В ночь на Хэллоуин - Александр Варго

Появление мальчишки в сочетании с треском напрягало. Что, если не психическое расстройство? Усталость? Может быть. Леша не высыпался последнюю неделю. Каждое утро подъем был пыткой, ему катастрофически не хватало четырех часов сна. А с наступлением холодов работа на высоте не только раздражала, но и утомляла. Пронизывающий ветер и боязнь высоты просто сводили с ума. Да, да, он боялся высоты. Именно поэтому… в большей части поэтому он и оказался на этой работе. Леша доказывал всем, а в первую очередь себе, что может справиться с этим недугом. Хотя… полгода назад он и не помышлял о таком. Он просто искал работу. Вбивая в поисковики на разных сайтах, предлагающих работу, простое слово «монтажник», он не подозревал о многогранности этой специальности. Электромонтажник, монтажник-сантехник, монтажник пластиковых окон… У Одинцова было высшее образование, но год в армии переубедил его идти по намеченному пути. Отучившись на инженера-электрика, он понял одно: что является скорее практиком, а не теоретиком. То есть ему нужна была работа чисто физическая, без напряжения мозгов. Он легко справлялся с задачей по электромонтажу дома, освоил технологию «Умный дом», но предпочитал заниматься этим сам, а не отдавать приказы, чертить схемы и составлять сметы.

Зарплата по предложенным вакансиям понравилась ему только у монтажника наружной рекламы. А бонусом к приличной зарплате как раз и была работа на высоте. Он принял этот вызов и пожалел об этом только сейчас, спустя полгода, когда холод сводил руки, а зарплата перестала зависеть от выполненной работы. Ставку сделали фиксированной, а рабочий день ненормированным. Так что боязнь высоты по сравнению с боязнью потерять работу была детским испугом. Вот она и причина появления мальчишки в оранжевой футболке. Ежедневный недосып и нервный срыв после обещания начальника поставить на их место гастрарбайтеров.

– С вас триста шестьдесят рублей…

Алексей очнулся, достал кошелек, расплатился и, не дожидаясь сдачи, вышел из магазина. Появление незнакомого пацана даже усталостью не прикрыть. Это скорее диагноз.

Катю все бросили. Одиноко ей стало в тот момент, когда Никита сказал, что не знает ни о каком подарке и не собирается сегодня с ней нигде встречаться. Катя, поплакав совсем немножко, уснула. Ей приснился мальчик. Почему-то уже во сне она знала, что это не к добру. Да, она вспомнила, что девочка снится к диву, а мальчик… Маяться она будет, вот к чему снятся мальчики. Они и в жизни счастья особого не несут. Так, суета одна. Мальчик из сна обнял ее, а потом взял за руку и повел к горке. Комплекс из пластиковых деталей, теперь такие в каждом московском дворе стоят. Катя чувствовала себя легко, будто не было никаких обид. Мальчик все время смеялся, отчего Кате вдруг стало тревожно. Она не узнала его, ей был знаком его голос.

Раз, два…

Призрак из чулана.

…это не только слова.

Мальчик, играющий с ними в прятки.

Три, четыре…

Так, значит, он не ушел. Это не к добру. Мальчик заманивал ее куда-то. В ее голове звенел смех, какой-то треск и проклятая считалка. Звуки нарастали, пока не стали невыносимыми и Катя не проснулась.

Она лежала на диване в розовой блузке, подаренной… Катя уже не терялась в догадках по поводу авторства презента, как сразу же после откровений Никиты. Она все поняла после этого сна. Катя выиграла, и водящий подарил ей то, что она пожелала. Все по справедливости. Но почему-то ее воротило от этой справедливости и от подарка. И еще ей было страшно находиться в собственной квартире.

На улице уже стемнело. Катерина знала, что сейчас часов семь-восемь вечера, судя по звукам со двора, но ей почему-то от этого не было легче. Темнота делала свое дело. Катя прошла по комнатам и включила свет. Зашла в зал и включила телевизор. Голос ведущего успокоил, но Катя напряглась, как будто забыла о чем-то важном. Вернулась в коридор и открыла все двери. Подошла к входной, проверила все замки, для чего-то глянула в глазок и, удовлетворенно кивнув, вернулась в зал. Только когда села на диван, вспомнила, что на ней розовая блузка. Катя вскрикнула и начала сдирать ее с себя. Она вскочила и с отвращением потянула ее вверх. Блузка за что-то зацепилась и ни в какую не поддавалась. Чертова тряпка спутала руки и застряла на голове, закрывая лицо. Настала тишина, будто Катю посадили в звуконепроницаемую комнату со стенами из пробкового дерева. Катерина перестала шевелиться, застыла с поднятыми вверх руками. Она слушала. Нет, звуки совсем не пропали, они просто стали приглушенными. Вот она слышала ведущего, вот кто-то посигналил за окном, вот детский смех… Смех. Странное ощущение, но ей показалось, что смех ближе всех к ней. Этот звук прозвучал у нее за спиной.

Она обернулась, одновременно пытаясь освободиться от проклятой блузки. Слезать чертова тряпка не хотела, поэтому Катя надела ее вновь. Рядом никого не было. Звуки были прежними, а самое главное – живыми. Катя боялась пошевелиться, она пыталась уловить что-то еще, какой-нибудь шорох или… «Только не смех, ну пожалуйста», – подумала она. Но все было как прежде, несмотря на стойкое ощущение, что в квартире она не одна.

Катя сделала шаг в сторону прихожей и замерла. Звуки телевизора стали громче, как будто кто-то прибавил громкость. Играла заставка вестей. Наверное, девятичасовые.

– Вас приветствуют ночные новости на Первом…

В девять часов ночь? Она посмотрела на часы на стене. Полночь. Внутри все сжалось. Блузка как-то перекрутилась и теперь больно давила на грудь. Свет потух, внезапно оборвав все звуки. В комнате стало тихо и темно. Катя слышала собственное сердцебиение. Она даже подумала, что оно уж слишком громко бьется. Так можно не расслышать того, кто будет красться к ней. Но она услышала. Сначала это был смех. Мальчик засмеялся в кухне, через секунду он уже смеялся в углу той же комнаты, где стояла Катя в сдавливающей грудь блузке.

– Раз, два —

Это не только слова.

Три, четыре —

Меня нету в этом мире.

Пять, шесть —

У меня для вас есть весть.

Семь, восемь —

Как наступит осень,

Девять, десять —

Вас всех повесят.

Игра началась. Катя побежала прятаться.

Вечер удался на славу. Никита и предположить не мог, что ему так сегодня повезет. Он о таком счастье и мечтать не мог. Здесь, конечно, он лукавил. Мог и мечтал, даже вчера, когда они начали эту дурацкую игру с призраком, он пожелал ее. Анастасия была фитнес-инструктором в спортивном комплексе, в котором работал Никита. Не желал ее разве что хореограф Антонио. Не то баба, не то мужик, а может, гей, Никита не знал. За этим делом он, слава богу, его не заставал, ну а манера поведения могла быть напускной, ненастоящей, как и его имя. Антонио, скорее всего, производная от Антона. Никита на секунду задумался, как бы он называл себя, если бы… Тьфу, тьфу, тьфу! Он и представлять такого не должен был. Если по какой-то причине у него появятся такие наклонности, он с решительностью отрежет себе член и запихнет в собственную задницу, словно кляп. Тьфу, тьфу, тьфу. Никита ничего не имел против Антонио и его ориентации. Да ради бога! Но только о том, что происходит в постели, не надо кричать на каждом углу. Это же сокровенное. К тому же сам Антонио, наверное, не виноват. Виноваты родители. Может, ремня мало давали, может, отцовского воспитания не было. Единственное, что Никита знал наверняка, так это то, что своего сына он воспитает как надо. Его парень не будет кривляться, как испорченная девка, а самое главное, не будет спать с мужиками. Для этого, как ни странно, бог придумал женский пол. Как раз к этому прекрасному полу и относилась Анастасия. И сейчас она была в душе его двухкомнатной квартиры.