Тот, кто дает ответы - Варвара Еналь

И они сели пить чай, есть шоколадный торт и смотреть кино про любовь.

3

Телефона у Матвея не было. Куда подевался новенький «эппл», он понятия не имел, хотя перерыл весь дом в надежде, что гаджет куда-то завалился и разрядился. Ни телефона, ни симки с номерами. Придется купить новый и переписать нужные номера у Снежаны.

– Конечно, вся память моего телефона в твоем распоряжении, – тут же согласилась девчонка и протянула покрытый трещинами «самсунг».

Модель была хорошая, но, судя по всему, у Снежаны телефоны недолго держались.

– Давай уж завтра. У тебя номер Марьяна есть?

– Конечно. Хотя я ни разу ему не звонила. И он мне не звонил.

– Неважно.

– А какой телефон ты себе купишь?

– Да какая разница? Лишь бы звонил.

– Возьми «эппл», они классные, и камера хорошая.

– Разберусь. Сейчас отвезу тебя домой, чтобы пани Святослава не волновалась. Сам лично доведу до твоей комнаты и везде включу свет, – пообещал Матвей. – А завтра созвонимся. Заеду тогда и перепишу номера.

Снежанка легко согласилась. Она казалась невероятно счастливой. Поглядывала на Матвея, что-то тарахтела постоянно – то о погоде, то об уроках, и ее болтовня была неожиданно уютной и милой. Матвею не приходилось отвечать на этот бесконечный поток сознания, но зато вокруг не стояла тяжелая тишина, не угнетали мысли о том, что с ним произошло что-то страшное.

Он отвез Снежанку домой, выпил кружечку кофе с пани Святославой – пожилая пани, как всегда, была вежлива и корректна, никаких лишних вопросов, никакого неуместного любопытства. После вернулся домой и, пометавшись по всему трехэтажному особняку, включил маленькие ночники в каждом коридоре.

Перед тем как лечь спать, Матвей убедился, что на кухне горит свет, Скарбник сидит под столом, а дверь надежна заперта.

1

Он стоял на самом краю огромного обрыва, и ярость наполняла его до самого верха, как бензин наполняет канистру. Густая, тягучая ярость, готовая взорваться и полыхнуть ярким огнем.

Его распирало от злости, ему хотелось рвать и убивать, погружать острые когти в податливую плоть и видеть, как жизнь покидает жертву, как глаза стекленеют, как последнее дыхание вырывается изо рта и растворяется в холодном воздухе.

Ярость клокотала внутри, как пар в чайнике, заставляя срабатывать механизм отключения. Только у него этого механизма не было, потому что сейчас он возвышался над миром в образе огромного животного. Он был зверем, он был одинок и принадлежал сам себе. Он был чудовищем.

Зверь взревел, подняв мохнатую голову. Раскрыл пасть, позволяя злости вырываться наружу громким медвежьим рыком. Громадный медведь стоял на краю кручи и рычал так, что дрожала трава под его лапами.

Матвей проснулся. Какое-то время пытался прийти в себя. Не сразу понял, что он – не животное и что все это было лишь сном. Не сразу поверил, что валяется на собственной кровати не в облике медведя и что его лапы не царапают стену, а зубы не клацают от ярости.

Наконец Матвей поднялся и глянул на часы. Половина четвертого. Три часа ночи – время ведьмацкого шабаша, так говорил прадед. Если ты вдруг проснулся после трех ночи без видимой причины, значит, где-то недалеко ведьмы совершают свои обряды.

От этих мыслей внутри зашевелился самый настоящий ужас, и Матвей торопливо направился вниз, чтобы спросить у Скарбника, не наведывался ли кто-нибудь в дом. Но клятый котяра куда-то пропал. Ни под столом, ни в комнате, ни в гараже, ни в мастерской прадеда – нигде не находился огромный кот Скарбник, который умело охранял род Левандовских и приносил деньги.

Понимая, что уснуть больше не получится, Матвей сделал себе кофе и сел за стол. Внутри все еще клокотала медвежья ярость, но теперь к ней примешивался и страх. Страх того, что он, правнук Ведьмака, не совладает со своей звериной сущностью, не сможет оставаться человеком.

Что, если он превратился однажды ночью в медведя просто потому, что теперь звериная сущность – это его вторая натура и она взяла верх? Что, если он просто-напросто не смог остаться человеком? Жажда крови сильна, Матвей чувствовал ее даже сейчас, когда ладони согревала горячая кружка с кофе, а у ног шумела дуйка – маленький воздушный обогреватель.

Сейчас бы позвонить Мирославе, услышать ее голос – спокойный, звонкий, полный энергии и силы, такой родной, такой желанный. Но телефона нет, нигде нет во всем доме, и этой ночью Матвей точно остался наедине с собой. Один на один со зверем внутри.

Хорошо, что он отослал Снежанку. Вдруг он не удержится и станет медведем? Вдруг превратится прямо сейчас?

Матвей вздрогнул от этой мысли и взглянул на свои пальцы, охватывающие кружку. Ногти отросли, под ними – тонкие полоски грязи. Надо бы привести себя в порядок. Утром записаться к парикмахеру, потом съездить в магазин за телефоном и симкой. Потом созвониться со Снежанкой, в общем, сделать самые обычные вещи, свойственные людям. Жить обычной жизнью. Может, тогда наваждение пройдет и он перестанет чувствовать себя животным?

Матвей сидел на кухне и пил кофе до шести утра. Потом набрал полную ванну воды и долго отмокал там, приводя в порядок ногти и удивляясь множеству новых шрамов на своем теле. Неужели, став медведем, он дрался с другими животными? Видимо, да, иначе как объяснить ноющие ребра и пожелтевший синяк на боку? Все эти длинные, едва поджившие шрамы на голенях и ожоги на запястьях?

День прошел спокойно и даже мило, если можно так сказать. Подстригая Матвея, девчонка-парикмахерша радостно улыбалась ему и сыпала комплиментами в адрес его разноцветных глаз, а потом сказала, что Матвей сильно напоминает Адама Ламберта. Был куплен новый телефон и симка, а после обеда, едва Матвей успел переступить порог собственного дома, принеслась Снежанка.

– Привет, – крикнула она от двери, – ты дома?

Едва Матвей услышал ее звонкий голос, как тревога и страх отступили. В человеческом обществе Матвей все-таки чувствовал себя человеком, и это радовало. Они пообедали вместе, после пришлось повозиться с новым телефоном, внося туда номера друзей и знакомых. Потом Снежанка попросила новый гаджет, чтобы поиграть в игры.

– Я просто попробую, ладно? Ты не против? – щебетала она.

Матвей был не против, конечно. Тем более что сам он совершенно не понимал: зачем играть в эти разноцветные картинки на телефоне, если это все не настоящее?