Черноморский флот в годы войны - Александр Неменко

Мы учли урок набега на Констанцу. В ноябре 1942 г. для обстрела базы вражеских кораблей в Сулине был послан крейсер “Ворошилов”. Он выполнил задачу успешно и без потерь, хотя враг сопротивлялся сильнее, чем во время набега на Констанцу». Т. е. получается, что ответственность все же лежит на командовании ЧФ, и это правильно, планирование операции – это не уровень Наркомата ВМФ.

Любопытна еще одна деталь. На момент проведения набеговой операции в районе Констанцы находился почти весь румынский флот. Или это случайность, или хорошо сработала разведка противника (что сомнительно), или…

Впрочем, это уже не важно. Учитывая то, что набеговые операции сами по себе рискованны, план операции заранее был провальным. Многие скажут, что это «послезнание», т. е. взгляд на ситуацию с высоты современных знаний, но это не так. О постановке минных заграждений румыны объявили еще в 1940 г., а расположение береговых батарей, их калибр, дальность стрельбы и т. д. достаточно сложно удержать в секрете от разведки.

Из записки о проведении операции: «В назначенное время – в 18.00 25 июня ударная группа в составе лидера ЭМ “Харьков”, ЭМ “Смышленый” и ЭМ “Сообразительный” пошли к выходу из базы. При подходе к боновым воротам на рейдовом посту СНС (форт Константиновский) группе [был] поднят сигнал – “Выход не разрешается” – корабли встали на якорь у выхода из базы. Одновременно командир отряда получил от командующего флотом изменение решения о составе ударной группы и группы поддержки, которое заключалось в том, что вместо эскадренных миноносцев в ударную группу назначался лидер “Москва”, а эсминцы придавались в охранение крейсера “Ворошилов”. В 20.10 ударная группа в новом составе (лидеры “Харьков” и “Москва”) под командованием командира 3-го дивизиона эсминцев капитана 2-го ранга тов. Романова (брейд-вымпел на лидере “Харьков”) вышла в море фарватером № 4 с параванами [и] легла на демонстративный курс норд-вест …с расчетом прибыть в район арт. атаки в назначенное время – 5.00 26.06.1941 г.».

Начать с того, что выход был назначен на 16.00. Корабли просто не успевали к назначенному времени, т. к. боевой приказ был получен всего за два часа до выхода. Кроме того, была произведена перегруппировка: состав ударной группы по неизвестной причине был изменен, что еще более ухудшило организацию, т. к. документов на «Москве» не было. Оставалось действовать по принципу «делай как я» в условиях радиомолчания. К чести командира «Москвы» А.Б. Тухова, он с задачей справился, и корабли не потерялись на переходе (хотя риск был). Кроме того, ударная группа была ослаблена: вместо тринадцати 130-мм орудий осталось десять. Если до этого мы говорили о планировании операции, т. е. о работе командования и штаба флота, то затронув тему ее исполнения, можно дать некоторую оценку подготовке командиров кораблей.

В записке адмирала Басистого указано: «В 22 часа 41 мин. 25 июня отряд поддержки в составе КР “Ворошилов” и эсминцев “Смышленый” и “Сообразительный” под командованием командира отряда легких сил контр-адмирала тов. Новикова (флаг на КР “Ворошилов”) вышел в море». К сожалению, все было не так.

На Инкерманском створе ЭМ «Смышленый» (командир капитан 3-го ранга В.М. Тихомиров-Шегула) отстал. По официальной версии, параван эсминца «что-то затралил, и освобождение паравана вынудило эсминец отстать от колонны». Формулировка непонятна. При освобождении параван-трала стало бы ясно, за что зацепился трал, кроме того, формулировка «на Инкерманском створе» четко указывает, что корабль находился на глубоководном фарватере внутри Севастопольской бухты.

