Внутренние семейные системы. Принципы и методы подхода от основателя IFS-терапии - Ричард Шварц

как четко видно на примере лодки, достижение гармонии и баланса между членами экипажа невозможно без эффективного руководства. К счастью, у каждого уже есть способный внутренний лидер. Когда Аня смогла взаимодействовать с каждой частью своего «Селф», те стали доверять ей, и ее «Селф» смогло помочь стремящейся к успеху части и той, что склонна к перееданию, и закончить битву за ее душу. В итоге стремящаяся к успеху часть перешла к роли советника, ставящего разумные цели и разрабатывающего стратегию их достижения. Когда переедающая часть поняла, что ей больше не нужно спасать Аню от назойливого критика, она превратилась в спокойный голос, предлагающий ей расслабиться.

Конец этой поляризации, а также борьбы и переедания, которые пришли вместе с ней, дал Ане доступ к уязвимым детским частям и их бремени печали, от которого ее отвлекала вся эта деятельность. Поскольку два защитника не возобновили борьбу, она смогла оставаться рядом с печалью достаточно долго, чтобы узнать о ее происхождении и исцелить ту часть, которая ее ощущала.

Я обнаружил, что те части, которые годами мучили других клиентов, оказались в ловушке аналогичных затруднений, связанных с поляризацией и защитой. Точно так же, как в случае с Лиамом, когда нужно было что-то сделать с его отцом, чтобы он смягчился, поляризованные части других клиентов не могли измениться, пока сначала не изменились другие факторы. Я вовлекал клиентов в борьбу за власть с помощью этих частей, которую они были обречены проиграть, потому что эти части не могли отступить. Каждая из поляризованных частей считала, что безопасность внутренней системы зависит от того, останется ли она на своем месте. Прежде чем критик Ани смог смягчиться, она должна была показать ему, что сама может защитить уязвимые места и не позволит снисходительным взять верх.

Застрявшие в прошлом

Опыт общения с критиком Ани произвел сдвиг в моем подходе. Вместо того чтобы пытаться насильственно реорганизовать внутренние системы клиентов, я проявлял к ним всё большее любопытство. Чтобы по-настоящему разобраться в деталях, я старался отбросить все свои предположения о природе мыслей и эмоций и позволить клиентам обучать меня. Я опросил части сотен клиентов, стараясь оставаться открытым и любопытным даже с теми, кто хотел навредить моему клиенту или другим людям. Стало ясно, что роли многих из этих частей определялись не только их защитными или поляризованными позициями в системе, но и убеждениями и эмоциями, которые казались иррациональными. Разгневанная часть одного клиента видела риски повсюду вокруг себя, хотя он жил в безопасной среде. Суицидальная часть другой клиентки была убеждена, что та должна умереть, потому что она злая. Еще у одного клиента была часть, которая считала его непривлекательным, хотя в его жизни было много людей, явно любивших его. Вместо того чтобы оспаривать такие убеждения, я начал спрашивать, откуда у частей появились эти идеи. Сразу же после этого вопроса многие клиенты начинали видеть образы из своего прошлого. Для некоторых это было все равно что смотреть определенные сцены из фильма своего детства. Сцены часто были связаны с травмами: отказами, унижениями, физическим или сексуальным насилием, пугающими или постыдными событиями. Обычно это были не забытые воспоминания, а скорее события, сведенные к минимуму, упрощенные или затемненные в рассказах о жизни. Несколько клиентов расстроились, наблюдая за происходящим, плакали и съеживались, будто их втянули в эти сцены и они переживали всё заново. Я не знал, что делать, когда это происходило. В те первые дни я чувствовал себя не совсем комфортно в присутствии сильных эмоций – своих, клиентов или членов семьи. Когда клиенты приближались к моему порогу эмоционального комфорта, я боялся, что чувства переполнят их до точки невозврата и они войдут в безвыходное состояние отчаяния.

Я не случайно боялся, что со мной случится то же, если я подойду слишком близко к своим изгнанным чувствам. Затем кризис в моей жизни вернул на свободу некоторые из этих обиженных и одиноких сторон меня, и я был вынужден узнать их получше и оценить по достоинству. После этого я гораздо лучше мог работать с клиентами, когда они испытывали сильные эмоции. Однако до этой личной работы, когда клиенты становились взволнованными или плаксивыми, я просил их отойти от травмирующих сцен и наблюдать отстраненно. Зачастую клиентам это удавалось, но некоторые полностью закрывались, и им было сложно вернуться на место для завершения работы.

Как только часть смогла показать, когда в прошлом клиента она подхватила иррациональное убеждение или эмоцию, последние внезапно начинали казаться гораздо менее иррациональными. Учитывая то, что произошло с клиентом, вполне логично, что он думал или чувствовал именно это всё время. Каким-то образом часть моего клиента продолжала нести в себе идеи, эмоции и ощущения из тех ранних эпизодов, хотя прошло много лет и человек больше не был в такой ситуации. Словно эти части моих клиентов застряли в прошлом, в ужасном времени и то, что произошло тогда, для этих частей всё еще оставалось реальным или возможным. Также казалось, что эти части по-прежнему несли в себе старые послания о себе и мире. Многие клиенты почувствовали облегчение, став свидетелями историй своих частей. Много лет они были сбиты с толку тем, что казалось их разуму навязчивыми идеями, страхами, стремлениями или взглядами на мир. Теперь они понимали причины этих чувств, убеждений и поведения.

Хорошие части, освобожденные от плохих ролей

Однако еще важнее была реакция частей на то, что они наконец ощутили себя понятыми. Как будто они много лет пытались рассказать свои истории, но никак не могли дозвониться. Казалось, всё, что им было нужно, – чтобы человек сам понял, что произошло, и оценил, насколько это было плохо. И тогда многие части тут же преобразились. Клиенты сообщали, что образ и восприятие их частей изменились. Словно часть освободилась от бремени, которое, подобно компьютерному чипу или проклятию, управляло ее существованием. Многие стали радостными, как будто освободились от оков. Сбросив бремя, многие части просто захотели поиграть, потанцевать или отдохнуть. Удивительно, но другие взяли на себя роль, противоположную прежней. Например, критик Ани хотел стать болельщиком, который поощрял бы ее делать всё, что в ее силах. Наблюдение за этими трансформациями частей клиентов привело меня к пониманию частей как полноценных внутренних личностей, которые сопровождают нас в жизни, оказывая всевозможные ценные услуги. Некоторые из них молоды и полны невинности, благоговения и восторга. Они придают устойчивость нашему существованию, помогая нам играть, творить, расслабляться и наслаждаться близостью. Другие хорошо разбираются в ситуациях и людях. Подобно ценным консультантам, они умеют планировать и решать проблемы. Третьи привносят настойчивость в преодолении трудностей и силу, чтобы противостоять вызовам. Некоторые из них очень сексуальны, другие больше заинтересованы в художественных удовольствиях.

Это похоже на то, как если бы внутри каждого из нас была компания людей разного возраста, темперамента и талантов, которые, когда они не обременены прошлым или не ссорятся друг с другом, могут помочь в любой деятельности. Если наши внутренние семьи взаимодействуют гармонично, часть, обладающая определенным талантом, выйдет вперед, когда этот талант понадобится, а другие отступят. Например, я работал со спортсменами, помогая им найти часть, обладающую исключительным спортивным мастерством, чтобы во время выступлений она могла входить в их тело надежно и последовательно, а не время от времени. Моя спортивная составляющая настолько эффективна отчасти потому, что я не беспокоюсь о том, что кто-то думает о моей игре, поэтому могу включиться в процесс и минимально беспокоиться о результате. Однако такая непроницаемость бесполезна, когда я мирюсь со своим партнером после ссоры. В этом контексте всё идет хорошо, когда проявляются мои части, чувствительные к тому, как я влияю на других, и непроницаемый спортивный парень отступает.

В идеале ваше «Селф» присутствует при каждом действии и взаимодействии, а соответствующие части находятся рядом, предлагая рекомендации, сочетая свои эмоции или способности с «Селф», а иногда полностью завладевая вашим телом. В этом идеальном сценарии какая-то часть действительно берет верх только с разрешения «Селф», а не отвечает за автоматическую реакцию «вмешаться и защитить». Порой очень весело полностью воплощать игривые части, а иногда и исцелять, давая полное выражение скорбящим частям. Таким образом, когда человеком руководит его «Селф», он не оторван от мира, а эмоции всегда в состоянии покоя. Он жадно пьет из горько-сладкого источника жизни, сохраняя