Времени тонкая нить. Кирилл Лавров - Михаил Константинович Зарубин

стоит забывать об одной детали. Авторитет нарабатывается делами, и если человек не уважает других людей за их достоинства, он никогда не сможет объединить коллектив, потому что не будут уважать его.

Уважение чем-то похоже на камень: оно крепкое, надежное. Может, поэтому люди, говорящие с чувством, с толком, с расстановкой, источающие внутреннее спокойствие, рассудительные, уверенные в себе, с размеренным темпом речи и логичными суждениями уже располагают к себе и вызывают уважение?

Для меня, как и для многих других, Кирилл Юрьевич Лавров был светлой, выдающейся личностью. Когда о нем заходила речь, все в первую очередь восклицали: «Ах, какой это человек!», и только потом начинали говорить о Лаврове — артисте, не умаляя при этом его таланта художника.

Он обладал внутренней духовностью, сообщающей ему какой-то внутренний свет и особую ауру, которую чувствовали другие люди. Кирилл Юрьевич легко устанавливал отношения с людьми: контактность, открытость, доброжелательность помогали ему находить все новых и новых друзей.

В отношениях с людьми он был очень терпим, добродушен и снисходителен, но вместе с этими свойствами у него где-то в глубине таилась мощная внутренняя сила, которая выходила наружу только в случае реальной опасности. Он не боялся высказывать свою точку зрения, даже если она расходилась с мнением большинства. Умел отстаивать собственные интересы. Принимал решения и нес за них ответственность.

Он был цельным человеком, для которого мысль и действие неразрывны. Он мог подолгу размышлять, анализировать, сомневаться, но если решение было принято, уже не колебался и отбрасывал все сомнения. В случае неудач, трудноразрешимых проблем или ошибок Лавров умел пользоваться прекрасным методом защиты — юмором. Он применял это оружие не только по отношению к прямому противнику, но и ко всей ситуации, умея посмотреть на нее как бы со стороны и посмеяться над ней. Он в высшей степени был способен иронизировать и над самим собой, и над другими.

Таким для меня был и навсегда остался Кирилл Юрьевич Лавров. Я делаю эти выводы с высоты своего жизненного опыта, и очень хочу, чтобы портрет, нарисованный мной, был узнаваем.

У поэта Сергея Острового есть хорошие стихи о слове:

…Где б мне слово найти, чтобы свет оно людям несло

И людские недуги оно исцелило мгновенно

Я старался найти это слово, чтоб оно помогло надолго оставить память о Лаврове.

Кирилл Юрьевич — выдающаяся личность. Его формировала не только жизнь, но и гены. Бабушка по материнской линии, Ольга Леонидовна Лыкошина, была последней владелицей имения в селе Григорьевское, Вяземского уезда, Смоленской губернии, в трех километрах от Хмелиты, усадьбы Грибоедовых. Можно предположить, что многое в нем от того времени, от тех людей, от дружбы его предков с Александром Сергеевичем Грибоедовым.

Профессия позволяет мне наблюдать, насколько успех той или иной компании зависит от руководителя. Потому говорю уверенно: удержать театр, не дать ему развалиться в годы перехода от регламентации жизни к полной свободе могла только такая личность, как Лавров. Сколько мы знаем примеров, когда бизнес построен по всем правилам, когда сформирован сильный менеджмент, прописаны бизнес-процессы, разработана оптимальная организационная структура, найден наилучший способ использования ресурсов, но нет у истоков компании сильного руководителя — и успех обходит ее стороной.

Играя лидеров на сцене и в кино, Лавров и в жизни был похож на них. Отвечал за свои решения и поступки, умел молчать, как настоящий мужчина, никогда никого не предал.

Много добрых дел на счету попечительского совета. Перечисление заняло бы не одну страницу. Расскажу лишь об одной акции, где мне посчастливилось быть рядом с Кириллом Юрьевичем.

В труппе БДТ жилищный вопрос, который, согласно классику, только портит людей, стоял перед многими, а от кого зависело его решение, не знал никто. Кругом была свобода, демократия, и полная независимость.

Борис Глебович Контребинский долго уговаривал меня помочь в этом нелегком деле. Обдумав все «за» и «против», я решился. Особых «за» в этой ситуации я не видел. Можно было зачесть стоимость квартир за членские взносы участника фонда, каковым являлся коллектив треста. Хватило бы лет на двадцать вперед. Но в данном случае требовалась реальная помощь театру, а не болтовня

Посоветовался с Лавровым. Он долго молчал, потом сказал:

— Михаил Константинович, я мог бы сказать: как решишь, так и будет, а мы в любом случае будем благодарны. Просить совета не у меня надо! И совет, и разрешение ты получи от своего коллектива. Это ведь не мелочь, а огромные затраты, это средства, заработанные твоими людьми…

Я сделал так, как посоветовал Кирилл Юрьевич. Пришлось убеждать акционеров, приводя, как мне казалось, неотразимы аргументы. Согласие я получил, но видел и взгляды недовольных этим решением. Это очень понятно: в нашем коллективе те же самые трудности с предоставлением жилья.

В это время наш трест вел изыскательские работы на трех площадках города: микрорайоны Дачное, поселок Стрельна и территория Нарвской заставы. Обсудив организационные дела, решили с Кириллом Юрьевичем осмотреть эти «пятна» и выбрать место под дом, где будут и театральные квартиры. Первый адрес — Стрельна.

По дороге я рассказал Кириллу Юрьевичу историю старейшего пригорода Санкт-Петербурга.

Еще в начале позапрошлого века парки Стрельны пользовались у петербуржцев большой популярностью. Говоря о поэтичности этой местности, ее незабываемой красоте, художник П. Свиньин писал: «Ни разу не проезжал я через Стрельну, чтоб не посетить сего святилища. Дремучая роща сия, всегда зеленая, всегда благоуханная, имеет что-то таинственное, неисповедимое! Здесь, сидя на берегу открытого моря, из-за горизонту коего мелькают с одной стороны златые и разноцветные верхи Петрополя, а с другой мачтовый лес грозного Кронштадта, при шуме пенящихся волн, при заунывном топоте дубравы — объемлет томность сладкая, грусть приятная!».

Здесь, в 19 верстах от северной столицы, Петр 1 намеревался создать свою парадную летнюю резиденцию — «русскую Версалию». По его повелению ранее пустынное, заболоченное побережье было превращено в цветущий уголок с галереей загородных дворцов и «увеселительных садов» русской знати. Закладка парков и строительство дворцов в Стрельне не прекращались до середины XIX века. В работах принимали участие мастера, имена которых составляют гордость не только русского, но и мирового зодчества. Среди них Б. Растрелли, Ж. Леблон, Н. Микетти, М. Земцов, П. Еропкин, А. Воронихин, Л. Руска.

История поселка восходит к более отдаленным временам. Земли по южному побережью Финского залива были исконно-русскими и входили в Вотскую пятину Новгорода Великого.

В поездках по южному берегу залива и возникла у Петра I мысль о создании именно на побережье летней парадной резиденции,