Далее еще интереснее: «Идя самостоятельно к фарватеру № 4, он проскочил красный сектор Херсонесского маяка, ведущий в первое колено фарватера, и, потеряв место, только в 3.00 26.06 смог выйти из [своих] минных заграждений». Фактически эсминец в операции не участвовал, встретив корабли только при их отходе. Причина одна: навигационная ошибка.

Из записки: «В 0 часов 33 минуты 26 июня КР “Ворошилов” и ЭМ “Сообразительный” вышли из минных заграждений, продолжая идти с параванами до больших глубин. Пройдя 15 миль от проходной точки № 4, убрали параваны и ходом [в] 28 узлов пошли в точку рандеву с ударной группой. С развитием самого полного хода эсминец “Сообразительный” начал отставать и [в] 2 часа 30 минут скрылся с видимости. С рассветом на видимости показался ЭМ “Сообразительный” и, присоединившись [к группе], вступил в охранение крейсера».

Т.е. большую часть времени крейсер под флагом командующего операцией контр-адмирала Т.А. Новикова следовал без охранения, и только после прибытия в район ожидания эсминец догнал крейсер. Почему эсминец отстал? Ответа нет. В дальнейших боевых действиях командир эсминца С.С. Ворков показал себя грамотным офицером. Возможно, это было связано с техническим состоянием корабля.

Дальше все шло как по нотам… к сожалению, по румынским нотам. Корабли ударной группы вышли в заданный район с ошибкой, вызванной тем, что корабли следовали по счислению. По факту корабли оказались на 3 мили ближе, чем предполагалось их штурманами и командирами кораблей.

Выйдя в район минного заграждения, корабли ударной группы выставили параваны. Стремясь хоть немного снизить вероятность поражения береговой артиллерией, «Харьков» и «Москва» превысили допустимую скорость движения с параванами, в результате чего корабли потеряли по одному параван-тралу. Вероятнее всего, это произошло при встрече параван-трала с миной или минным защитником. Сначала, в 4.45, лидер «Москва», шедший концевым, потерял свой параван, затем, в 4.58, за две минуты до намеченного начала стрельбы, правый параван потерял «Харьков».

Командир «Харькова» дал приказ лидеру «Москва» выйти вперед и снизил ход до малого. Лидер «Москва» вышел в голову колонны, имея один левый параван. Остановиться для постановки второго паравана возможности уже не было.

К этому времени по факту корабли находились в 15 км от берега. Это означало, что корабли, пересекая минное заграждение, зашли на 10 миль (18 км) в зону обстрела вражеской батареи «Тирпиц».

Первым в 5.02 открыл огонь «Харьков», подавая пример «Москве». Темп стрельбы был высоким: пятиорудийный залп каждые 10 секунд, что свидетельствовало о высокой выучке экипажей. С третьим залпом открыл огонь лидер «Москва», шедший головным. Через 10 минут, в 5.12, «Москва» легла на курс отхода. В 5.14 то же сделал «Харьков», подняв флажный сигнал «Б» (Больше ход). При увеличении скорости хода лидером «Москва» до 30 узлов был потерян второй параван, и в 5.21 при изменении курса в районе 3-го орудия лидера раздался взрыв.

От взрыва лидер переломился на две части, и за счет того, что лидер совершал поворот, оторванная носовая часть завернулась назад, на левый борт, встав параллельно кормовой. Лидер затонул за 4 минуты. «Харьков», обойдя тонущую «Москву», остановился в 200 метрах от нее для спасения людей. Однако в 5.25 рядом с «Харьковом» упало два 280-мм снаряда с береговой батареи «Тирпиц», и командир ударной группы М.Ф. Романов, выслушав доводы командира «Харькова» капитана 2-го ранга П.А. Мельникова, изменил свое решение, и уже через минуту лидер дал ход.

Следуя 30-узловым ходом, «Харьков» находился бы под обстрелом батареи «Тирпиц» около 20 минут, но по факту выход его потребовал больше времени. От близкого попадания немецких 280-мм снарядов в котлах сел пар, и скорость упала до 6 узлов.