носком сапога в правый бок, стараясь попасть по ране.

– Да погодь ты! – Макота отпихнул порученца. – Ну, чё молчишь?

– Мне ее летуны дали, – сказал Туран.

Руки задрожали – он едва сдержался, чтобы не вскочить и не вцепиться атаману в горло. На ремне Макоты висели тесак и пистолет, Чеченя держал револьвер… Нет, еще не время. Он должен смирить ненависть, чтобы она питала его, наполняла силой. Нельзя позволить ей управлять поступками, ему нужны холодная голова и трезвый расчет.

Чеченя оскалился:

– Летуны подарили? За что? За то, что Шакала пристрелил, сучонок?

– Нет, – сказал Туран, не глядя на бандита. – Его застрелила Аюта, а не я.

– Чё еще за Аюта?

– Летунов было двое, мужчина и девушка. Она назвалась Аютой. А он дал мне флягу за то, что я помог им.

Атаман отвинтил пробку, понюхал и хлебнул. Чеченя переминался с ноги на ногу. По лицу его было видно, что, если бы не хозяин, он бы набросился на пленника.

– Крепкое! – объявил Макота, крякнув. – Чё за такое оно? Навроде самогона, тока крепче. Вкуснота. Ладно, а чего еще они те дали?

– Ничего. – Туран успокоился, руки больше не дрожали. Говорил он глухо, сквозь зубы, и смотрел в пол.

– Мож, еще чего подарили? – настаивал Макота. – Летуны-то, а? Они ж богатые, скажи, Чеченя?

– А то! – согласился порученец.

– Мож, оружие какое? Аккумуляторы, э? Куда ты их запрятал?

Туран покачал головой. Макота разглядывал его, что-то обдумывая.

– Так чего, хозяин? – нетерпеливо спросил Чеченя. – Может, я его на шматки прям сейчас? Медленно так, чтоб порадоваться…

– Дурень ты. – Атаман повернулся к нему, достал тесак и несильно ткнул порученца острием в грудь. – Вот кто я, по-твоему, такой? Кто таков Макота теперь есть, скажи?

Чеченя замялся, не понимая, что хочет услышать хозяин.

– Ну-у, ты… – протянул он; Макота внимательно глядел на него. – Ты, значит, эта… Ты главарь в бан… то есть в клане. Хозяин ты, наш хозяин! Атаман!

– Атаман! Еще раз такое скажешь – убью. Я теперь бизнесмен. Понял?

– Понял! Все понял! А что оно такое, этот бизмеснем?..

– Тьфу, неуч! Значит, купец, барыга, дела всякие веду, вопросы решаю, заработок имею. А откеда я его имею?

– А откеда?

– А с торговли.

– Торговля! – оживился Чеченя. – Это я понимаю. Торговля. – Он кивнул на рабов-мутантов. – Вот с этих, э?

– И с этих тоже. И вон с него. – Макота клинком тесака плашмя постучал по голове Турана; тот сидел неподвижно, опустив глаза и внимательно слушая. – Торговать его буду.

– Куда торговать?

– Уй, болван! Хотел тебя старши́м здесь сделать, минометы даже оставить для охраны Дворца. Теперя думаю – какой с тебя старшой? Не сможешь…

– Смогу я, смогу! И с минометами слажу! Только ты разобъясни…