Капитан Крокус - Федор Кнорре

Капитан в бешенстве схватился за ручку двери. Привычно шевельнул усами и выпятил грудь. В последнее мгновение, когда он собирался открыть рывком дверь, войти и накричать и затопать ногами на хозяина, он увидел своё отражение в стекле. Взгляд у него, пожалуй, был довольно повелительный и грозный. Холодно-бестрепетный взгляд, от которого пятились львы, виновато начинали моргать крокодилы, конфузливо вилять хвостами леопарды, зайцы и морские свинки становились на задние лапки и замирали «смирно», а люди сторонились, снимали шапку и, улыбаясь, шаркали ножкой.

Взгляд был тот же. Но мундир укротителя висел рядом на вешалке. А без мундира взгляд почему-то получался скорее обиженным, чем угрожающим.

Капитан это увидел с такой ясностью, что отпустил ручку и, не оглянувшись, ушёл.

оздней ночью в безлюдном цирке Капитан Крокус перед зеркалом в своей пропахшей конюшней уборной в последний раз надел шляпу, поднял с пола маленький чемоданчик и в последний раз потушил свет.

Рядом, в конюшне, жевали овёс цирковые ослики и пони. Поросята похрюкивали во сне, и лев дремал в своей клетке, одним глазом приглядывая за мышатами, подбиравшими у него в клетке крошки.

Крокус поставил чемодан у клетки, распахнул дверцу и сказал:

— Пойдём отсюда, Нероша. Надо уходить! Пошли! Лев потянулся, подошёл и ткнулся мордой в карман пальто Капитана, откуда вкусно пахло.

— Выходи, — сказал Капитан, отступая на шаг, и вытащил из кармана несколько отбивных котлет с косточками.

Лев высунулся из клетки и опасливо попятился. В клетке он себя чувствовал в безопасности, и ему вовсе не хотелось выходить.

Напрасно Капитан выманивал его отбивными, гладил, уговаривал, приказывал, льстил, угрожал и лебезил. Нерон только упирался и хмурился.

Вдобавок от шума проснулся избалованный дрессированный поросёнок клоуна Коко — Персик, протиснулся сквозь щель своей загородки и вбежал через открытую дверцу в клетку к Нерону. Капитан не успел его поймать сразу, а потом тот спрятался за льва так, что его невозможно было оттуда выудить. Льву это, понятное дело, было приятно. С поросёнком они давно были приятели. С ним льву было не так одиноко, и они вдвоём прижались к задней стенке и, подбадривая друг друга, видимо, окончательно решили не выходить.

Наконец Капитан сдался. Он понял всё безумие своего плана. Он измучился, устал и вспотел. Он захлопнул дверцу и пожал плечами.

— Дураки вы, дураки! — печально сказал Крокус. — Дуралеи несчастные! — и махнул рукой.

Он вернулся в свою уборную, которую обязан был также освободить от себя к утру, как клетку от льва, и, сжав руками голову, долго сидел, повторяя: освободить, вытряхнуть, выкинуть, высыпать…

Потом Капитан встал и зарядил свой громадный пистолет ужасной толстой пулей, которая могла пробить насквозь три несгораемых шкафа, два фанерных щита и после этого ещё набить шишку кому-нибудь на лбу.

В тишине тёмного, спящего цирка сухо щёлкнул рубильник, большие висячие лампы вспыхнули и залили праздничным светом круглую, опоясанную бархатным барьером арену.

Капитан с пистолетом в руке вышел на середину и взмахнул шляпой, кланяясь, как всегда, на все четыре стороны.

В тишине слышно было, как шипели лампы, заливая светом полукруглые ряды пустынных кресел.

— Многоуважаемая публика!.. — торжественно выкрикнул Капитан, и голос его дрогнул. — Дамы и господа! Сейчас вы увидите заключительное выступление!.. Вот что вы увидите, господа!

Капитан отшвырнул шляпу, приставил громадное дуло пистолета к виску, но почувствовал, что кто-то настойчиво его толкает. Нерон стоял со шляпой в зубах и подталкивал Капитана, чтобы обратить на себя внимание. У него был виноватый и встревоженный вид.

Капитан опустил пистолет, сел с размаху на песок и, обняв лохматую шею рукой, горько заплакал.

Немного погодя он услышал рядом пыхтение, поднял голову и увидел, что Персик, сопя и тужась, марширует перед ними взад и вперёд на задних ножках, исполняя свой коронный номер: «Поросёнок-Музыкант».

Персик был ленивый, но добродушный поросёнок: теперь он явно старался подлизаться к Капитану после глупой беготни и прятанья в клетке.

Капитан медленно поднялся, отряхивая опилки, обвёл взглядом пустые ряды кресел и горько усмехнулся.

— Немногоуважаемая публика! — громко воскликнул он и поклонился, торжественно взмахнув рукой. — Вы были в таком восторге от Капитана Крокуса до тех пор, пока не потеряли надежды, что в один прекрасный вечер его растерзают львы или крокодилы! Вы были в восторге, думая, что мы ненавидим и боимся друг друга, а когда увидели, что мы с Нероном лучшие друзья, вы стали хохотать!.. Ну и чёрт с вами! Итак! Многонеуважаемая публика! Господа и дамы!.. Ничего вы тут больше не увидите!

Он пошарил в кармане, вытащил верёвочку и, обвязав её вокруг шеи Нерона, сказал:

— Пошли!..

Наутро служители цирка долго разглядывали на песке арены странные следы человека, льва и поросёнка. Их можно было проследить до наружной двери заднего хода цирка, где они пропадали навсегда. Только поросячьи следы снова пересекали арену, возвращаясь обратно.

Избегая освещённых улиц, Капитан Крокус, крадучись, пробирался тихими переулками. Одной рукой он придерживал за верёвочку льва, другой — крепко сжимал в кармане громадный пистолет, готовясь, в случае чего, дорого продать свою жизнь.

Нерон сначала нервничал и опасливо жался поближе к Капитану, но скоро ободрился и даже пришёл в отличное настроение.

Внезапно заинтересовавшись ярким светом, лившимся на тротуар, он, с любопытством подбежал и остановился перед витриной Бюро путешествий. Поднялся на задние лапы и, опершись на перила, восхищённо уставился на витрину, где стояли две почти настоящие пальмы. Между их стволами, точно бельевая верёвка, была протянута лиана, и на ней кувыркалась и вертелась штопором на хвосте заводная мартышка.

— Пойдём, пойдём. Нерошка! — строго говорил Капитан, дёргая льва за верёвочку и за ухо. — Ну что уставился как дурак! Нечего сказать, нашёл время.

Но лев совсем зазевался и забылся до того, что даже высунул кончик языка.

Совсем близко Капитан услышал шаги.

Он едва успел распахнуть пальто и кое-как одной полой прикрыть льва, как увидел в нескольких шагах плотного полицейского с лицом, похожим на туго надутый красный шар. Он тащил под руку бездомного бродяжку, который тоже был похож на воздушный шар, только сморщенный, приунывший, готовый совсем скиснуть от огорчения.

Они подошли вплотную, когда лев опомнился и насторожился. Громадная лохматая голова его разом вынырнула из-под полы пальто, прямо перед носом полицейского.