Мистер Несовершенство - Алена Нефедова

— То есть у Изабеллы…

— Да, ей была подсажена твоя яйцеклетка, оплодотворенная моей спермой. — Губы Томаса изогнулись совсем пренебрежительно, когда он произносил это. — Так что у тебя будет ребенок с твоими генами, но это не отнимет твоего здоровья, времени, не испоганит фигуру и не превратит в истекающую молоком и страдающую слабоумием из-за гормонов самку, недостойную называться полноценным разумным человеком.

Еще с минуту я не могла вдохнуть, переваривая это его кошмарное сообщение, а потом взорвалась:

— Да как ты посмел! Просто взял часть меня и сотворил это?! Кто тебе вообще позволил?! Почему?

— Умоляю, дорогая, тише! — шикнул Томас на меня. — По документам я все еще твой супруг, Алеена, и именно я заключал договор хранения с криобанком, так что никаких проблем получить биоматериал не возникло. Куда как сложнее было выбрать суррогатную мать, соответствующую моим стандартам. У меня ушел целый год на то, чтобы смириться с твоим желанием иметь ребенка, почти разрушившим нашу идеальную семью, и еще год на то, чтобы дать тебе это самое желаемое, при этом не нанеся вреда всему тому, что я в тебе так люблю, Алеена. Ты совершенство, мое совершенство, и ничто не должно его испортить.

Я прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать на него, а заодно и подавить нервную тошноту, поднявшуюся к горлу, и во все глаза смотрела на мужчину, некогда любимого, что за пару минут обратился для меня в натуральное чудовище. А Томас продолжал что-то там говорить о том, по каким критериям выбирал Изабеллу, упоминая ее происхождение, здоровье, отсутствие вредных привычек и прочее, словно описывал мне достоинства племенной кобылы, а не вел речь о человеке, женщине, в которой теперь растет часть меня.

— Она хоть знает? Знает обо всех твоих планах, о настоящих планах? — прошептала я в ужасе.

— Я провел изыскания, и они показали, что женщина, уверенная, что ее личная жизнь устроена, лучше переносит первоначальный сложный этап беременности, — сухо объяснил этот безумец.

— То есть ты позволил ей считать, что вы пара и ребенка вы станете воспитывать вместе?

— Я ничего такого прямо не говорил. Но и не утверждал обратного, — спокойно ответил Томас, доводя градус дикости до крайности.

Да, он просто позволил Изабелле выдумать самой то, чему никогда не бывать, и не утруждался разрушать ее иллюзии, потому как не видел в этом пока необходимости. Мне ли не знать, каково это.

— Ты хоть понимаешь, какой ты монстр, Томас? — уставилась я в потрясении в его аристократичное невозмутимое лицо и осознала, что нет, он не понимает и никогда не поймет.

— Алеена, погоди, мы не договорили! — окликнул меня он, когда я вскочила и бросилась к выходу. — Дорогая, тебе пора вернуться домой!

Выйдя на улицу, я просто побежала что есть сил — мне нужно было оказаться как можно дальше от Томаса и того безумия, что он запросто привнес в мою уже почти устоявшуюся жизнь. Как он смел? Сотворить такое только потому, что хотел меня назад, в неизменном виде, в этом чертовом неприкосновенном совершенстве. Моя безупречность! Будто я редкая ваза, что должна стоять, сверкая начищенными до идеального блеска боками за стеклом витрины, а ребенок — это питомец, которого выбирают по наличию прекрасной родословной в питомнике, чтобы подарить как вещь, а не родное живое существо, что должно вырасти в тебе, радуя и мучая, меняя тебя под себя!

Я неслась по улицам без остановки, не в состоянии уложить весь поднявшийся в разуме хаос, игнорируя звонки на сотовый, пока не выскочила к своему дому, на крыльце которого со всем максимальным комфортом расположился Мангуст. Он сидел на нагретых еще дневным солнцем ступенях, привалившись спиной к столбикам перил и вытянув свои длинные ноги в драных джинсах, и пускал целые облака табачного дыма вверх. Без куртки, в майке-безрукавке, открывающей так много его татуировок. Господи, мне внезапно подумалось, что я не видела вовек никого красивее, чем он сейчас!

— Эй, принцесса, а я уж решил, что мне тут заночевать… — начал он, но осекся, уставившись мне в лицо, и грозно нахмурился, вскакивая: — Ты чего ревешь? Какая падла тебя обидела? Я, бл*дь, руки ему на х*й поотрываю и в ж*пу…

Я бездумно кинулась к нему и просто повисла на шее, целуя колючий подбородок.

— Скажи, ты считаешь меня безупречной? — сквозь всхлипы спросила его.

— Какой? — Мангуст резко осип и рвано сглотнул, при этом нахально стиснув ладонями обе мои ягодицы. — Детка, ты ох*енная, но безупречная — это как-то чересчур для меня.

— Как ты нашел меня? То есть я ужасно рада, не подумай, что нет, но, в самом деле, как? — затараторила я, прижимаясь губами к его колючей щеке и прикрывая глаза от совершенно необыкновенного удовольствия.

— Тш-ш-ш! Тормозни, принцесса, я первый спросил! — строго нахмурился Мангуст, отклонившись и уставившись в мое зареванное лицо. — Я хочу знать, какая мразь заставила тебя плакать.

Он провел большими пальцами по еще не просохшим соленым полоскам, вглядываясь в глаза с тревогой, от которой в моей груди появилось ощущение чего-то пушистого, теплого, необычайно комфортного, что ли, как если бы это было не чем-то извне, а мое, родное, не взявшееся из воздуха.

— По большему счету меня заставила плакать собственная недальновидность и степень разочарования, что происходят из моей же дурацкой наивности, привычки идеализировать окружающих и додумывать им несуществующие хорошие черты характера и все такое прочее. Поэтому, когда я сталкиваюсь с тем, что люди совсем не такие, какими я их себе представляла, случается вот такое. Мари говорит, что меня жизнь ничему не учит, и я все равно не способна начать видеть окружающих такими, какие они есть, а не придумывать им ореол глубоко скрываемых…

— Та-а-ак! Стопэ! — почти рявкнул мой неожиданный гость. — Кончай мне вот это вот… Просто пара слов, гребаное имя — кто тебя обидел?!

— Мой бывший муж, Томас, но он не обидел, наоборот, вроде как хотел осуществить мою же мечту, чтобы вернуть нас, но таким чудовищным образом…

— Цыц! — прикрикнул на меня Мангуст и, подхватив под ягодицы поудобнее, развернулся и поднялся на пару ступенек, чтобы вжать спиной в широкий столб навеса веранды. — Единственное ценное, что я услышал, — мудатомас уже бывший. А значит, я могу тебя поцеловать. Хотя я бы это в любом случае сделал, пох мне на него.

— Алеена, милочка, у тебя все в порядке? — раздался предельно возмущенный скрипучий голос миссис Ставрос, что будто из ниоткуда появилась на моей лужайке, лишив меня уже почти состоявшегося прикосновения губ великолепного мужчины, и метавшая в его спину молнии праведного осуждения. — Может, мне полицию вызвать? Я мигом!

Она действительно потрясала сотовым, как Георгий Победоносец, готовый поразить страшного змия-искусителя копьем.

— Все просто замечательно! — торопливо ответила я, с сожалением сползая по мускулистому телу Мангуста вниз и выглядывая из-за его плеча. — Просто ко мне зашел друг, немножечко неожиданно, но я очень-очень рада его видеть.