Куриный бульон для души. Прощение исцеляет. 101 теплая история о том, как оставить прошлое и начать двигаться вперед - Эми Ньюмарк

Став взрослой, Брене не изменила своего отношения ко мне. Она жила с внушенной ей в детстве уверенностью, что от меня можно ждать только зла, ведь я мачеха. А все мачехи – априори злодейки. И Брене выросла с этой установкой и боялась мне доверять. Но это помогало ей сохранять близость с матерью.

Я не могла изменить сложившуюся ситуацию или как-то повлиять на нее, однако мне стало намного легче, после того как я попыталась понять Шеннон. А поняв, перестала зацикливаться на этой теме. Я смогла переступить через проблемную, болевую ситуацию, которая заставляла меня сомневаться в себе, и нашла силы двигаться вперед. Я поменяла восприятие, как узор в калейдоскопе. Стоило мне только изменить угол зрения на проблему (повернуть ее, как корпус калейдоскопа), и картинка полностью изменилась – все стало выглядеть по-другому. Так и я по-другому стала смотреть на Шеннон и Брене. Вместо обиды и горечи во мне родились новые чувства. Чувства сострадания и прощения к дочери мужа и ее матери. И в тот же момент во мне самой произошли глубокие изменения, и из жертвы я превратилась в человека сострадательного и научившегося прощать.

С тех пор я перестала воспринимать Шеннон и Брене как врагов и увидела в них испуганных, одиноких, незащищенных и надломленных женщин.

Во всех нас много граней, мы можем быть добры, злы, обидчивы, щедры, завистливы и так далее. Наши проявления в жизни многообразны. Стоит только реальности немного сдвинуться вперед и поменять все вокруг нас – в то же мгновение меняемся и мы, как узоры в калейдоскопе. И тысячи наших светлых и темных граней складываются в новый, витиеватый узор.

Когда-то у меня была очень хорошая подруга, которую я предала. Ее звали Линн, вместе мы проработали больше пятнадцати лет в одном отделе. Но несмотря на нашу близость и многолетнюю привязанность, однажды случился момент, когда я поставила свои эгоистичные желания выше интересов Линн и выше нашей дружбы.

Мы с Линн служили в некоммерческой организации, и наша работа заключалась в том, чтобы координировать работу служб для структур и клиентов, которым мы должны были помогать. Мы с Линн полагались друг на друга и подстраховывали при возможности, когда нас одолевали клиенты или телефон не умолкал ни на минуту, и мы должны были непрерывно консультировать то одного, то другого посетителя, отвечая на их многочисленные вопросы. Но, кроме этого, мы с Линн помогали друг другу с проектами, при необходимости поддерживали друг друга, делились личными проблемами и радостями. И, в общем, были не только коллегами, но и подругами.

Линн любила работу, но в приоритет всегда ставила свою семью – она была очень заботливой женой, нежной матерью и бабушкой, у ее было много друзей, она вела активную жизнь вне работы, старалась посещать все спортивные мероприятия, спектакли и концерты и разного рода вечеринки. Все это, в добавок к ее должностным обязанностям, держало ее в тонусе. Но она и на работе была очень ответственной и энергичной.

И вот однажды во время общего совещания коллег Линн объявила, что хочет сократить свою рабочую неделю до четырех дней и больше не будет приезжать в офис по пятницам. Наш босс, человек спокойный и уравновешенный, сказал на это:

– Конечно, без проблем. Я понимаю, что твоя семья важна для тебя.

Однако я отнеслась к этим изменениям не так благодушно. По правде сказать, я обиделась на Линн и посчитала, что я ей как подруга не очень важна (иначе бы она не бросила меня одну в офисе на целый рабочий день).

В течение следующих нескольких месяцев мне пришлось, скрепя сердце, привыкать к новым обстоятельствам. Я даже не отдавала себе отчета в том, что злюсь на Линн! По пятницам клиентов было не меньше, чем обычно. И мне одной приходилось нелегко: я не успевала всем оказывать помощь и отвечать на их вопросы. Когда меня спрашивали: «А где же ваша коллега Линн?», я говорила, что с недавнего времени она перешла работать на неполную ставку. Я, конечно же, пыталась помочь всем тем, кто хотел получить консультацию именно у Линн. Однако не всегда могла уделить время каждому, и люди уходили разочарованными. Я тоже была разочарована тем, что осталась одна и потеряла поддержку подруги.

Некоторое время я все еще пыталась сглаживать ситуацию и оправдывала Линн перед сотрудниками и клиентами. Но вскоре мне надоело это делать. А потом и некоторые наши коллеги стали ворчать на Линн за то, что она не всегда бывает на работе.

Сказать, что Линн не выполняла свои обязанности, ни я, ни кто-то другой из наших сотрудников не могли – Линн утверждала, что работает и дома и успевает сделать не меньше, чем в офисе. Но мне-то от этого было не легче! Ее клиенты досаждали мне, а не ей. Поэтому я не хотела закрывать глаза на то, что ее отсутствие причиняет мне неудобство.

И вот однажды мое терпение лопнуло, и я решила пожаловаться начальнику моего босса, Тому. К моему удивлению, он тоже был обеспокоен.

– Я заметил, что что-то неладное происходит, – ответил он. – Я поговорю с ней.

Удовлетворенная тем, что проблема скоро разрешится, я с облегчением передала заботы о Линн Тому.

В течение следующих нескольких месяцев ситуация улучшилась. Линн стала выходить по пятницам на работу на полдня, и я приободрилась. Однако со временем все же стала замечать за собой, что по-прежнему недовольна – теперь уже за то, что в пятницу Линн работает не полный день. Отсутствие ее в офисе раздражало меня до такой степени, что я не могла думать ни о чем другом: я злилась, когда она рассказывала мне о своих грандиозных планах – о предстоящих семейных вечеринках, поездках к друзьям, уик-эндах и отпусках, которых, как мне казалось, стало еще больше. Линн отсутствовала на работе (отдыхала с друзьями и семьей!), а я в одиночестве разбиралась со всеми завалами в офисе. Я не знала, как решить эту проблему, и не могла успокоиться.

По мере того как время шло, Том все увеличивал свои требования к рабочему времени Линн и неоднократно выражал свое разочарование тем, как она выполняет свои задачи. Но еще хуже было то, что Том начал обвинять Линн в проблемах, к которым она не имела отношения. Не раз она искала поддержки у меня и жаловалась на Тома.

Я знала, что триггером ко всем неприятностям, которые на нее свалились, послужила моя жалоба. Но мне не хватало духу признаться в этом. Я бездействовала, никак не вмешивалась в ситуацию и самой Линн не помогала – просто наблюдала со стороны, как она справляется со всеми несправедливыми нападками в ее адрес.

Но в конце концов чувство вины придавило меня так, что я уже не могла этого выносить. Я дала себе слово, что покаюсь перед Линн и признаюсь, что это я виновата во всех ее несчастьях.

Ситуация с ее работай стала более чем критической – все дошло до того, что ей теперь грозило увольнение. И я чувствовала себя ответственной за то, что нажаловалась на Линн и привлекла к ней внимание вышестоящего руководства.