Свадебный талисман - Диана Рейдо

Однако она не хотела торопиться, делать поспешные выводы. Нужно было время для того, чтобы привыкнуть друг к другу, изучить тела друг друга.

Но, к ее удивлению, на следующую ночь Кевин не отвечал на ее робкие попытки повторить близость. Она объяснила себе это его усталостью. То же самое повторилось и через день, и еще через несколько дней, и в уик-энд.

– Я не понимаю, – возмущенно спросила Стейси наконец, – неужели тебе не хочется продолжения, не хочется большего?!

– Нет, – невозмутимо ответил Кевин.

– Но почему? Я твоя жена, я хочу нежности, страсти. Неужели тебе не понравилось тогда?

– Не в этом дело. Просто я сейчас не хочу – и точка.

– Ну а как же у нас появятся дети, если даже одно занятие сексом – это для тебя уже много? – пробормотала Стейси, от отчаяния хватаясь за соломинку.

Кевин поднял брови.

– Дети? Какие дети, Стейси? Ты еще не готова для детей… Да ты сама еще ребенок. Одумайся! О чем ты говоришь?!

– В прошлый раз мы не предохранялись.

– В прошлый раз… Я вообще не уверен, что в прошлый раз находился в полном сознании. Во всяком случае, впредь такого не повторится.

Подруги Стейси из католической общины пришли в ужас от услышанного рассказа. Стейси поняла, что еще чуть-чуть – и она сойдет с ума. Поэтому она собрала их, решив поделиться своей бедой.

Раньше Стейси скупо и не очень охотно делилась подробностями и историями из семейной копилки Армстронгов. После свадьбы подруги деликатно пытались расспрашивать ее, но, натолкнувшись на мягкий уход от темы, удовлетворились обещанием Стейси рассказать все, когда придет время. А потом за суетой дней подзабылось и обещание, и то, что когда-то их всех терзало неуемное любопытство.

Теперь же их лица, устремленные на Стейси, выражали изумление, сожаление, недоумение – всю сложную гамму чувств, которых хватило бы на добрый десяток душераздирающих историй.

Подруги сидели кружком за одним из самых дальних столиков «Каминного зала».

Закончив говорить, Стейси поднесла к губам толстый стеклянный бокал с душистым глинтвейном и сделала первый глоток терпкого напитка.

– Почему ты не рассказала все раньше? – требовательно спросила Розалин.

Стейси пожала плечами.

– Хотела сама во всем разобраться. Да и это все-таки личное дело. Ну и потом, нужно было какое-то время, чтобы понять, что к чему.

– Хорошенькое дело – разобраться! Да после того, как в брачную ночь он не набросился на тебя, нужно было объявлять тревогу и бить в набат! – возмущенно проговорила Патриция.

– Ну, брачная ночь еще не показатель.

– Я не пойму, ты что, за него заступаешься? – спросила Патриция.

– Да нет. Зачем мне это?

– Брачная ночь, может, и не показатель, а все остальные четыреста с лишним ночей? Предлагаешь подождать еще годик или два?

Розалин молча пожала плечами.

Патриция повернулась к Стейси.

– Послушай, может, он гей? Обычное дело. Только положишь глаз на нормальног

– Зачем бы ему тогда жениться?

– Зачем-зачем. Для маскировки. Нужно же как-то держать себя в приличном обществе.

– Что ты, он вовсе не такой! – горячо возразила Стейси.

– Интересно, почему ты так думаешь?

– Наверняка за столько времени он как-то проявил бы себя. В моем присутствии он не выказывал ни малейшего интереса к мужчинам.

– Ни сайтов, ни специфических журналов?

– Нет, ничего подобного.

– Ни переглядываний в магазинах с симпатичными консультантами?

– Прекратите!

– Дело в том, что картина довольно характерная для подобных персонажей, – вздохнула Патриция.

– Характерная? Что ты имеешь в виду?

– В колледже не отличался особой склонностью к общению с представительницами противоположного пола. К жене не проявляет здорового интереса.

– Но мы же спали вместе! – запротестовала Стейси. – То есть… я хочу сказать…

Патриция скептически подняла подрисованные брови.

– Один раз? Как бы то ни было, это еще ни о чем не говорит. Некоторые геи вполне способны спать с женщинами. Как по чистой случайности, так и для маскировки. Или же для разнообразия.

Стейси побледнела.

– Да прекрати ты! – воскликнула Розалин. – Это слишком провокационные разговоры для ушей нашей Стейси.

– Без пяти минут бывшей девственницы, – захихикали остальные.

– И потом, есть один аргумент в пользу Кевина.

– Какой же?

– Церковь. Община. Он очень серьезно относится к вере. Сами понимаете, в религиозной трактовке это грех. Он непременно сознавал бы это. И покаялся, думаю. А уж тут слухи неминуемо бы распространились. Не такие уж священники и безупречные. Только и всего.

– Все это, бесспорно, очень весело, – хмуро произнесла Стейси, – но, может, вы все-таки посоветуете мне, как быть с моим мужем, который наверняка не гей?

– Ну что тут можно посоветовать. Как минимум – обратиться к хорошему врачу.

– И с какой же жалобой?

– На его мужскую несостоятельность, конечно.

– Но ведь он… Ведь мы же…

– Стейси, один раз вряд ли может что-то доказать.

– А по мне, – вступила Розалин, – тут и хороший психиатр вряд ли поможет. Дело вовсе не в несостоятельности.

– В чем же тут дело, мисс Всезнайка?

– Просто Кевин никогда не любил ее. Вот и все.

По щекам Стейси сами собой градом покатились слезы. Внезапно, без малейшего предупреждения. Разом, будто кран открыли и хлынула вода.

Патриция открыла сумочку, достала упаковку бумажных платков и протянула подруге. Потом повернулась к Розалин.

– И что же это, по-твоему, было? Что означает этот брак?

Розалин пожала плечами. Секунду подумала.

– Сначала, не стану спорить, возможно, и была какая-то симпатия. Интерес. Наверное, не более сильный, чем интерес к броскому заголовку какой-нибудь из еженедельных газет. Еженедельник был куплен, заголовок да и сама статья бегло прочитаны. А потом… Потом ему просто было удобно с нашей Стейси. Спокойно, легко. Комфортно. И чем дальше, тем комфортней. Он просто позволял ей любить себя, принимая все, что она отдавала ему.

– А как же истолковывать его поведение в постели? Может, ты скажешь, что он слишком честен, чтобы спать с нелюбимой женщиной?

– Ну конечно, жениться не честен, а не спать честен…

– Правильно, для мужчины чаще всего не составляет особого труда спать с нелюбимой.