Жена на одну ночь - Анастасия Князева

Как я могла быть настолько слепой?!

Почему за рыцарскими доспехами не разглядела его черствое, каменное сердце?

Почему?

Ответов не было.

Кажется, у меня уже ничего не осталось, кроме смутной надежды и желания вернуть себе свое доброе имя.

Сейчас я выйду из машины, пройду эту унизительную процедуру у гинеколога, а потом, когда все закончится, сяду в такси и поеду к Ксюше. В тот дом я больше не вернусь!

Как бы сильно я его не любила, все это уже не имеет смысла. Важно лишь то, что он мне не поверил, даже объясниться не дал. У Арсена в голове была четкая картина мира, свое собственное понимание, в котором мне отводилась роль лгуньи и предательницы. Любящие люди так не поступают.

Все это время я жила в сказке, которую сама же для себя и придумала. Реальность же оказалась куда банальнее – Арсен далеко не идеален, в нем нет ничего общего с тем идеальным образом, что жил в моих мечтах. Он – такой же, как и Манвел. Черствый, самонадеянный, глухой к чужим словам...

В качестве доказательства, память любезно подбрасывает его же высказывание.

– Моя Лиана самая лучшая! На другой я бы просто не женился.

Уже тогда все было предельно понятно. Арсену нужна не я, не Лиана. Нет. Его не волновали ни мои мечты, ни страхи. Только внешность, совершенная физическая оболочка, которая станет прекрасным дополнением к его богатой жизни. Вот и вся правда.

Но стоило этой оболочке приобрести в его глазах какой-то изъян, оказаться не такой, как он планировал, очарование тут же растаяло. Он развернулся и ушел, не оглянувшись...

– Готова? – голос Наны Генриховны пробивается сквозь вязкую гущу мыслей, наши взгляды пересекаются, и я уверенно киваю.

– Более чем, – произношу тихо, сглатываю ком, застрявший поперек горла, и добавляю чуть громче: – Давайте покончим со всем этим... как можно скорее!

«Потому что у меня больше не осталось сил терпеть», – добавляю уже про себя и, не дожидаясь ничьей помощи, выхожу из машины.

Впервые за все это утро я не трясусь от страха перед неизвестностью. Безрадостное завтра уже не пугает, обвинения любимого больше не ранят, эмоции будто притупились, и я уже ничего не чувствую.

Лишь уверенность – так правильно.

Лучше уйти сейчас, гордо, с достоинством, чем всю жизнь быть для его просто вещью, выгодным приобретением или милой безделушкой, но всегда бездушной, пустой и никчемкой.

Эту роль мне приписали в семье дяди, я носила ее много лет, сколько себя помню.

Хватит!

Больше никто не посмеет мной помыкать.

Я не вещь, слышите?!

Я НЕ ВЕЩЬ!

Лиана

Я смотрю на невозмутимое безмятежное лицо врача и не верю собственным ушам. Какая неделя?! Что за чушь она несёт?

Моя первая брачная ночь была вчера! Как я могла лишиться девственности раньше? Это бред какой-то, очередная злая шутка.

Я не верю!

Не могу поверить, что все это происходит со мной.

Это же безумие чистой воды!

Сейчас я проснусь, открою глаза и окажусь в нашей с Арсеном спальне. Он будет рядом, обнимет меня крепко и скажет, что мне просто приснился дурной сон...

А вместо этого до моего затуманенного сознания долетает спокойный голос гинеколога. Она уже вышла из смотровой и рассказывает обо всем моей свекрови, вконец разрывая последнюю тонкую ниточку надежды, что когда-то связывала меня с семьёй Мурадян и этими людьми.

Я задыхаюсь от отчаяния и несправедливости. Горло саднит, сердце в груди переворачивается, совершая очередной смертельный кульбит. Хочется кричать, выть в голос, чтобы меня наконец услышали, чтобы поняли, КАК мне плохо. Но сил нет даже на жалкий всхлип.

Внутри ничего нет, только боль осталась. Море, океаны боли. И я одна – жалкая шлюпка, кидаемая из стороны в сторону и абсолютно бесплмощная перед непобедимой стихией. Без шансов на спасение.

Господи, за что ты так со мной?! Что такого плохого я совершила, раз ты меня наказываешь всем этим? Чем я перед тобой провинилась?

Вот только мне поможет?

У меня больше никого не осталось. Была какая-то пародия на семью, теперь даже ее нет.

Подруга? Что она сделает против всего этого?

Ксюша не волшебница и уж точно никто не станет ее слушать. Только не сейчас, когда прозвучал уже последний, финальный аккорд в жалкой трагикомедии моей жизни.

Да и я сама уже не хочу ничего. Устала. Да так, что впору забиться в какой-нибудь темный угол, свернуться комочком и рыдать без остановки, пока не иссякнут последние слезы и боль, и я не превращусь в бестелесную тень.

Поднявшись с кушетки, одергиваю полы платья. Движения мои неловкие, резкие, как у робота. Сейчас я вообще мало чем отличаюсь от машины. Ещё бы не чувствовать ничего, вообще было бы замечательно.

Действуя на автопилоте, беру в руки рюкзак с документами, перебрасываю через плечо и медленно выхожу в кабинет.

Доктор умолкает при моем появлении. Она чувствует себя неловко из-за того, что невольно стала для меня палачом. Я же стараюсь не обращать внимания на ее сочувственно-виноватый взгляд и смотрю только на Нану Генриховну.

– Лиана, – выходит с надрывом, в голосе улавливаются ледяные нотки. – Как ты могла, девочка? За что?

И смотрит так пристально, в глазах – знакомое до боли разочарование.

От него ещё хуже. По телу проносится мелкая дрожь, что-то острое и отравленное вонзает аккурат между ребер.

Вот и все, Лиан. Ты в ловушке. Нет тебе спасения. И не будет больше. Для всех ты испорченная, бракованный товар. Смирись.

И только сейчас я начинаю ощущать, как сильно устала от всего этого. От лжи и грязи, в которых меня изваяли так, что уже в жизни не отмоюсь. От их взглядов надменных, будто бы я – никто. Но больше всего – от необходимости постоянно что-то кому-то доказывать.

Сначала это была семья дяди. Я всегда была для них чужой, нежеланной. Каждый божий день мне приходилось из кожи вон лезть ради того, чтобы вымолить у них хоть каплю теплоты или немного ласки. О любви я даже и мечтать не смела. Откуда ей взяться в этой тюрьме?

Потом появился Арсен. Настоящий принц. Прекрасный и недосягаемый. Взрослый, серьезный бизнесмен, хозяин многомиллионной корпорации. Мне казалось чудом, что такой человек вообще заметил меня, самую обыкновенную серую мышь. Да ещё и младше его на девять лет...

Но когда поняла, что это правда, что Арс действительно разглядел во мне то, чего никто другой прежде не видел, мне вдруг показалось, что счастье улыбнулось мне. Я воспряла духом, стала смелее, позволила себе поверить в невозможное... И теперь плачу за это.