Выстрел в прошлое - Наталья Александрова

Софа прервала размышления Надежды нетерпеливым жестом, иНадежда поняла ее намек.

— Сейчас начну. Вы, Софа, помните, при какихобстоятельствах мы с вами познакомились?

— Разумеется, — ответила Софа.

— И вы помните, что в послеродовой палате нас былошесть человек?

— Помню, переходите ближе к делу, Надя.

— Хорошо, я изложу вам факты. А вы уж сами решайте, чтос ними делать. Мою подругу Любу две недели назад убили в подъезде. Какой-тохулиган стукнул камнем в лифте по голове и отправил лифт на верхний этаж.Узнала я об этом совершенно случайно — встретила на улице Любину дочку.

Софа не стала ахать, всплескивать руками, а молча ждалапродолжения.

— Я очень расстроилась из-за Любиной смерти и позвонилаВере, мы раньше дружили, но не виделись несколько лет.

Дальше Надежда вкратце рассказала историю, случившуюся сВерой.

— Женщина погибла, сев за руль Вериной машины, я твердознаю, что это не Вериных рук дело. А теперь послушайте, что случилось со мнойнеделю назад.

Софа очень внимательно выслушала Надеждин рассказ проубийство Зинаиды, особенно Надежда обратила внимание на то, как похожи обаубийства.

— И как вы считаете, Софа, возможны такие совпадения?

— Хм-м, — неопределенно заметила Софа, но в глазахее Надежда увидела неподдельный интерес. — И вот вы сопоставили эти трисобытия и решили, что кто-то хочет отомстить или устранить всех женщин, которыележали в 1971 году в одной палате в роддоме номер 17?

«Приятно иметь дело с умным человеком», — подумалаНадежда.

— Я понимаю, это не научный подход, но я не делаланикаких обобщений, просто решила, что связывает нас всех только роддом. И япозвонила Любиной дочери, она работает в том самом роддоме, и она мнерассказала, что врач, который принимал наших детей, умер пять лет назад, асестричка Клавочка, недели этак две тому, шла с дачи поздно, и ее удушилишнурочком и бросили в пожарный водоем. Вам интересно?

— Весьма впечатляет, — осторожно ответилаСофа. — И вы захотели удостовериться, что меня не убили в подъезде и неудушили шнурком?

— Не совсем так, — смутилась Надежда. Может быть,такой прямой подход и хорош для научных работников, но в жизни это несколькоошарашивает. Интересно, права ли Надежда насчет Софиной работы?

— Простите, Софа, а где вы сейчас работаете? — неудержалась Надежда.

— Работаю по специальности в одном НИИ, последнее времяна полставки, — коротко ответила Софа.

«Значит, я правильно угадала, только в каком же это НИИсейчас платят хорошие деньги? Потому что у Софы нет такого озабоченного взгляда,который появляется у женщины, когда ей не хватает денег. Может, муж хорошозарабатывает?»

Но спрашивать о муже Надежда не решилась.

— Мне, конечно, очень неудобно, но, во-первых, я радавидеть вас живой и здоровой, а во-вторых, может быть, вы припомните, непроизошли ли с вами в последнее время какие-либо необычные случаи?

— Нет, со мной ничего не случилось. Но если во всемэтом, что вы мне сейчас рассказали, есть хоть какое-то рациональное зерно ифакты не притянуты за уши, то я должна поблагодарить вас, Надя, запредупреждение.

«И на том спасибо!» — подумала обиженная Надежда.

— Вы со всем этим не обращались в милицию? —продолжала Софа.

— Пока нет, ведь все эти убийства произошли в разных районахи занимаются ими абсолютно разные люди. Что касается убийства у нас в подъезде,то там, я полагаю, никого не найдут, все спишут на хулиганов. Подумаешь,пьянчужку какую-то в парадной по голове стукнули! Шум из-за нее никто подниматьне будет.

— Да-да, конечно, — рассеянно ответилаСофа. — Значит, вас трое, детская сестра Клава, потом вы нашли меня,остаются еще двое — та молоденькая девочка и…

— Эля…

— Эля Новицкая, — задумчиво протянула Софа.

«Интересно, это у нее такая хорошая память или она что-тознает про Элю, чего не знаю я?»

Что-то удержало Надежду от прямого вопроса. Она внимательнопосмотрела на Софу и столкнулась с таким же внимательным взглядом. Несколькоминут женщины молча смотрели друг на друга. Надежда первая отвела глаза,следовало признать, что Софа ей не по зубам.

— Забыла вам сказать, кто-то в роддоме залез в архив иукрал все папки за 1971 год, вернее, не все, а совершенно определенные.

— Там были медицинские карты наших детей! —утвердительно сказала Софа.

— Именно так!

— Ну что ж, — Софа поднялась со скамейки, —если тут нет ошибки, все это может быть очень серьезно. Сейчас мы простимся, ноя вам обязательно позвоню.

Она записала Надеждин телефон и откланялась. После ее уходаНадежда посидела еще немного на скамеечке, наблюдая, как чей-то рыжий сеттергоняет по аллее кленовые листья, потом спохватилась, что одинокая фигура впустынном саду представляет собой удобную мишень, и поспешила к выходу.

Софа с детства мечтала заниматься наукой. Еще в три года навопрос взрослых «Кем ты хочешь стать?» она отвечала абсолютно серьезно: «Я будуученым». Слыша такое из уст трехлетней крохи с бантиком, взрослые смеялись, новремя шло, проскочили детский садик и начальная школа. Софа училась блестяще повсем предметам, хотя такие вещи как литература и история ее абсолютно неинтересовали. К шестому классу уже стало ясно, что Софа обладает железнойволей, внутренней дисциплиной и умением доводить до конца любое начатое дело,пусть неприятное. Родители, наблюдая за своей дочкой, не могли не признать, чтовсе эти качества должны быть присущи настоящему ученому. Но основным качествомученого является талант, и хоть Софа и обнаруживала способности по многим,предметам естественного направления, предпочтения пока никакой науке неотдавала. Но к старшим классам все встало на свои места, Софа твердо решила,что будет химиком, она полюбила эту науку. Следовало подумать о поступлении вуниверситет, поэтому Софа перешла в специальную школу с химико-биологическимуклоном. Она по-прежнему хорошо успевала по всем предметам, хотя изгуманитарных всерьез занималась только английским, а с литературой и историейподдерживала, так сказать, политику вооруженного нейтралитета, то есть далапонять учителям: «Вы меня не трогайте, и у вас не будет со мной никаких неприятностей».По истории Софа внимательно читала учебник и честно заучивала даты, историчкуэто вполне устраивало, обе уходили с урока довольные друг другом.

Иное дело было с литературой. Учитель был не то чтобыидеалистом, скорее фанатом одной идеи. Идея эта заключалась в том, чтобывыпустить из специальной химической школы полноценных людей, не дать имзациклиться на естественных науках. Литератор справедливо полагал, чтоталантливый ребенок талантлив во всем, надо только помочь ему выразить этотталант. В основном, его умозаключения были правильными, ребята с удовольствиемходили на его уроки, но с Софой ему пришлось попотеть.