Ловушка для невесты - Светлана Богданова

— Да-а-а! — после долгой паузы вымолвил Семен Семенович. — А я-то думал, что только «наша служба и опасна и трудна». Тяжела и неказиста жизнь бедняги-финансиста.

— Я тебе не для того душу наизнанку выворачивал, чтобы ты в остроумии поупражнялся — хотел, чтобы ты осознал, чем я этим людям обязан.

— Не злись, Илюха! — подмигнул ему Семен Семенович. — Я ж не даун, мне три раза прописные истины повторять не надо. А если честно, я тебе завидую. Вот я, кручусь, как волчок, с утра до ночи в чужом дерьме ковыряюсь, а у самого никакой личной жизни. Все считают, что у милиционеров интересная работа. Скукота! Это только в детективах и в сериалах мы выглядим, как герои, ежедневно спасаем мир и распутываем хитроумные преступления. А на деле — одна сплошная бытовуха…

— Думаю, что наш случай предоставит тебе возможность в полной мере продемонстрировать лучшие сыскные качества, — пообещал Голубев. — А я лично обещаю солидное материальное вознаграждение за оперативность в поимке преступников.

— Гусары денег не берут, — категорично отказался Штык.

— Одобряю. А подарки от чистого сердца гусары принимают?

— Если только от очень чистого сердца и без корыстного умысла.

— Тогда я презентую тебе бессрочный пригласительный билет на две персоны в мой ресторан. Можешь лопать на халяву, когда тебе заблагорассудится.

— А вот за такой подарок наше нижайшее мерси, — щелкнул каблуками Семен Семенович и загасил третью сигарету. — Поскольку все детали оговорены и консенсус достигнут, не пора ли нам вернуться к дамам? Нужно еще твои показания зафиксировать.

— Пошли, раз нужно, — вздохнул Илья, затянулся в последний раз, потушил сигарету и двинулся за Семеном Семеновичем, заложив руки за спину и мурлыча под нос: — По тундре, по железной дороге, где мчит курьерский «Воркута — Ленинград», мы бежали с тобою от проклятой погони, чтобы нас не настигнул пистолета разряд… Катюха, я вернулся. Ты закончила свой роман?

— Вот, — вместе со свидетельскими показаниями Катя протянула Семену Семеновичу нарисованный ею портрет круглолицего.

— Похож, — заглядывая в листок, подтвердил Илья. — А где второй?

Катя не ответила, Ангелина тоже отвела глаза в сторону. Семен Семенович посмотрел в корзину для мусора, где валялись скомканные обрывки бумаг, затем — на свою тщательно завязанную папку и обо всем догадался.

— Молодец! — похвалил он Катю за оперативность. — Вы с подругой времени зря не теряли.

— Вот мои показания, — Лина исписала листок с двух сторон, внизу едва хватило места для подписи и числа. — Есть какие-нибудь известия о Толике?

— Выехавшая на место происшествия группа еще работает, — уклончиво ответил Семен Семенович. — Но вы не переживайте так сильно. Отсутствие новостей уже хорошая новость, как говорят англичане.

— Он жив, Ангелина, жив! — поддержала подругу Катя. — Ты только верь в самое лучшее! Вот я верила, что с Ильей ничего плохого не случится, и не случилось!

— Толян — крепкий мужик! — вставил свое веское слово Голубев. — Это со мной беды не оберешься, а с него все как с гуся вода.

Телефонный звонок прозвучал неожиданно резко, будто дремавший на столе аппарат пробудился после долгого сна.

— Семен Семенович, — голос дежурного разносился по всему кабинету. — К вам тут ужин привезли из японского ресторана. Забирайте скорее, а то тут у нас у всех слюнки текут.

— Пропусти. Пусть несут в мой кабинет, — распорядился Семен Семенович. — Ты, это, угостись немного, — разрешил он дежурному. — Но нас по пустякам не беспокой! А то у меня с утра во рту маковой росинки не было.

— Будет сделано! — отрапортовал милиционер. — Никого не пропущу, никто не побеспокоит.

— Э-э-э, не вешай трубку! — спохватился Илья, хватая оголодавшего друга за руку. — А вдруг Толян объявится…

— Запиши, — приказал дежурному Семен Семенович. — Диктую по слогам. А-на-то-лий Мо-ро-зов. Повтори. Все правильно. Если об этом человеке появится какая-то информация, сию же секунду доложишь мне.

— Так я… Я это, — растерялся дежурный.

— Отставить разговоры! — оборвал бестолкового дежурного Штык. — Приказы начальства не обсуждаются!

— Есть! — рявкнула в ответ трубка.

Дверь распахнулась, и на пороге, как привидение, возник похищенный преступниками жених.

У Анатолия на скуле запеклась кровь, разбитая бровь нависла над припухшим глазом, всклоченные волосы торчали дыбом, будто голову использовали в качестве щетки уборочной машины. Разорванную белую рубашку прикрывала куртка явно с чужого плеча. Вымазанные грязью брюки стояли колом, сквозь разорванную штанину виднелось ободранное колено. Но, несмотря на пережитые приключения, Анатолий счастливо улыбался.

— Ты живой! — Лина повисла у него на шее, исступленно целуя его синяки и ссадины.

— А что мне сделается? — Анатолий одной рукой обнимал невесту, а второй по очереди пожимал руки Илье и Семену Семеновичу. — Шрамы, как известно, украшают мужчину.

— О, Боже! Как они тебя разукрасили?

— Ничего, до свадьбы заживет. Жаль, что вы не можете полюбоваться на их физиономии. Круглолицему точно придется раскошелиться на выбитые зубы.

— Узнаю повадки друга! — Голубев гордо выпятил грудь, словно сам отколошматил обидчиков.

— Вы Анатолий Морозов? — поинтересовался Семен Семенович. — Наслышан о вас.

— Рад познакомиться, — Анатолий наконец высвободился из объятий невесты. — А вы, по-видимому, бывший сокурсник Ильи, гроза уголовного мира, Штык Семен Семенович.

— Он самый, — скромно ответил отрекомендованный профессионал и с ходу ринулся в карьер. — А как вы узнали о том, что мы здесь собрались?

— Методом дедукции, — пародируя голос персонажа Василия Ливанова, признался Анатолий. — Илья нам про вас все уши прожужжал, дескать, лучший опер Питера — его бывший однокурсник. Поэтому, логично было предположить, что в критической ситуации господин Голубев примчится именно к вам и под вашу же защиту определит наших драгоценных дам.

— Да, место встречи изменить нельзя, — безапелляционно подтвердил Илья.

— Вам нужно бы в органах работать. У вас железная хватка, прекрасная физическая подготовка и блестящая логика, — восхитился способностями нового знакомого Семен Семенович.

— Для хорошего хирурга эти качества тоже не лишние, — ответил Анатолий. — Если не против, давайте перейдем на «ты». А то я общаюсь, словно с пациентом.

— Идет! — согласился Семен Семенович. — На «ты» как-то душевнее.

— Мы и на брудершафт сейчас выпьем, — добавил Голубев.

В кабинет с большой коробкой ввалился запыхавшийся администратор. Сногсшибательный аромат заполонил помещение. В коридоре захлопали двери: милиционеры принюхивались к соблазнительным запахам, доносившимся из кабинета Штыка.