Общество сороки. Одна к печали - Эми Мак-Каллох

– Меня это вполне устраивает. Не думаю, что Айви интересует перспектива стать моей подругой.

– Хорошо. Это все решает. Встретимся в ОКС после занятий? – Она убегает раньше, чем я, снова, успеваю спросить, что это за чертов ОКС?

Вернувшись в школу, я все еще на взводе после встречи с Тедди. У меня час до начала дежурства, поэтому быстро прыгаю в душ, а затем спускаюсь вниз, в подвал здания, где расположены классы для занятий музыкой.

Музыка – еще одно спасение и бремя. Во что бы я ни вкладывала свою энергию, я должна быть лучшей в этом. В прошлом году у меня прошло несколько сеансов с психотерапевтом, она беспокоилась о том, что я выгораю. Но миллион миль в час – моя скорость по умолчанию. Не нужно иметь степень в психологии, чтобы понять это.

Я всегда знала, что если хочу чего-то добиться в жизни, то должна сделать это сама. Музыка дала мне путь к этому: в конце концов, это причина, по которой я получила полную стипендию в Иллюмен Холле. Мои родители не могли ничем помочь.

После того как папа ушел, мама записала меня на все внеклассные занятия, и, честно говоря, за эти годы я попробовала свои силы со всеми музыкальными инструментами. Полагаю, вкладывать деньги, которых у нее никогда не было, в мое будущее стало маминым способом реабилитироваться и дать мне такую жизнь, которую, как ей казалось, она не смогла обеспечить себе. Она работала на трех работах, чтобы платить за мои бесконечные занятия, и постоянно напоминала мне, что ничто ценное не дается легко.

Хотя барабаны и саксофон не продвинулись дальше четвертого или пятого занятия и начали поступать жалобы от соседей, вскоре стало ясно, что пианино – мое призвание, на нем я и остановилась.

В подвале Иллюмен Холла есть несколько репетиционных залов, но в моем любимом стоит рояль Фазиоли. Это удивительный, отполированный до блеска инструмент, на его поверхности нет ни единого пятнышка. Кто бы ни пожертвовал этот рояль школе, он наверняка был богачом. Самыми кончиками пальцев я поднимаю тяжелую крышку, которая закрывает клавиши. Вытягиваю руки. Суставы трещат, когда я их разминаю.

Моим пальцам достаточно мгновения, чтобы приноровиться к тугим клавишам, занять нужную позицию. А потом руки летают над слоновой костью, разогреваясь арпеджио, которым гордилась бы моя наставница, мисс Чигуэлл.

Сейчас я готовлюсь к экзамену восьмого класса, который сдам через пару месяцев. Первая пьеса – Presto alla Tedesca Бетховена. Я чувствую, что поняла ее практически полностью, но ближе к концу есть один фрагмент, над которым мои руки каждый раз замирают, и это начинает меня раздражать. Когда я приближаюсь к той части, с которой воюю, на моем телефоне срабатывает таймер: тот, который означает, что я должна быть в классе через пятнадцать минут, и я ругаю себя за то, что не понимала, как долго уже просидела за роялем.

Осторожно закрываю крышку и встаю, собираясь с мыслями. Затем кладу на крышку ладонь. Когда поднимаю ее, отпечаток моей руки какое-то время виден на мерцающей черной поверхности, прежде чем снова раствориться во тьме.

Я слышу тихие аплодисменты, раздающиеся из-за спины, и оборачиваюсь, чтобы увидеть стоящую там и улыбающуюся Кловер.

– Айви, ЧЕСТНО, я могу лишь мечтать о том, чтобы играть так, как играешь ты.

– Однажды будешь, если продолжишь практиковаться. – Я улыбаюсь, пытаясь справиться со смущением. – Ты давно тут стоишь?

– Всего пару минут. Я застала лишь самый финал!

– О, тот фрагмент, где я лажаю?

– Как ты мне часто повторяешь, не будь слишком сурова к себе… со временем все получится! – Она разражается раскатистым смехом.

Мне нравится, что она умеет посмеяться над собой. Кловер – чуть выше пяти футов и очень миниатюрная, с черной кожей, обесцвеченными кудрями и причудливым чувством стиля, но она вовсе не хрупкая и нежная. Она дерзкая и смелая, такая, какой я хотела быть, когда была неуклюжим пятнадцатилетним подростком.

– Ладно, чем ты занималась все лето? Я о тебе почти ничего не слышала. Видела в «Инстаграме», что ты проводишь много времени со Спенсером, так? – Я подмигиваю ей, зная, что она возненавидит меня за этот разговор.

– Айви! Да, мы тусовались, но это не официально. Я просто хочу немного сосредоточиться на себе. Особенно после этой истории с Лолой. Я чувствую себя немного не в своей тарелке. В заливе Уинферн такого не бывает. – Она замолкает, пристально глядя на меня. – Вы ведь были близки, верно? – Кловер садится на пол и скрещивает ноги.

– Ну, мы не были прямо так уж близки, но много времени проводили вместе, особенно в последний год. Я чувствую себя немного странно из-за всего случившегося. Особенно теперь, когда живу в ее комнате.

– О боже, это мегастранно. Извини, Айви, это реально отстой.

– Жизнь продолжается! – Я заставляю себя пожать плечами. – Ты слушала этот подкаст?

– Да, немного. Он довольно предсказуемый, но мне и правда интересно, есть ли у них повод считать это убийством. В официальной версии действительно присутствуют пробелы. Что думаешь?

– Я думаю, это мерзко. Я думаю, что человеку, публикующему его, скучно и он хочет разворошить все, пока ситуация еще свежа.

– Полагаю, так и есть. – Кловер задумчиво теребит один из своих локонов. Затем снова оживает. – Ладно, на самом деле я искала тебя потому, что миссис Эббот хочет, чтобы ты пришла к ней в офис в твой первый свободный урок в одиннадцать. Откуда эта вездесущая сучка вообще знает твое расписание? – Она снова смеется, и я присоединяюсь к ней.

– По-видимому, ей всегда надо знать, где я нахожусь, в любое время дня и ночи! Интересно, чего она хочет? – Сердце у меня обрывается. Ужасно, что она имеет такую власть надо мной. Вроде я не забыла помочь зарегистрировать студентов Гелиоса на выдачу библиотечных пропусков? Нет, не забыла. Неужели я должна была провести тур для родственников и никто мне ничего не сказал?! Фу.

– Ладно, увидимся, Айви! Зови на помощь, если она на тебя насядет. – Подмигнув, Кловер направляется к двери.

Телефон жужжит в кармане. Это Тедди.

Я не отвечаю. Не могу сейчас думать о нем. Кроме того, у меня осталось меньше десяти минут, чтобы занести ноты и взять книги до начала первого урока. Я бегу вверх по лестнице, огибая перила, приближаясь к Дому Гелиоса. Но затем вижу нечто, что заставляет меня оцепенеть.

Лола.

Когда я вхожу на свой первый урок в этот день, то улыбаюсь, увидев за партой Бонни, а рядом с ней – пустой стул, и радуюсь, что она выбрала место у окна. Она машет мне рукой. Выглянув наружу, я вижу территорию школы, где мы вчера гуляли.