Алла и Рождество - Глеб Скороходов

В финале все участники «Встреч» пели, передавая микрофон друг другу: «Не предавай! Пусть что-то не сбылось. Не предавай!»

— Мне не хочется расставаться с вами, дорогие друзья. Но пусть каждая новая встреча, пусть каждый новый день станут от нашей любви светлее и счастливее, — сказала Алла на прощание.

Алла пригласила меня на «Рождественские встречи» впервые в 1991 году. С Володей Пресняковым мы там спели наш дуэт «Я буду помнить». Я тогда очень удивился: думал, из того большого количества песен, что мы ей предлагали, она выберет одну, ну максимум две, а она выбрала четыре!

Мы пришли к ней в дом, и я так волновался, будто попал к президенту Российской Федерации.

Для меня Алла всегда была загадочной личностью, человеком, которого я бесконечно уважал и любил за то, что она в жизни всего достигла сама. Мне это очень близко, потому что у меня не было родителей, имеющих отношение к шоу-бизнесу, и никого, кто бы меня продвигал. Она стала первым человеком, который действительно мне помог в жизни.

Мы часто вспоминаем с Лешей Глызиным или с Сашей Буйновым времена «Веселых ребят». Мы встречались в кулуарах, все обсуждали и уже тогда пришли к выводу: Алла — отличный режиссер. Она всегда ставила все свои песни, придумывала для себя необыкновенные платья, балахоны, интересные мизансцены. У нее на эстраде не было ничего случайного.

Помню, мы с Колей Расторгуевым приехали однажды к ней домой и увидели очень странную картину: возле ее двери лежит на матрасе бомж, рядом какие-то бутылки, пузырьки, а сам бомж с топором в руках. Мы позвонили, Алла открывает и говорит в ужасе:

— Представляете, какой это дурдом! Лежит здесь человек, не уходит и хочет меня забрать на какую-то планету.

Она — серьезный человек, могла бы вызвать органы безопасности, чтобы его убрали, но почему-то не сделала этого.

Ну, мы с Колей — ребята спортивные, бомжа с его матрацем и топором быстро выбросили.

А Алла говорит:

— Бесполезно, все равно он вернется и снова будет меня ждать. У него в голове только одно — увезти меня с собой.

Нам показалось, что тогда у нее был еще тот домик — сущий ад. Внизу ее караулили 150 девчонок. Они ругались, нам орали:

— Вот еще одни козлы приехали! Передайте ей, как только спустится, мы ей косы-то надерем!

Зашли в квартиру, а там Сергей Васильевич Челобанов со своей группой. Тоже, по-моему, в совершенно непотребном состоянии.

Мы присутствовали при его огранке. Алла счищала с него шелуху, ставила ему новые песни, заказав классные аранжировки. И тут же рассказала нам, какой создает ему образ, вплоть до прически с челкой.

Верилось в это с трудом. Челобанов был в то время таким периферийным парнем с невероятными амбициями, в нелепом пиджаке с претензией на шик, с длинными перепутанными волосами. Такой чувак-чувак весь, приехавший покорять Москву. А после ее огранки получился герой.

Алла — талисман для тех артистов, с которыми она работала. Счастливый талисман. Это для меня однозначно.

А дальше все уже зависит от человека, как он распорядится своей судьбой. Багаж, который она давала и как режиссер, и как продюсер, был мощным толчком для артиста.

Вместе с тем она очень непростой человек. Люди, которые ее знают, знают по-настоящему, никогда не пытаются лезть к ней в друзья, часто приезжать к ней, быть навязчивыми. Они всегда держат некую дистанцию. Дружба стирает грани, нивелирует человека, и люди, сильные энергетическим и творческим потенциалом, иногда съедают друг друга.

Алла любит людей талантливых, сильных и самостоятельных. И мне кажется, что сильный и талантливый человек идет своей дорогой! И встречается с людьми, подобными себе, только тогда, когда требуют время и творческий процесс.

Я много раз был участником различных туров Аллы Борисовны по городам и странам и видел, как она магически действует на разные слои общества, на людей разного вероисповедания. В Ташкенте, например, публика очень отличается от московской или от российской, во Фрунзе зрители не те, что в Липецке. Да даже публика небольших российских городов отличается от той, что ходит на концерты в центре страны. Но всюду Аллу принимают как поистине любимого человека. Теплее, чем любого раскрученного политика. Не случайно же в недалеком прошлом говорили: «Кто такой Брежнев? Мелкий политик эпохи Пугачевой».

Я глубоко уверен: она — человек, который для нашего народа сделал больше, чем кто-либо. А для музыкантов, по-моему, она — настоящая мама, потому что многим помогла и в быту, и в работе.

Начало было трудным. Я довольно долго пытался показывать Алле свои песни, приносил ей кассеты с записями. Но — ни ответа, ни привета. Тогда я решил зайти сбоку: стал общаться с Кристиной, написал для нее несколько песен. И действительно, Алла меня заметила.

Моей первой песней, что понравилась ей, стал «Талисман». Она сняла с «Талисманом» клип и начала его монтировать. Вот тогда мы и встретились в первый раз. Я пришел в монтажную как автор, то есть на законных, по моему мнению, основаниях, и спросил:

— Можно мне поприсутствовать?

Она:

— Пожалуйста.

Я сел сзади и из-за ее спины пытался что-то там хрюкать. Раз, другой, третий. Алла терпела, терпела, а потом сказала:

— Композитор, тебя здесь много!

Я замолчал, но, как ни странно, стал после этого бывать в ее доме. Она недавно вспомнила об этом, с удивлением глядя на меня:

— Ходил ко мне когда-то пожилой дяденька, а сейчас ты вроде моложе стал. В чем дело, не пойму.

— Это вы на меня так благотворно влияете, — объяснил я.

Между прочим, петь я, тем более с эстрады, никогда не собирался, был честным трудягой-композитором. Если и записывал сам свои песни, то от нечего делать. А в основном бегал по звездам — раздавал свою продукцию.

И вот однажды принес Алле свою кассету с записями группы «Кармен», чтобы протолкнуть этих ребят в «Рождественские встречи». Алла записи послушала и на следующий день звонит мне:

— Ребята слишком молодые, я их пока не возьму. А тебя возьму. Ты там поешь песню «Фиеста», очень симпатичную. Ну так давай, вперед!

И с этого все началось. Когда Алла приглашает человека, она сразу берет его в оборот. Мне тут же была назначена на завтра встреча, назван адрес, а зачем, почему — об этом ни слова.

Прихожу — там парикмахер. Алла отдает ему команду:

— Так. Сделай из него человека. Он должен стать легким, воздушным пудельком.

И мне принялись делать химию, потом накручивать, завивать. И действительно — я пришел домой весь как пудель.

Жена — в шоке. Стала тут же меня отмачивать в ванной бальзамами, стеная и охая, и ей как-то удалось все это немного смягчить. Во всяком случае, когда на следующий день я пошел на репетицию, люди от меня не шарахались. По пути я еще получил деньги, не помню, за что, положил их в портфель и с этим портфелем выхожу на сцену репетировать. А сам думаю: сейчас Алла, конечно, потребует оставить портфель, а куда я его дену — там как-никак деньги. И вдруг слышу голос Аллы: